Страница 126 из 149
Не знаю точно – в какие времена, но одного предприимчивого молодчика осенило: «Эй, да ведь местность у Кошкиных Гор так и пронизана ходами земляных кошек. И наверняка эти твари гуляют и в сторону Даматы, и наплевать им при этом на все артефакторные барьеры в мире». Молодчик потому что полез разведывать ходы, проделанные земляными кошатинами. И всё-таки вышел по ту сторону, в Дамате.
Имя героя история не сохранила – но сохранила каналы контрабанды, которые организовались по ту и по другую сторону. Как-никак, близёхонько от Кошкиных Гор лежал Тавентатум с его заманчивыми ярмарками. Так что местные живо начали изучать ходы и таскать в Дамату на продажу всё, чем богата землица Вейгорда, в том числе дурманящие зелья, животных и артефакты. Из Даматы, кроме сладостей, специй и украшений, тащили зелья взрывчатые, табачок и оружие.
Само-то собой, налоги никто тоже не собирался платить – хватало и взяток. Корпус Закона несколько десятков лет вёл с контрабандой Трестейи войну – с переменным успехом. Отправляли на Рифы проводников, накрывали склады с товаром, взрывали входы в кошачьи лабиринты – а результатов было не видать, а барыши становились всё крупнее, так что делом времени было – когда в Корпусе появятся те, кто решит сполна навариться на таком жирненьком кусочке.
Знакомые дома поглядывают полуслепыми окнами – а за домами имена, имена и лица, колючая память, и моряцкая прокуренная трубка (взял у Фрезы запасную, для образа) скрипит на зубах. Вон там жил Жадный Ларр, виден угол дома Весельчака-Дерка, вот рябой Илли со своей неразлучной сварливой жёнушкой…
И словно алая полоса поперек каждого лица и имени – будто пометка в папке, личном деле законника: «Убит», «Арестован», «Осуждён»…
В «Кошачьей лапке» меня не узнали – может быть, просто не осталось тех, кто мог бы узнать. Многих закрыли в восемьдесят четвертом, после того как я… ну, словом, после. В остальном же харчевня не изменилась: добряк Храпек за стойкой, кошки на столах и лавках, отличное имбирное пивко.
Мой небольшой маскарад тут же расположил публику: встретить на Корабельный день «человека моря» – хорошая примета, а в Трестейе моряков набраться неоткуда. Я опрокинул пару кружечек с местными, обозначил, что да – из Велейсы Пиратской, откуда ещё. Не просто так, а от серьёзных людей. Есть товар, который уж очень не хочется перекидывать морем, на даматских досмотрщиков никаких золотниц не напасёшься. Так что мне, как бы это выразиться, интересно, как в городе дела?
В пиве загорчила дружная тоска окружающих, а Храпек уронил пару слезинок на жареные свиные колбаски.
– Какие дела? Как в восемьдесят четвёртом псы-законники повязали Нирва и остальных ребят… с той поры жизни и не стало. Ты из чертогов Глубинницы, что ль, вынырнул, морской?
– Долго морем гулял, – я сдул пену со второй кружки. – Да подумалось: когда был тот восемьдесят четвёртый? Неужто за четырнадцать лет опять каналы не наладили – не может быть такого. Вот и решил наведаться, проверить…
Местные окунули трактир в дружные вздохи. Пояснили неразумному бывшему пирату: чего тут проверять, когда входы в лабиринты взорваны псами-законниками. Что взорвано, что завалено, в других Хозяева опять объявились – пошаливают, отпугивать надо. А самое поганое – нет проводников.
– Ведь по проводникам-то они, скоты, в первую очередь били! Каких не забрали в восемьдесят четвертом – тех потом потихоньку извели. А водить по тоннелям – это, понимаешь ли, не каждый может. Особую хватку надобно иметь, вон оно как!
Темные тоннели смыкались над нами, дышали серой, и Старикан Нирв перестал суетиться и горбиться: поднял ладонь с Печатью Холода: «Смотри, парень, смотри и запоминай, я тебе скажу – толк из тебя выйдет…»
Ага, ага, – поясняли мне. Карты тоннелей не существует: всё время прокладываются новые. Нужно уметь читать направление, да разбираться в тайных контрабандных знаках. Тайных – потому что мало кто полезет, из того же Корпуса… А ещё можно нарваться на Хозяев (тут все зашикали и оглянулись на кошек). А чтобы не нарваться…
«Надо бы иметь Дар Огня или Холода, – вот оно как».
