Страница 86 из 149
– Из того, что Джемайя смог услышать… сюда что-то зачастил королевский кузен. И во второй его визит, месяца три назад, была какая-то суета. Джемайя говорит – даже кое-что покрасили да замостили. Фонарей вот наставили, а то и их не было. Понимаете? Похоже, что у Дерка Мечника дошли руки до этого города. А он едва ли испугается гнева королевы.
Не портрет, а лёгкий набросок, острыми, жёсткими линиями. Худой профиль, острые скулы, мрачные брови – и клинок рядом. Дерк Горбун не любит позировать, но кто-то ухватил и зарисовал – по памяти, а может, на поединке. И профиль, и меч выписаны живо – куда там официальным портретам королевских особ. Первый Мечник государства любим народом. И он не испугался бы, да.
. Дерк Горбун – воплощение благородства и отваги. Кумир моего детства – книжник и воин, борец с разбойниками и пиратами и победитель бесчисленных поединков.
– Это может быть причиной, понимаете? Город умирает, Дерк Мечник собирается заняться им как следует. Сирлену Тоу позарез нужно привлечь народ и финансы. Чтобы удержаться за тепленькое местечко еще лет на десять.
– А в прошлый раз у него получилось сыграть на Энкерской Резне! – подхватил я. – Стало быть, он как-то вступил в сговор с этим Мастером, они наняли актёров, прихватили алапардов и принялись разыгрывать Великое Возвращение. Получается отлично, город кипит народом… но что?
– Но недостаточно, – тихо подсказала Арделл. Пальцы на рукояти кнута стискивались всё крепче. – Им недостаточно, что об Энкере будут говорить сейчас, понимаете? Им нужно, чтобы о нём говорили годы. А для этого мало простых явлений фигуры в плаще вместе с алапардами. Нужно чудо, явление, что-то эффектное, нужно что-то вроде…
– Энкерской Резни? Госпожа Арделл, вы же не думаете, что они собираются…
– Не думаю, – отрезала Арделл. Она не моргала и тревожно заострилась с лица. – Вторая Резня, пусть даже её и остановит их фальшивый Ребёнок Энкера – это отток людей. Паника. Нет, им нужно что-то обратное Резне… Обратное Дню Энкера.
– То есть, погибнут два человека и куча алапардов? – я осознал, что ляпнул ужасную глупость и торопливо сделал вид, что изучаю газету.
Голос Джемайи сверху раздался, словно спасение:
– Да, вот сейчас и услышим всё, а? Сейчас, стало быть, ты нам всё и поведаешь, моя дорогая.
Старик спускался в подвал по лестнице, ловко перебирая ногами. Дошел до нас, раскрыл ладонь – и оказалось, что на ней притаилась изящная игрушка. Маленькая птичка с бронзовым оперением, вроде тех, которых полно было вверху, в лавке Мастера. Тончайшее произведение искусства, почти живое – и даже синие бусинки-глазки смотрели как-то осмысленно.
– Вернулась. Та самая… Ну, вот теперь мы и поглядим, на что годен настоящий Мастер.
Может, он и взывал к Печати – но пасса не было, только медная пташка затрепетала крыльями и кивнула головкой. Открыла чёрный клювик – и подвал внезапно превратился в улицу, в бурную реку, где свивались ручьи чужой речи:
– Он явится! Придёт! Чудо!!
– Да что ж такое-то…
– …Белая Площадь…
– Видели с алапардами, Стрелком клянусь!
– Это мои пташки в поиск ушли, – пояснял слепой Мастер, и его бельма серебристо сияли. – Славная, давай вперёд… когда вы нашли этого законника.
Голоса смазались, пропали. Птичка повела головкой – и из клюва полился шелест, будто стая таких же меднокрылых пичуг кружилась по улице, над чьей-то головой. Затем знакомый возглас:
– Что за… да отвяжитесь вы! – недовольное бормотание и шорох ткани.
Джемайя медленно уселся на ковер, скрестив ноги.
– Такая смышленая щебетунья. Забилась ему под воротник или, может, в капюшон. А остальные отстали, слышите? А фон? Это он уж к дому мэра подходит, там три почтовых канала сходится, вон, вода как гудит. Вовремя перехватили, пичужки мои! Ну, дальше, дальше!
Я мысленно поставил свои ботинки на то, что следом мы услышим знакомую фразу.
