Страница 40 из 43
Смотрю на него непонимающе. В голове до сих пор шумит, как на экране поломанного телевизора.
— Скоро вернусь, — говорит мужчина и уходит.
Лежу. Пустыми глазами рассматриваю стены. Мне кажется, я уже была в этом месте. Или не в этом, но в каком-то подобном.
Врач возвращается. Он укладывает мне на колени стопку бумаг.
Бегаю глазами по строчкам. Всё-таки чтение мне доступно. Но смысл написанного ускользает от меня.
— Не терзайте себя, — нежно приговаривает врач и вкладывает мне в пальцы ручку. — Просто подпишите. И дело с концом.
— Но как же?..
— Подписывайте. Это самое правильное решение в вашей жизни.
Разглядываю ручку в своих руках. Пальцы автоматически вспоминают, как правильно держать этот предмет. Может, даже смогу припомнить, как ставить подпись.
— Вот здесь, — мягко подсказывает доктор. — Давайте я вам помогу.
Он приставляет мою ладонь так, чтобы мне было удобнее писать.
Смотрю на длинное пустое подчёркивание. Я должна поставить здесь свою подпись…
Глава 54. Алишер
— Это моя жена или нет?! — ору на какую-то девчонку-медсестричку.
Она втягивает голову в плечи и ничего внятного мне не отвечает.
— Я не могу давать такую информацию… Не имею права…
— Просто проведите меня к ней! — требую, не переставая тыкать фотографией Светланы.
Медсестричка поглядывает в экран и снова увидит глаза. Краснеет, пыхтит. Но упорно говорит одно и то же:
— Пока не подтвердится, что вы родственники, вам нельзя…
Уже хочу выругаться. Готов хоть силой, хоть штурмом брать эту больницу. Сердцем чую, что должен спешить. Тут есть какой-то подвох! Я не могу больше ждать!
— Что тут происходит? — появляется какой-то мужчина в халате.
Быстро объясняю ему ситуацию, снова показываю фото жены.
— В таких случаях, — медленно, как будто бы специально тянет время, говорит он, — существует специальный протокол опознания…
— Протокол хотите?! — взрываюсь я. — Будет вам сейчас протокол!
Хватаю мобильный и отправляю звонок знакомому знакомого моего отца. Полковник в местном МВД. По его приказу нашли казанскую гостиницу. Теперь его помощь тоже будет нужна.
— Успокойтесь, — требует доктор. — Иначе я вызову полицию.
— Уже! — выкрикиваю ему в лицо. — Алло! Рахим Гамзатович!..
— Лиля, вызывай полицию, — говорит врач медсестричке.
Та кивает и тоже начинает куда-то звонить.
Прибегает местный охранник. Пытается выдрать у меня телефон из рук. Успеваю только выкрикнуть в трубку номер больницы, как аппарат выскальзывает из пальцев, с грохотом падает на пол. Мобильный разлетается на части.
Бежит второй охранник на подмогу первому. Теперь уже двое пытаются меня выволочь за двери. Мне бьют в живот дубинкой, но я кое-как изворачиваюсь и залепляю по морде одному из охранников. Дальше мне прилетает по лицу. Ничего не чувствую, кроме ярости и неистового желания добиться правды. Кн иг о ед . нет
Бойня продолжается не больше пяти минут. Меня успевают выставить за дверь.
И в этот момент во двор больницы залетает сразу несколько машин. В пылу схватки не понимаю, кто и где. Бегут полицейские из одной машины, из другой, из третьей. Драка останавливается. Но я не понимаю, чего ждать: ареста или помощи?..
— Там моя жена! — ору, что есть сил.
— Так, спокойно. Сейчас разберёмся! — отвечает мне одни из полицейских. — Давайте, быстро грузим его в машину.
Он показывает на меня. Трое в форме мгновенно выворачивают мне руки. Захлёбываюсь собственным криком.
— А ну, стоять! — это чей-то другой голос.
И тут понимаю, что я знаю, этот голос. Это и есть тот полковник — Рахим Гамзатович. Я никогда его не видел, но общался по телефону.
— Отпустите. Немедленно.
Его приказа никто не смеет ослушаться. Меня отпускают в ту же секунду.
Вместе с полковником и его сопровождающими мы заходим в больницу. Врач и медсестричка хлопают глазами.
— Здесь находится беременная женщина без документов, которую доставили на скорой три дня назад?
