Страница 27 из 38
Когда мне пришла в голову эта мысль, одновременно с этим появилось чувство грусти и чего-то еще, связанного с некоторой досадой. Я тут же постарался исправиться, предположив, что интеллект, помещенный в прибор, имеет не искусственное происхождение. Тут же появилось чувство радости, удовлетворения от правильного понимание того, что пытались донести до меня. На мой тут же возникший вопрос, как именно выглядело существо, давшее свой разум для этого артефакта, в моей голове тут же возникла картинка смущения, грусти. Некто будто развел в разные стороны руками показывая тем самым что лишен возможности показать образ того, кто стал основой того амулета. Толи в силу того, что стоит запрет, а скорее в силу незнания самим сознанием, кто именно был его предшественником, отдавшим свой разум, для помещения в артефакт.
Откуда же он взялся, подумал, я. Похоже и на этом тоже находился какой-то запрет, потому что первое воспоминание зафиксированное артефактом заключалось в том, что им овладел какой-то человек. Где именно он его нашел, или может кто-то его ему вручил было непонятно. Но он некоторое время носил его на своей груди, потом артефакт был передан кому-то другому, и подобная передача осуществлялась несколько раз, скорее всего от отца к сыну в качестве семейного амулета защищающего от некоторых невзгод. Что вполне согласовывалось с тем, что происходило со мной. В какой-то момент артефакт был снят с шеи очередного представителя человеческой расы, и помещен в сокровищницу, среди множества драгоценностей. И наконец, спустя не одну сотню лет, вновь оказался на груди человека, то есть у меня. По «словам» артефакта, нахождение в сокровищнице, было самым тяжелым бременем. Все дело в том, что защищая своего владельца, артефакт сам получает энергию именно от тела своего носителя. А нахождение вне тела, привело к тому, что практически прекратились все «жизненные процессы» происходящие внутри артефакта. Ему пришлось погрузиться в спячку, лишь иногда «выныривая» на поверхность, когда кто-то брал его в руки, что осмотреть, полюбоваться, а затем вновь забросить к остальным бездушным и бесполезным безделушкам, лежащим в груде золота и драгоценностей. Поэтому, когда я повесил его себе на шею, он постарался показать мне, что от него есть немалая польза. Цена? Я даю ему возможность жить, подпитывая своей силой, он по мере сил помогает мне. Взаимная выгода. О какой еще цене можно говорить?
Новый Орлеан мне не понравился. От слова совсем. Если о Нью-Йорке поют, что он зимой и летом желтый, то об этом городе можно сказать что он круглый год черный. И не от того, что грязный или закопчённый, нет Черный от того, что большинство населения составляют негры, креолы, метисы. В общем, все темные расы. Я не расист, но в то же время предпочитаю находиться подальше от этого народа. К тому же, здесь по мимо негров проживает большинство выходцев Франции, и даже сейчас, многие из них, особенно пожилые женщины, до сих пор не знают немецкого языка, хотя закон вышел уже больше ста лет назад. Я же из французского знаю только несколько слов, подчерпнутых из нескольких фильмов, когда-то виденных мною, и фразу из «Двенадцати стульев»: «Месье. Же не манж па сис жур». Поэтому лучше молчать.
Сам город, расположенный на юге страны, на берегах Миссисипи, и неподалеку от мексиканского залива, произвел на меня гнетущее впечатление. Во-первых, в городе очень жарко, Во-вторых очень высокая влажность из-за чего, уже через пять минут после выхода из отеля я чувствовал себя промокшим с головы до ног. А уж какой от меня исходил аромат пота, не стоит и говорить. А самое паршивое, что подобные ароматы, исходили от всех встреченных мною людей. Я как бы окунался в море ароматов, стоило только покинуть относительно прохладное помещение. И от этих запахов избавиться было просто невозможно. Они доставали меня повсюду, из-за чего уже через десять минут после выхода на улицы у меня начинала кружиться голова и я почти ничего не соображал.
Собственно то, ради чего я прибыл в Новый Орлеан, уже дожидалось меня на почте. Более того, в конверте оказалась вложена визитная карточка, намекающая на то, что мне было бы неплохо связаться с представителем компании «Колгейт» по вопросу, касающемуся моего патента. Учитывая то, что представительство компании находилось в Нью-Йорке, я не стал тянуть время. Тем более путешествие уже достаточно надоело, с местом я определился достаточно давно, оставалось только посетить Нью-Йорк, и можно было отправляться обратно в Сан-Франциско. Поэтому выйдя из постового отделения, я поймал такси и отправился в аэропорт. Вещами я до сих пор так и не обзавелся, решив сделать это чуть позже, поэтому меня ничего собственно и не держало в этом городе. И уже через полчаса, я на новеньком «Douglas DST» вылетел в Нью-Йорк.
Самолет был очень хорош. Рассчитанный на восемнадцать пассажиров, самолет был снабжен вполне удобными креслами, раскладывающимися в почти горизонтальное положение. К тому же они были установлены так, что не было тесноты, как в авиалайнерах будущего. Лететь предстояло около шести часов, поэтому устроившись поудобнее, уже через пятнадцать минут после взлета, я спокойно спал, проснувшись только после объявления о скорой посадке. Стюардесса предложила горячий кофе, мягкую булочку, после чего объявили о заходе на посадку.
Нью-Йорк, встретил меня довольно холодным ветром с моря, и мелким противным дождем. Поймав такси, первым делом попросил отвезти меня в какой-нибудь магазин приличной одежды. И следующие два часа, были посвящены смене моего имиджа. В результате чего, я зашел в магазин, в довольно поношенном, хотя и вполне приличном костюме, какого-нибудь мастера на производстве, а спустя два часа вышел вполне обеспеченным и преуспевающим человеком. Здесь же мне удалось связаться с представителем компании, согласовать время приема, и закончив с делами в магазине, прямо из него отправился на встречу с представителем фирмы «Колгейт».
Переговоры, заняли, достаточно много времени. В итоге, я освободился уже после полудня, вызвав такси и отправившись в отель, чтобы отдохнуть и прибыть на следующий день, для подписания контракта по продаже Генеральной лицензии на производство многоцветной зубной пасты.