Страница 101 из 109
Эти самые имена, как понял юноша, были одним из немногих более-менее общепринятых элементов сковывания, причем — самых простых. Заговоры на остроту оружия, на крепость доспехов или защиту от простенького яда и все в том же духе.
"Руны", как раньше называл их Лариэс, изменяли законы мироздания и заставляли предметы корректировать свои характеристики в соответствии с повелением чародея.
Как было сказано в книге, их эффективность определялась талантом сковывающего, что, в принципе, не удивляло. Любая магия, что стихийная, что артефактная, в высшей степени индивидуальна, даже если и имеет ряд общих заклинаний, магических практик и традиций.
Впрочем, книга предостерегала от недооценки базовых, общепринятых, и как бы "слабых" чар.
"Некоторые считают", — говорилось в тексте, — "что лишь сковывание глубокого погружения заслуживает внимания, а с простенькими заговорами справятся и ученики. Это — фатальное заблуждение, с результатами которого рано или поздно сталкивается любой артефактор. В магии нет незначительных мелочей и слабых заклинаний. Есть лишь отсутствие фантазии и неумение пользоваться мудростью предыдущих поколений, создавших для нас удобные и эффективные инструменты".
Лариэсу показалось, что он буквально видит Корвуса, вышагивающего взад-вперед по лекционному залу своего Университета. Да, автор книги не был указан, но этого и не требовалось — за каждой строчкой стояла личность Вороньего Короля.
"К примеру, банальное повышение прочности предмета может оказаться неоценимым в случае, если ваша магическая защита уже истощена, а противник использует меч или кинжал. Обыкновенная метаморфоза также может быть превращена в страшное и сокрушительное оружие при должном подходе. Если за схожее время вы можете создать тысячу одноразовых боевых артефактов-метаморфов, либо один артефакт четвертой степени погружения — лучше создайте тысячу. Пятью сотнями вы гарантированно пробьете практически любую защиту вашего врага, сохранив половину имеющегося запаса.
Я призывал, призываю и буду призывать оценивать результаты магической деятельности сковывающего не по мощи используемых им артефактов, а по соотношению затраченного времени к полученному результату, ибо, прежде чем возводить дом, следует подготовить фундамент".
Некоторые слова были пока непонятны для Лариэса, хотя он интуитивно и угадывал их смысл, но, в целом, мысль Вороньего Короля оказалась ясной. Тут все было как в армии: тысяча простых солдат с обычными пиками и аркебузами гарантированно уничтожат даже очень хорошую рыцарскую сотню, бьющую в лоб. Причем неважно, насколько дорогие доспехи носит аристократ и его спутники, бронированы ли их кони и сколько магии было вложено в защиту. Дружный залп в упор, поддержанный лесом пик все равно возьмет верх. В такой ситуации эффективным будет только удар в тыл или во фланг…
Лариэс тряхнул головой и непроизвольно коснулся изувеченной руки.
"Так, я замечтался, хватит уже. Максимум, что мне теперь доступно — это новомодная волукримская атака с пистолетами. Даже рубка нежелательна".
Он вздохнул, поняв вдруг, что несмотря на все ужасы войны, которые успел повидать за свою недолгую жизнь, действительно будет скучать по временам, когда мог вести коня галопом на вражеских стрелков, ощущая, как свистят вокруг пули, как они бьются о щит и нагрудную броню благородного животного как в честной схватке грудь на грудь решается судьба…
"Этого больше не будет", — напомнил он себе. — "И не потому, что я калека"…
Лариэс захлопнул книгу и мысленно вернулся на месяц назад — на залитые кровью и затянутые порохом Мариевы поля.
Он прикрыл глаза, вспоминая ровные линии каррасской пехоты. Этот обезличенный механизм, в которой каждый боец был лишь винтиком, вымуштрованным и дисциплинированным, идеально выполнявшим приказы.