Эхо разносило звук, но своды тут же его душили, и стены казались оплавленными и ровными, будто выкатанными. Значок глаза на стене, рядом значок ладони: впереди логово-провал, налево тупик. Нирв сказал: туши фонарь и послушай-ка Дар, слышишь? Он подскажет – откуда тянет теплом, так вот, таких мест нужно опасаться, чтобы не столкнуться с Хозяевами. Кабанов и оленей в этих местах стало сильно поменьше, так что теперь некоторым и контрабандист сойдёт. Земляные кошки, правда, пугливые: легко шугануть шумом, блеском, особенно – светом в глаза… Но зато и бесшумные. Предпочитают бить быстро и сзади. И нет, ходить по тоннелям с грохотом и светом – тоже не слишком-то умная затея, у нас тут два проводника так пару лет водили караваны… водили-водили, а потом как бахнуло – ни их, ни тоннеля, обход месяц искать пришлось. Напугали мамку с котятами, та вдарила магией. Так что лучше сторониться Хозяев, потому держи наготове Печать и чуйку…
– Проводников этих… нормальных нет! – выдохнул мутный верзила с глазами, позеленевшими от дурманных зелий. Которые лезут – и не возвращаются. А которые наутек – и товар теряют. Кто зелёный еще совсем, а обучать и некому, так по шажочку. У кого Дар слабый…
«…а у кого нет чуйки, а это – смерть. Понял? В нашем деле – смерть это. Гляди это Проныр».
Нирв вынул и посадил на плечо солидного серого грызуна. Голохвостого и упитанного.
«Помогатый в нашем деле… обвалы чует, логова Хозяев, ловушки конкурентов, если какие случаются – тоже различает. Да всякое бывает, говорю тебе. Так что вот – в самый раз. Разве что отобрать такого вот разумного трудно – с Проныром мне повезло, а он уже старик… Раз в пару лет менять – не самое лучшее, так что это так – это помогатый. А чуйка – она вот тут. Внутри! Вот тут такой же Проныр сидеть должен, понятно тебе?»
Жёсткий тычок чуть ниже середины груди – отдаётся под ложечкой. Выдавливается на лицо недоверчивая усмешка: крысу внутри себя завести? Ага, сейчас…
– …так что тут тебе искать нечего, парень. Лучше б заплатил кому надо в порту. Тут-то только товар угробишь.
Добряк Храпек завздыхал, поглаживая здоровенного смоляного котяру.
– Не один ты приходил-то… Тут знаешь, ходят, ищут разные. Только нет проводников – и всё тут!
Общество заглянуло в пивные кружки и разошлось не хуже кумушек на базаре: точно, ходят, спрашивают, вон, компания, которая в замке засела, сколько раз уже наведывалась – говорят, будто бы, даже нашли какого-то проводника, только если нашли – то неудачно: проводник-то ушёл с концами!
Про эту самую компанию в замке Шеу местные почитатели свиных колбасок отзывались с иронией и знали мало. Мол – кто их знает, что за народ, раз вперлись в такую глушь. Сидят… давно сидят, с полгодика уж будет. Чем занимаются – не рассказывают, а деньжата у них водятся: еды закупают изрядно, да и выпивку телегами приходится поставлять. Народ ходит туда спрашивать, не нужно ли работников – гонят. Кто пытался глянуть, нельзя ли чего стащить у пришлых – на тех зверюг натравили, зверюг у них много. А вообще, не понять, что за они – десятка два их там точно есть, вполне себе разбойничьи рожи. Шныряют вот и ищут проводников, неплохие даже деньги предлагали, только вот – откуда этого добра набраться?
– Да чего там, если они даже к Сэймону пошли, сыночку старого Нирва! На проводничество его уговорить пытались! Это Сэйми-то!
Колыхнулось мутное болото памяти – всплыл белобрысый улыбчивый паренёк с большеватыми руками. «Да я уж четыре каравана в этом году перевёл, сам, а раньше только с отцом… Ты ему не говори: я уехать хочу. Может, в Вейгорд-тэн. А караваны – это на пару лет, заработать на свадьбу, на переезд…»
Взяли его вместе с отцом и остальными, в восемьдесят четвёртом.
– Местная знаменитость? – спросил я, задумчиво покачивая пивом в кружке. Добряк-Храпек цыкнул на развеселившихся завсегдатаев: чего ржёте? Грех! Еще в такой день!