– Я – представитель Корпуса Акантора! – и не прогадал.
– Ему не надоедает это повторять, да?
Арделл, которая тоже уселась на ковёр, тихо фыркнула:
– Когда господин Тербенно объявился возле питомника, мы это одно время по семь раз на дню слышали.
Другие голоса долетали слабее – на разные лады повторяли, что сейчас не приёмное время, и господину законнику нужно записаться, и господин Сирлен Тоу уже приготовился ко сну…
– Так сообщите ему, что творится в его городе, – отрезал Тербенно. – Я подвергся нападению по пути сюда! И если он не желает объясняться с Корпусом Акантора…
В таком тоне он ухитрился пробиваться через окружающих не меньше часа. Голоса слуг всё бледнели и блекли, а тенор Тербенно всё набирал мощь, так что я невольно начал вспоминать легенды о певцах с Даром Сирены, которые рушили стены голосами. Арделл изредка фыркала в кулак, старый Джемайя благодушно улыбался и покачивал головой.
– Такой упорный, этот твой друг. Из него мог бы выйти хороший Мастер!
Лучше бы из него вышел хотя бы средний законник. Я поймал себя на том, что мыслю примерно как Лайл Гроски, и прикусил язык. В неведомом нам доме мэра, наконец-то начало происходить что-то интересное. Сперва голоса сменили мелодию и начали утверждать, что у господина Тоу важные переговоры по Водной Чаше. Потом кто-то из слуг устал пререкаться с законником и ушел докладывать, а вскоре послышались шаги по коридору и звук отпираемых дверей: Тербенно впустили и вели куда-то.
– Прошу меня извинить… ох, вечерний туалет, и что-то живот прихватило… и все эти тревоги, треволнения… господин… как? Тербенно, конечно. Ужасно, всё это ужасно, я в полной растерянности, и вы… так вовремя. Право, если бы вы помогли мне разобраться со всем этим…
Разбитый голос старого человека – надтреснутый, словно древняя тарелка из фарфорового сервиза. Неужели это тот самый Сирлен Тоу? Человек на газетном портрете был моложе голоса. Живо представилось, как он рысит по богато убранному кабинету, заламывая руки:
– Ни на кого нельзя положиться, я окружен ужасными… да, людьми… и все эти вызовы, так внезапно… простите, а какой у вас ранг? Пятый, да? Какое счастье, что вы наконец-то появились, я… я в полнейшей растерянности. Что вы говорите?
– Хотите сказать – вы не знаете, что происходит на улицах? Все эти появления якобы Чуда Энкера, якобы варгов-заговорщиков…
– Я-якобы? Вы… вы говорите, что это не… это не…
Судя по звуку – мэр города куда-то с размаху упал. Наверное, в кресло: заскрипели ножки.
– Есть основание так полагать. Для начала, мне нужно узнать, что известно вам. Если, конечно, вы желаете сотрудничать. В противном случае…
– Же-желаю? – плачущим голосом переспросил Сирлен Тоу. – Дорогой мой… ах, простите за эту фамильярность… вы – то чудо, о котором я молил небеса, как же я могу не сотрудничать с чудом?! Все, все мои сведения и все ресурсы – в полнейшем распоряжении, и если только вы можете сделать что-нибудь с этим ужасным хаосом…
– Посмотрим, – сияющая от самодовольства физиономия законника представилась так ясно, что я едва не расстался с завтраком. – Итак, я жду, что вы сообщите мне сведения, которыми вы располагаете.
– Но я ничем не располагаю… – Тербенно хмыкнул подозрительно. Мэр продолжил говорить горячо, и дребезжал теперь не только голос, но и стекло о стекло. Булькала какая-то жидкость. – О, вы – человек энергичный… но я уже стар, право слово… этот груз, этот проклятый город так тягостен для управления… Что, в сущности, я знаю?О каких-то странных нападениях с участием алапардов, потом все эти слухи о том, что… знаете… Он вернулся.
«Он» было произнесено шёпотом. И вне всякого сомнения – с большой буквы.
– Значит, вы поверили, что это Ребенок Энкера? И произвели какие-либо действия?
– Я… ну… я обрадовался.
Тербенно издал такой звук, словно в глотке у законника застряла его собственная дудочка. Мэр шумно пил что-то, отфыркиваясь.