Вспомнил он и слова Вороньего Короля, сказанные во время одного из уроков: "В области военной теории Волукрим опережает всех соседей, за исключением, быть может, Аэтернума, на сотню лет. Дилирис только-только проводит реформы, которые у нас уже признаны устаревшими. Наша пехота не имеет аналогов в мире. Жаль, не могу сказать того же и про конницу".
И в очередной раз за последние недели Лариэс задался вопросом: откуда Вороний Король знает то, что знает. Его действия не казались наитием или удачной задумкой. Нет, Древний явно следовал какому-то плану, он владел сведениями, недоступными окружающим и Лариэс, как новоиспеченный ученик, надеялся в один прекрасный момент удовлетворить свое любопытство и докопаться до истины.
"Но для этого я должен штудировать книгу!" — обругал сам себя виконт, раскрывая трактат на заложенной странице. — "Работать!"
Но продолжить учебу не вышло — открылась дверь и в комнату, держа маску в руках, вошла Игнис. Девушка приветливо улыбнулась полукровке, сев на свободный стул напротив него.
— Как там Ридгар? — шепотом — точно боясь разбудить больного — спросила она.
— Пока — без изменений, но его величество говорил, что сегодня он придет в себя. Я решил продолжать здесь… во дворце слишком многое напоминает мне о былых временах, не хочу лишний раз ходить по нему.
Тут Лариэс не кривил душой. Он ведь замечал, какие взгляды бросают на бывшего Щита принца придворные, наперебой спешившие засвидетельствовать свое уважение и преданность новому правителю королевства. Он видел презрение в их глазах и прямо-таки ощущал кожей слова, бросаемые в спину.
"Предатель. Подстилка Вороньего Короля. Выродок. Пес, укусивший руку хозяина".
То, что в гвардии ему поверили, как поверили Сервус с Руфином, конечно, радовало, но… Но Лариэс понимал — ему никогда не забудут того, что было совершено.
Как ни крути, а именно он едва ли не в одиночку, пользуясь тем, что большая часть Теней покинула столицу, состряпал заговор, перетянул на свою сторону всю городскую стражу, часть гвардии, а также — цеховых мастеров и, о ужас, даже воротилу преступного мира крупнейшего города планеты. Именно он сделал так, что крепость, взять которую не смог даже великий Лорий Солум — самый опытный и талантливый полководец в истории Интерсиса — пал, точно спелое яблоко. Почти бескровно, не продержавшись и одного дня.
Лариэс считал, что поступил правильно, что сберег своими действиями тысячи жизней… Но все-таки ему требовалось немного времени для того, чтобы свыкнуться с новой реальностью.
"Кстати о новшествах", — он посмотрел на ставшее таким родным и желанным лицо изуродованной огнерожденной. — "С этой ее гранью также придется свыкаться и надеяться… На что? На то, что две принцессы, утолив страсть, охладеют друг к другу и что у меня появится шанс? Н-да, начинаю понимать Вилнара. Интересно, кстати, как он там?"
Телохранитель Блаклинт был чудовищно слаб, большую часть дня спал, а ходил с трудом. И было непонятно, когда он поправится и поправится ли вообще. Целительница порывалась было немного подлечить его своей магией, но Корвус строжайше запретил ей это делать, и все прочие Древние поддержали того. Самым грустным было здесь то, что даже Лариэс соглашался со своим учителем и господином. Святая, говоря простым языком, куда важнее обыкновенного ловчего — ловчего, ха, никогда бы не подумал! — не самого высокого ранга.
Принцесса понимающе кивнула.
— Извини, что почти не разговаривали во время обратного пути…
— Ничего страшного, — поспешно перебил ее Лариэс, — у меня, как видишь, тоже не слишком много свободного времени.
Он указал на толстую книгу в своей руке.
— Сковывающий, да, — цокнула языком принцесса. — Сковывающий и сноходец. Ну надо же, учился ходить по Грани и ни словом не обмолвился, а я думала, что мы — друзья.
— Я никому не рассказывал об этом, — парировал Лариэс, — и дружба тут не причем. Уж ты-то должна понимать.
Принцесса провела пальцами по серебряным губам маски, которую положила на колени и задумчиво посмотрела на Лариэса.