Страница 8 из 12
Майкл следует за мной.
– В смысле ещё и мебель испортил? – интересуется он недовольно. – Ты так говоришь, будто я тебе ещё что-то испоганил. Не откроешь мне тайну, где я ещё успел тебе насолить? И когда, позволь узнать?
Мне хочется его стукнуть.
– Я имела ввиду твоё проживание со мной. Это недопустимо, – заявляю категорично. – Ты испортишь мне репутацию. У меня же соседи! Что они подумают?
Он издаёт весёлый смешок, подходит и вдруг ставит руки по бокам от меня и буквально пригвождает меня к кухонному гарнитуру.
Он так близко ко мне, что я вижу, как часто бьётся жилка на его шее, вижу бугорки запекшейся крови на его губе и разбитой брови. А ещё ощущаю его запах – тягучий, чуть пряный, солёно-горький, но при этом свежий. Так обычно пахнет осень.
А ещё он очень жаркий. Будто рядом со мной не парень, а сильно разведённый костёр.
Майкл пристально смотрит мне в глаза, следит за моими эмоциями, видит, что я волнуюсь, переживаю. Потом его взгляд скользит по моему лицу, спускается на мои плотно сжатые губы, снова поднимается к глазам и с усмешкой говорит:
– Надя, твои соседи могут подумать только одно – наконец-то у их милой и излишне правильной соседки началась личная жизнь. Они ведь уже думать о тебе всякое начали…
Я сдвигаю брови и непонимающе произношу:
– О чём это ты?
Он склоняется ниже, ещё ближе ко мне, наши тела соприкасаются. Его губы касаются моего уха, обдают кожу жарким дыханием… По телу прокатывается дрожь, пальчики на ногах непроизвольно поджимаются…
– Они думали, что ты «играешь» за другую команду, Надя. Что ты предпочитаешь не парней…
ЧТО-О-О?
Толкаю его в грудь и рявкаю:
– Да как ты смеешь такое мне заявлять? Я нормальная, понял?
Он весело смеётся, отходит от меня и поднимает руки, словно сдаётся и произносит:
– Я тебе серьёзно говорю. Твои соседи так и думали. А как, по-твоему, я вошёл в твою квартиру? Повстречал у подъезда компанию милых дам. Одна твоя добрая соседка, что живёт этажом ниже, обрадовалась, когда я объявил тебя своей девушкой. Я пожаловался ей, что телефон и ключи забыл… Я хотел, чтобы она позвонила в домофон, а она взяла и повела меня за собой, ключи от твоей квартиры выдала. Сказала, что это запасные…
То есть, Верочка Алексеевна вот так просто отдала ему мои ключи?
У меня зарождается дурное предчувствие.
Хватаюсь за горло и сдавленно его спрашиваю:
– Господи… Только не говори, что ты что-то ей сделал…
Майкл прекращает улыбаться. Он вообще становится страшным, очень злым.
– Ты решила, что я ей навредил? – шипит он. – Cazzo! Ты в своём уме?! Откуда я мог знать, что у неё вообще есть эти ключи?!
– Не ори на меня, – произношу испуганно.
Он запускает пальцы в волосы и шумно выдыхает:
– Надя, я ничего не сделал твоей соседке. Поняла меня?
Киваю как китайский болванчик, а сама мысленно вспоминаю, где оставила телефон? То ли в спальне, то ли в ванной… Мне нужно вызвать полицию… Пора прекращать этот балаган. Похоже, я боюсь Майкла Неро.
И вдруг раздаётся звонок в дверь. Я подпрыгиваю от неожиданности, а Неро зло фыркает и гневно раздувает ноздри. Садится за стол и смотрит на меня напряжённо. А я как дура смотрю на него и переминаюсь с ноги на ногу. В двери снова звонят, уже более настойчиво. И кого там принесло?
– Ты сама откроешь или мне это сделать? – спрашивает Майкл.
И я отмираю, иду открывать двери.
Смотрю сначала в глазок и вижу свою соседку, что живёт ниже.
Открываю ей и тут же Вера Алексеевна начинает тараторить:
– Наденька, солнышко, я спохватилась и решила тебя проверить! Твой парень такой обходительный оказался, да ещё помог мне с сумками, заговорил меня хлеще цыганок на рынке! Я как под гипнозом ему твои ключи и отдала… Он ведь твой… парень?
Сердце прекращает волноваться и биться как сумасшедшее. Соседка цела и невредима. Неро не солгал.