— Да, здесь, — ровно отвечает доктор, но при этом начинает нервничать.
— Почему не сообщили в розыск?
— Сообщили. В местное отделение. Ни с кем по приметам из разыскиваемых не совпала. Так что мы продолжаем бороться за её жизнь…
— Где она?! — выпаливаю, не желая больше слушать всего этого.
— Отведите нас к ней. Сейчас же, — требует полковник.
Врач молча кивает.
Он идёт по коридору. Я иду следом. Кажется, чёртов коридор не кончится никогда. Снова начинаю вскипать. Ну, когда же? Когда?!
Доктор останавливается у одной из дверей. Помедлив, всё-таки открывает её.
Отталкиваю врача и первым вхожу в палату.
— Света!
Бледное лицо смотрит на меня непонимающими глазами. Перебинтованное тело в казённой сорочке укрыто одеялом, поверх которого лежат какие-то листки.
— Света?..
— Она ничего не помнит, — говорит доктор почти безразлично. — Амнезия. Полная амнезия.
На ватных ногах подхожу к кровати. Я смотрю в распахнутые глаза.
— Светлана, это же я… Твой муж…
Она молчит. Никакой реакции не следует.
— Не стоит рассчитывать на многое, — снова голос врача. — Боюсь, она может никогда вас не вспомнить.
— Любимая, — встаю на колени и тяну к ней руки, — родная, это я. Я… Ты узнаёшь меня?
— Вы пугаете её. Вам лучше уйти.
— Родная моя… — бормочу без разбора, не обращая внимания ни на что. — Ты — моя жена, Светлана. А я — твой муж… И я так виноват перед тобой. Я страшно обидел тебя. Пожалуйста, узнай меня… Это же я…
Её губы вздрагивают. Ресницы несколько раз опускаются и поднимаются.
— А… Алишер… — хриплым шёпотом произносит Светлана.
Я плачу и кидаюсь целовать ей руки.
— Да, родная! Да! Прости меня! Прости, пожалуйста! Я не смог тебя защитить! Тебя и нашего ребёнка!
Светлана будто бы в трансе. Она повторяет:
— Алишер… Алишер…
И вдруг в её глазах мелькает странная искра. Света поднимает взгляд на врача.
— Где мой сын? — произносит она совершенно осознанно. — Где мой сын?
Глава 55. Ильдар
Я не жду. Не надеюсь. Не верю.
Просто молюсь. И знаю, что молитва может помочь.
Конечно, никакой гарантии нет. Но есть шанс. Пусть один на миллион, но есть. Я уповаю на него.
Минуты и часы тянутся бесконечно. Они складываются в дни, где ничего не происходит.
Вестей от Алишера нет. Я тоже ничем не могу его порадовать. Но рано или поздно что-то изменится. Обязательно изменится.
Рисую в воображении счастливые изменения и тут же стираю эти картинки. Не хочу дразнить себя хрупкими фантазиями. Сейчас всё слишком зыбко.
Часто разговариваю с Дилей, что-нибудь рассказываю ей. Про юность, про то, какая сейчас погода за окном.
— Скоро весна, — говорю, глядя в больничное окно. Пейзаж за ним скучный, уже выученный наизусть. Но я упрямо стараюсь видеть только хорошее: — Скоро растает снег. Скоро зазеленеют деревья. Станет тепло. Можно будет гулять целыми днями. Как в детстве. Помнишь?
Диляра не отвечает. Вместо неё монотонно шуршит аппарат искусственного дыхания. Я настолько привык к этому звуку, что начинает казаться, будто в нём можно разобрать слова.
День сменяет ночь, а затем снова наступает утро нового дня. И так — по кругу.
— Птицы поют, — продолжаю я свои монотонные рассказы. — Ещё рановато для пений. Но, видимо, им не терпится поскорее запеть.
Иногда засыпаю прямо на стуле возле койки. Раз в два дня приезжают Роксана Усмановна и Карим Маратович. Обоим непросто даются эти визиты. Но, по крайней мере, на меня они не держат зла, не шлют мне проклятий. И даже поддерживают.
— Ты бы шёл домой, Ильдар, — жалеет меня Роксана Усмановна. — На тебя самого страшно смотреть. Бедный мальчик…
— Мне нечего терять, — спокойно объясняю. — Теперь весь мой дом и весь мой смысл в жизни здесь, рядом с Дилей.