Шепот крови

– Ты ведь наемник, Птицелов? Тебе ведь плевать кто твой хозяин, лишь бы слышать звон монет.

Эрло чувствовал на себе внимательный взгляд Галена, но сам избегал смотреть ему в лицо.

– Наниматель, – небрежно поправил он. – У меня нет хозяев.

– Если даже мой брат тебе не хозяин, согласишься ли ты сделать для меня одну работу? Мои люди будут требовать твоей смерти, а я этого не хочу. У меня есть на это причина.

Каждый мускул ослабленного тела Эрлоиса задрожал от подступающего гнева. Гален предлагал ему предательство в обмен на жизнь. Окажись под рукой хоть какой-нибудь нож, Эрло сделал бы свое дело, и будь что будет. Но если Селма была права, стоило загнать куда подальше мораль и гордость.

– Хочу, чтобы ты показал кое-кому из моих людей, в какой руке нужно держать меч. Взамен получишь жизнь и золото. Когда я заполучу трон, можешь делать все, что пожелаешь. Ты будешь свободен.

Роль ничтожного человека давалась Эрлоису непросто. Проклятая Петра была в чем-то права – его шея никогда раньше не сгибалась ни перед кем. Язык отяжелел и не слушался, мысли вязли. Ремесло ловца было незамысловато – он лишь рисковал жизнью за награду. Теперь же он нехотя учился иному ремеслу. Он мог наброситься на Галена теперь, когда тот был так близко, на расстоянии одного рывка. Но если бы у него не хватило сил сломать ему шею, то как бы его собственная смерть спасла Дагмер? Чем бы это помогло Ивэну?

– Придешь, когда он сможет взять меч в руки сам, – Селма, которая вне всяких сомнений, слышала каждое слово, распахнула дверь и решила вмешаться. – Через три ночи он даст тебе ответ.

Гален обезоруживающе улыбнулся, и вскинул руки в примирительном жесте.

– Знаешь ли ты, Птицелов, что эта девушка выторговала твою жизнь? Если бы не она, кто знает, говорили бы мы теперь?

– Поговорите через три ночи, – непреклонно отчеканила горянка.

Эрло многое слышал о Галене, о том, что он жесток и непомерно вспыльчив. И то, как позволяла себе говорить с ним Селма было безумием или холодным расчетом – ловец еще не решил, слишком плохо зная ее. Гален не стал затевать спора, а лишь с достоинством попрощался.

– Я помню о наших общих предках, Эрло. Согласишься помочь мне, я прикажу всем забыть о том, сколько крови на твоих руках, – напоследок шепнул он Птицелову и отправился прочь.

Эрло продолжал сверлить его спину тяжелым взглядом, пока девушка не одернула его.

– А ты очень смелая, Селма из Ангеррана, – наконец определил он, когда она перекинула его руку через свое тонкое плечо, чтобы дать опору.

– В страхе нет никакого смысла, – ответила она, пока Эрло переставлял отяжелевшие ноги. – В конце концов, мы все умрем. Но ты, если любишь эту жизнь, лучше научись лгать.

Глава 27. Исчезнувшая

Исчезнувшая

Дом Теней. Лагерь отступников

Стоя перед ним, Мириам силилась расправить плечи и не отводить взгляд. Вся его свора замолчала, как только она вошла в залу его дома – деревянного, в два этажа, выглядевшего дворцом на этой земле нищих и отверженных. Половицы скрипели от каждого шага едва ли не жалобно, но явственно обреченно. Несмотря на ранний час, Гален был не один, быть может, разношерстная компания не покидала его с ночи.

– Все прочь, – сказал он, уставившись на Мириам.

Мужчины, собравшиеся вокруг дубового стола, не двигались, глядя на нее, и в их глазах можно было разглядеть многое – изумление, раздражение, страх, ненависть. Один из них, взяв себя в руки, принялся поспешно сворачивать карту.

– Я сказал оставьте нас! – Галену пришлось повысить голос, чтобы оторопь отпустила остальных отступников.

Они разбежались, как мыши, застигнутые врасплох. Никто из них так и не посмел заговорить.

– Приветствую тебя в моем доме, Мириам. Наконец, ты одна, без своего надзирателя, – Гален подошел к ней, протянул ей обе ладони, но она не подала и руки.

Она все смотрела на Галена, и безошибочно угадывала в нем черты Моргана, как и прежде задумавшись, как отчетливо они похожи. В них текла одна кровь Брандов, но Гален осквернил ее. И если лицо его дяди было искажено шрамом, оставленным южанином при Эстелросе, облик его самого портили следы запретной магии – темные вены отчетливо проступали там, где кожа была особенно тонка. Отступники давно придумали эликсир, скрывающий эти отметины, но Гален носил их с гордостью.

– Мои люди зовут это место Домом Теней, – он отшатнулся, с небрежностью приняв жест Мириам. – Для них я – Великая Тень.

Ее глаза наконец привыкли к полутьме, спрятавшей за спиной Галена резной трон из темного дерева, когда-то опаленный огнем. На нем нельзя было восседать без осторожности – казалось, что он наполовину состоит из угля. Одно неверное движение, и трон рухнет. Такова была власть самого Галена, оттого он и не стремился расстаться с ним.

– Зачем же ты пришла ко мне, Мириам? – его голос вдруг надломился, и стал похож на тот, каким он говорил еще в замке, когда она была чуть ли не единственной, кто умел его слышать.

– Мне нужен Птицелов, – отозвалась девушка, стараясь звучать как единственный Смотритель, оставшийся в Изведанных землях.

– Чем же этот ловец заслужил твое внимание, Мириам? Простой наемник. Пустая душонка как по мне, – Гален решил наполнить вином два кубка, стоящих на столе.

– Он – Толдманн.

– Именно потому ты его не получишь, Мириам.

Гален будто пробовал ее имя на вкус раз за разом, и девушку обдавало холодом, словно он касался ее, даже не приближаясь. Пересилив себя, она села за стол. В Мириам планы не входило возвращаться к ловцам в одиночестве.

– Чего ты хочешь взамен? – она изобразила усмешку.

Он посмотрел на нее внимательно, с вызовом. На его темных губах заиграла легкая улыбка – так улыбается тот, кто задумал невинную шутку.

– Ты догадываешься, о чем я могу попросить. Оттого и заявляешься сюда одна. До беспечности смелая…

– Чего ты хочешь, Гален?

– Стань моей королевой, – вдруг проговорил он, оказавшись возле нее и манерно протягивая ей кубок. – Королевой, рожденной из грязи и нищеты. Думала ли ты о такой судьбе, опустошая чужие карманы в Мецце? Только представь? Твой разрушительный огонь и неуправляемый, жестокий воздух. Мы сотворим бурю, какой еще не видывал этот мир.

Мириам сделала глоток, продолжая вглядываться в Галена. Прикрыв на мгновение глаза, она подумала о Моргане, Ивэне, Аароне – о так хорошо знакомых ей мужчинах рода Бранд. Гален был вовсе не похож на них, был другим. Должно быть, что-то гнилое и темное портило кровь его матери.

– Ты лишился рассудка в своем желании отобрать у Брандов все. Чем же ты живешь, кроме этого?

– О, мой мир огромен и прекрасен, моя яркая искра, – не услышав пренебрежения в ее голосе, ответил отступник. – Но, не скрою, месть вгоняет меня в азарт. Скажешь, что я одержим? Что с того? Скоро придет время и все Изведанные земли увидят настоящую магию, не прикрытую верой, условностями и мнимой свободой. Грядут славные перемены, Мириам. И я приглашаю тебя насладиться ими вместе со мной, – он склонил голову, словно любуясь девушкой. – Дагмер перестанет быть загоном для овец, послушно возведенным моим отцом. Скажи, отчего мы должны уважать страх людей, а не пользоваться им, как делали все короли с начала времен?

Гален наклонился к Мириам и осторожно дотронулся до ее медальона – тот выбился из-под накидки и переливался россыпью багровых гранатов. Девушка вмиг замерла, но все не отводила взгляда от глаз Галена, черных, как осеннее небо, и опасных, словно яд. Она призналась себе, что в ее душу темными щупальцами впивается трепет.

– Что я должен сделать, чтобы ты наконец поняла? Мне плевать на ваш рабский Договор.

Гален обернул цепочку амулета вокруг своей израненной ладони, страдающей от обряда к обряду.

– Ты – воплощение огня, моя яркая искра. И я дарю тебе выбор. Я даю тебе право на величие, отнятое людьми. Вскоре весь мир снова погрязнет в войне, и так будет до тех пор, пока Дагмер не станет столицей целой империи, а не пристанищем изгоев.