– Ну, как бы это сказать… – говорю нехотя и пожимаю плечами. – Но вообще зря вы дали ему ключи… Мы не…
– Мы поссорились, – слышу за спиной голос Майкла.
Верочка Алексеевна смотрит на молодого мужчину, который вдруг берёт и кладёт свои наглые ручищи мне на плечи и сжимает их.
– Вы всё правильно сделали, – продолжает этот наглец. – Мы как раз в процессе примирения, верно, любовь моя?
– Ох, молодость, – расплывается в улыбке соседка, не дожидаясь моег ответа и розовеет от смущения. – Ну, тогда я спокойна. А то забеспокоилась сначала… Хорошо вам… помириться.
Не успеваю я её остановить, как Неро закрывает двери и заявляет:
– Хорошо, я всё понял! Ты совершенно мне не рада. И хочешь, чтобы я ушёл.
– О, да сама очевидность! – отвечаю ехидно.
– Ладно, тогда извини. Я ухожу и не побеспокою тебя больше… – говорит он, начинает обуваться…
Мне хочется перекрыть себе кислород. Забыть речь, забыть все слова на свете. Отключиться. Исчезнуть. Рассыпаться на атомы… Да всё что угодно, но лишь бы промолчать. НО Я НЕ МОГУ…
Длинно вздыхаю и произношу:
– Да чёрт с тобой… оставайся. Но это только на время!
– Если хочешь привлечь его внимание, то начни с походки и осанки. А ещё с гардероба, – советует мне Майкл. – Надень своё лучшее платье, но не вечернее, прорепетируем твою походку…
Меня напрягают его слова о походке и осанке, но что делать, я сама попросила Неро быть со мной честной.
Вздыхаю и говорю:
– У меня нормальная походка.
Парень сидит на диване и заводит руки за голову. Его бицепсы тут же приковывают мой взгляд. Но тут же смотрю в пол, на свои ноги в бежевых тапочках с ушками и мордочкой котика.
– Оставь нормальную походку тем, кто уже ходит по врачам, а нам нужен секс, соблазн, драйв. Чтобы когда ты прошла мимо, у всех парней в ближайшей, да и дальней видимости отвалились челюсти, выпали из рук учебники, свернулись шеи в твою сторону и появились каменные стояки. Вот такая походка нужна, поняла?
Я поняла, что мне не видать Горячева. Такую походку мне не осилить. Никогда в жизни.
– Иди и надевай платье. Или юбку, – командует Неро.
– Я джинсы люблю и брюки… – произношу вяло.
– Джинсы и брюки должны подчёркивать твои прелести, а не уродовать, – фыркает он и вопросительно поднимает одну бровь: – Ну? Ты ещё здесь?
Минут пять стою у шкафа и тупо смотрю на небольшой выбор платьев. Выбираю самое, на мой взгляд, сногсшибательное. По крайней мере в нём я однажды ходила на вечеринку. Но его можно надеть и в универ… Такое многогранное платьишко.
Обуваюсь сразу в балетки и иду в гостиную, где меня ждёт Майкл. Встаю перед ним, и он нехотя отлепляется от своего телефона.
Окидывает меня оценивающим взглядом и произносит:
– Сhe triste…
– Что не так? – хмурюсь я, так как его взгляд радости не отражает. – Лучше не балетки, а каблук, да?
– Надя, это платье тебе совсем не идёт, – заявляет он таким тоном, каким обычно доктора сообщают печальные новости.
Поджимаю недовольно губы, вздёргиваю подбородок и защищаюсь:
– Это чистый кашемир. И бренд известный. И…
– Да будь оно хоть из бриллиантов! – усмехается он. – Платье не сидит на тебе. И цвет не твой.
Провожу дрогнувшими ладошками по мягкому очень приятному материалу красивого оттенка мокрого асфальта и тихо говорю:
– Оно мне нравится.
Парень пожимает плечами и отвечает:
– Я и не прошу его выбрасывать. Оставь для уборки по дому, например. Или надевай, когда мусор будешь выносить.
– Нахал! – рявкаю я и на глаза набегают слёзы. Так, мне явно нужна игрушка-антистресс. Надо бы купить такую, а то с этим наглым товарищем явно буду много психовать.
– А чего сразу ругаться и в слёзы? – интересуется он мягким и без насмешки тоном. – Надя, у нас дело. Оставь слёзы, они тебе не помогут. По крайней мере, сейчас. Применишь их в другой ситуации.
Он поднимается и кладёт руку мне на плечо. Чуть сжимает и потом поднимает моё лицо за подбородок, смотрит внимательно и произносит: