Страница 12 из 109
"Допустим, он совершит или уже совершил нечто непоправимое. Что произойдет после, ближе к концу лета"?
Со стороны все будет выглядеть так, словно безумный Вороний Король напал на ни в чем не повинный Дилирис, и у Аэтернума не останется иного выхода, кроме как прийти на помощь. А где Аэтернум, там и Империя Бархатных Островов, с феноменальной силой флота которой придется считаться даже легендарному сковывающему.
Неясным Безымянному оставалось отношение к происходящему Ривеланда, но юношу начали посещать нехорошие мысли на предмет сговора двух королев. Уж очень все хорошо сходилось, прямо такие удачные случайности, что дальше некуда.
От размышлений его отвлекло то, что леска дернулась. Безымянный вновь подсек, и горная речка подарила им с гарпией еще одну рыбу. Аелла радостно пискнула и схватила ее, а юноша устало улыбнулся и насадил нового червяка на крючок.
"Какие же они все-таки жизнерадостные создания", — с легкой завистью подумал он. — "Осталась без крыльев, и все равно находит в себе силы радоваться мелочам жизни".
Сам он так не мог. Теперь не мог.
Циничное и гнусное предательство принца что-то надломило в еще недавно несгибаемом капитане личной гвардии его высочества. Безымянный, смысл жизни которого заключался в служении, внезапно понял, что он — всего лишь расходный материал, верный сторожевой пес, которого пинком под зад погнали со двора, стоило лишь один раз отказаться выполнять приказ.
И снова он вспомнил Талиссу, чье лицо в следующий момент почему-то сменилось маской Игнис.
Безымянный вздохнул и в очередной раз постарался изгнать из головы настойчиво лезущие мысли.
Выживание — вот единственное, что заслуживает внимания. Только оно, и ничего больше. Они сумели кое-как перевязать свои раны, хотя юноша до сих пор не мог встать на распухшую ногу, левый бок жгло огнем при каждом глубоком вдохе, а на то, что осталось от правой руки и смотреть лишний раз не хотелось. Не загноилось, и слава Богу — он видал, как и от меньших увечий людей начинала сжирать гангрена. Безымянный отчетливо понимал: если он хочет принять смерть от Корвуса, следует набраться сил и поправиться. Со сломанной ногой, изувеченной рукой и поврежденными ребрами нечего и мечтать о том, чтобы перебраться через графство Финибус, а затем — пройти по Ничейным Землям.
А потому он принялся внимательно следить за поплавком, изготовленным из куска коры.
Чтобы жить, нужно есть, а оставшиеся с собой предметы не оставляли особого выбора. У Безымянного имелись лишь осколок меча в сломанных ножнах, нож, порванная одежда, прохудившиеся, но еще защищавшие ступни сапоги, да кое-какие мелочи. У гарпии — и того меньше. За исключением лески с крючком — вообще ничего полезного. У них не было даже одеяла или плаща, чтобы укрыться ночью, и им приходилось прижиматься друг к другу возле небольшого костерка.
Здесь на дне каньона, кроме реки не было особых источников пищи, и оставалось радоваться тому, что вообще удается найти хоть что-то съедобное. Червей приходилось копать в каменистой почве все тем же осколком меча, рыбу жарить на открытом огне, причем без соли и каких бы то ни было специй, жажду утолять речной водой.
И, тем не менее, и он и Аелла мало-помалу поправлялись — у обоих спал жар, сломанные кости удалось зафиксировать с помощью веток, срезанных с растущих на дне каньона деревьев. А благодаря все тем же деревьям они были обеспечены огнем, так что, в целом, все было не так плохо, как могло бы.
До вечера полукровка поймал еще четырех рыб, которых Аелла, освежевав и почистив, принялась готовить с поразительной сноровкой заядлого рыбака.
Гарпия протянула товарищу по несчастью палочку с насажанной на нее жареной рыбой, и Безымянный принялся жадно поедать пресное мясо, выплевывая косточки.
Есть значило жить, и он не собирался сдаваться.
"Ваше величество Корвус, я обязательно приду, чтобы получить заслуженное наказание", — упрямо думал юноша, вгрызаясь в ужин. — "Я не сдамся, вы узнаете всю правду"!
Глава 3
Дни меняли один другой, август уверенно перевалил за середину и начал клониться к завершению, а ничего не происходило. Одуряющая, тягучая тишина, скука и страх стали верными спутниками Игнис. Она вновь превратилась в маленькую девочку, с ужасом ожидавщую палачей, готовых привязать ее к вертелу над костром.
От осознания собственного бессилия хотелось выть и ругаться, жаль только смысла не было. По каким-то причинам Кайса не находила времени на свою игрушку, и это радовало. Ни одна из игр, в которую с ней могла бы сыграть Дикая Роза Севера определенно не понравилась бы огнерожденной.
Каждый раз, когда в коридоре слышались шаги, она замирала от ужаса, смешанного с дикой, непонятной надеждой. Игнис очень хотелось верить, что вот сейчас появится отец, и все станет как прежде, но она понимала: возврата к прошлому уже не будет. А шаги обычно принадлежали тюремщику, несущему еду. Кормили тут, надо отдать должное северянам, отменно. Блюда, как казалось девушке, покидали личную кухню королевы, и Игнис решительно не понимала, что это такое: забота, или очередная изощренная пытка.
Ее размышления прервали приближающиеся шаги.
"Ко мне"? — подумала Игнис, чувствуя, как по ее спине начинает катиться холодный пот. — "Или нет"?
Шаги остановились, щелкнул замок, и дверь распахнулась. И снова, как и в предыдущий раз, в дверном проеме возникла светящаяся от радости Кайса.
— Привет, сладкая моя, — проворковала королева, радостно улыбаясь, — как настроение?
С этими словами она грациозно вошла в камеру и, плотоядно улыбаясь, подошла к Игнис?
— Все хорошо, ваше величество.
Девушка надеялась, что ей удалось произнести эти слова бесстрастно, ничем не выдать свои чувства. Кайса плотоядно облизнула губы и в ее глазах вновь зажглись огоньки безумия.
— Знаешь, скоро прольются реки крови, — заговорщическим шепотом, точно близкой подруге, сообщила она своей пленнице. — Эта дура Кэлиста делает все ровно так, как и должна. Иногда мне даже страшно становится, как только представлю, какими же предсказуемыми бывают самовлюбленные идиотки.
"Как бы потом этого не сказали и о тебе", — злобно подумала Игнис.
Вслух же она произнесла иное:
— Госпожа моя, я не понимаю.
— В этом нет ничего удивительного, — ухмыльнулась Кайса, — ты еще очень молода. Но я, так и быть, объясню кое-что. Видишь ли, Кэлиста думает, что все те гениальные планы — дело ее ума, в то время как это не совсем соответствует истине.
Это она уже говорила, но Игнис сочла за благо сделать вид, что ей очень интересно, и кивать, дабы не злить свою пленительницу.
— Но тебя, наверное, интересует, как же тогда делаются дела, верно?
Да, настроение Кайсы, определенно, было лучше некуда, раз она решилась пооткровенничать. Впрочем, возражать Игнис не стала, пусть говорит, быть может, удастся вытянуть что-нибудь полезное.
— Итак, — Кайса облизнулась, точно сытая кошка, и задумчиво склонила голову набок. — С чего бы мне начать. Пожалуй, с того, чем окончились переговоры между Волукримом и Дилирисом. Я сама получила новости лишь пару часов назад, и просто не могу не поделиться ими с тобой.
Ее улыбка стала еще шире, а безумие в глазах — куда отчетливее и осязаемее. Было видно, что королева, вынужденная на людях постоянно сдерживать себя, просто в восторге от того, что у нее появилась столь благодарная слушательница.
— Итак, переговоры должны были состояться в Сентии.
* * *
Таривас ощущал и слушал. Ничего другого ему, честно говоря, и не оставалось. Впрочем, принц совершил открытие: оказалось, что слушать — это очень важно и полезно. Почти так же, как и читать женские эмоции, направляя их в нужное русло. Нет, даже важнее! Никогда раньше ветророжденный не узнавал столько, как сейчас. Он слышал раздраженное бормотание матери, слышал, как Мислия перебирает четки — наверняка очередной магический артефакт, слышал, как скрипит по пергаменту перо. Амандус даже в преддверии важнейших переговоров в истории Дилириса не оставлял работу с другими вопросами — работа канцлера поистине неблагодарная!