Страница 52 из 67
— Ах ты, хитрая сучка! Я тебе покажу.
Я со всей силы швыряю в него телефон и радуюсь, что он попал ему в грудь. Рокко хватается за край кровати, кричит и трясет перила. Я просто поворачиваюсь и выхожу из комнаты.
Алессандро сидит в приемной на другом конце длинного коридора, но при виде меня встает.
Я останавливаюсь, поворачиваюсь к нему лицом и поднимаю глаза.
— Могу ли я завтра утром получить еще один урок самообороны?
Алессандро сужает глаза. Он взирает на меня несколько секунд, а затем медленно кивает.
Мы выходим из больницы и направляемся к моей машине на парковке, когда слишком быстро едущий мотоцикл останавливается в нескольких ярдах перед нами. Мотоцикл полностью черный, если не считать заметного рисунка на его корпусе — белого черепа с крупным крестом на лбу. Черт. Я хватаю Равенну за запястье и тяну ее за спину.
— Не высовывайся, — говорю я, не сводя глаз с байкера. — Подтверди, Равенна, что ты все поняла.
В течение короткого времени длится молчание, после чего она отвечает:
— Да.
Байкер слезает с мотоцикла и снимает шлем. Я смотрю на него, пока он медленными, размеренными шагами приближается к нам и встает передо мной.
— Дзанетти. Твой покупатель остался доволен товаром? — спрашивает он ровным и спокойным голосом с акцентом.
— Он выполнил свою задачу, — отвечаю я. — Драго, что ты здесь делаешь?
Драго Попов бросает взгляд на здание больницы, нацелившись на окно Рокко Пизано.
— Мне нужно кое с кем свести счеты.
Значит, он знает, что Рокко стоит за нападением на его клуб. Прекрасно, черт возьми.
— Боюсь, это невозможно.
— Почему?
— Этот счет записан на меня. — Я смотрю на сербского лидера и знаю, что он понимает, что произойдет, если покусится на человека, которого я должен убить. Мимо нас спешат люди, заходя и выходя из больницы, но никто не обращает внимания на наш разговор.
— Личный долг? — спрашивает он.
— Да.
— У тебя есть сроки погашения?
— В течение недели.
Попов бросает еще один взгляд в сторону окна Рокко, затем кивает и возвращается к своему мотоциклу.
— У тебя семь дней, Дзанетти. И это касается только его. К другим участникам нападения на мою собственность и моих людей это не относится. — Он надевает шлем, садится на мотоцикл и уезжает.
— Кто это был? — спрашивает Равенна у меня за спиной.
— Неприятности.
Равенна слегка касается тыльной стороны моей руки, проводя по ней кончиком пальца, а затем цепляется мизинцем за мой. Я закрываю глаза и глубоко вздыхаю, надеясь, что это поможет подавить желание заключить ее в свои объятия. Ничего подобного.
Сегодня утром, вернувшись в свою комнату, я несколько часов смотрел в потолок, мысленно внося изменения в план. Задумка, чтобы в течение нескольких недель издеваться над Рокко, рассыпалась в прах. Идея привязать его к стулу и мучить в свое удовольствие исчезла. Нужно найти способ проникнуть в его больничную палату и покончить с ним там. Его смерть будет слишком быстрой, и это меня бесит, мне хочется ударить по чему-нибудь, но другого выхода нет. Я не могу ждать, пока его выпишут. Чтобы мне хоть как-то не сойти с ума, Рокко Пизано должен умереть как можно скорее. И тогда я уйду. Могу попытаться рационально обосновать это решение, найти себе оправдание, но это не изменит истины — я убегаю.
Десять лет я выполнял самые опасные секретные задания. В меня стреляли столько раз, что сбился со счета. Дважды меня держали в плену и пытали. В последний раз мне удалось сбежать самому, и едва добрался весь окровавленный на базу. И, кроме того, меня пару раз чуть не разнесло на куски от гранаты. Потом годы работы в «Коза Ностра». Я бы тоже не назвал это безопасной работой. Число убитых мною людей на сегодняшний день исчисляется трехзначным числом. Более пятнадцати лет насилия и смерти, и я ни разу не бежал с поля боя.
До сих пор.
И убегаю не от более грозного противника, а от женщины с изумрудными глазами. Чья хрустальная глубина затягивает меня в омут, и у меня нет сил сопротивляться захвату.
— Пошли, — говорю я и иду к своему внедорожнику, стоящему на другом конце парковки, крепко держа Равенну за мизинец.
Она шагает рядом со мной, и ветер развевает ее шелковистые черные пряди в воздухе.