Опаленные мечты

Рокко стоит у подножия лестницы и смотрит, как я спускаюсь. Он окидывает взглядом мое платье, и его губы расплываются в довольной улыбке. Когда он пришел ко мне в комнату, то бросил мне платье и ожерелье, приказав надеть его на сегодняшний вечер. Я подождала, пока он уйдет, и только после этого взглянула на красное платье. Оно хуже, чем предыдущее, которое он мне купил, и мысль о том, чтобы выйти в нем на улицу, особенно в театр, вызывает у меня чувство стыда, но в этом нет ничего нового.

Я настолько поглощена подсчетом того, сколько денег мне еще нужно, чтобы хватило на побег, и как быстрее всего заработать больше, что не замечаю человека, стоящего у двери, пока не выхожу на лестничную площадку. Я споткнулась, но каким-то образом мне удается скрыть, что чуть не упала. Мой муж — высокий мужчина, но человек, стоящий за его спиной, почти на голову выше.

— Равенна, красавица, ты выглядишь потрясающе. — Рокко улыбается, когда я подхожу, и берет меня за руку. — Это Алессандро Дзанетти, твой новый телохранитель.

Стараясь изо всех сил сохранить спокойное выражение лица, бросаю еще один взгляд на мужчину, стоящего с руками за спиной. Такая поза подчеркивает его широкие плечи, а мышцы рук напрягаются под материалом черного пиджака. Пожалуй, это самый крупный мужчина, которого я когда-либо встречала. Поднимаю взгляд от широкой груди и останавливаюсь на его лице. Зловещее. Это первое слово, которое приходит мне на ум. Он чисто выбрит, с волевым подбородком и острыми скулами, но не его лицо и не его огромная фигура заставляют меня отступить назад. А из-за того, что я вижу в его темных глазах. Ненависть. Отвращение. И едва сдерживаемую ярость. Я хочу отвести взгляд, но не могу. Его глаза завораживают меня и держат в плену. Если бы взглядом можно было убить, уверена, что умерла бы на месте.

Я заставляю себя кивнуть и наконец отвожу взгляд, фокусируя его на парадном входе. Когда мы проходим через дверь, которую Алессандро держит открытой для нас, все время чувствую на себе его взгляд, до самой машины мужа. Только когда перебралась на пассажирское сиденье, а Рокко закрыл дверь машины, я позволила себе выдохнуть.

В боковом зеркале вижу, как мой новый телохранитель идет к черному внедорожнику, его шаги медленны и расчетливы. Перед тем как сесть в машину, он поднимает взгляд в сторону нашего автомобиля. Он не может знать, что я за ним наблюдаю, но почему-то уверена, что знает. Флюиды враждебности, исходящие от него, словно живые. Не помню, когда в последний раз кто-то производил на меня такое сильное впечатление при первой же встрече, не произнеся ни слова. Может, он злится из-за того, что его назначили на эту работу? Он наверняка слышал истории о том, как закончили жизнь три последних моих телохранителя — с пулевым отверстием от пистолета Рокко во лбу.

Открывается водительская дверь, и я быстро отвожу глаза от зеркала.

— Похоже, я нашел для тебя идеальную охрану, — говорит Рокко, садясь за руль. — Этот не поддастся твоим чарам.

Я сжимаю клатч в руках и кусаю внутреннюю сторону щеки, пытаясь побороть желание на него наорать.

— Да, Рокко, — бормочу я, не отрывая взгляда от своих коленей.

Я прислонился к стене и рассматриваю чету Пизано, сидящую на обитых бархатом стульях в нескольких футах передо мной. В их ложе на балконе восемь мест, но остальные пустуют.

Рокко выглядит скучающим. Он опирается левой рукой на спинку кресла своей жены, а в свободной руке держит телефон. Рокко возится со своим телефоном с тех пор, как женщина на сцене начала петь, так что, очевидно, он не является поклонником оперы.

Его жену трудно понять. В отношениях между ними что-то не так. Миссис Пизано сидит прямо и не смотрит на мужа. С того момента, как она заняла свое место, ее взгляд устремлен на сцену. Она не шевелится уже почти час, и я не могу понять, связано ли это с тем, что она погружена в спектакль, или есть другая причина ее стоической позы.

Когда Рокко перечислил требования к моему заданию, я удивился. Этот ублюдок, видимо, безумно любил свою жену, но не понятно, почему человек его положения должен быть настолько неуверенным в себе, чтобы прибегать к таким мерам контроля. Однако при виде спускающейся по лестнице Равенны Пизано у меня едва получилось удержать челюсть от удара об пол. Я видел несколько ее фотографий, но они не передавали ее красоты.

На свете много прекрасных женщин. А есть... такие… красавицы как она.

Облегающее красное платье с глубоким V-образным вырезом, демонстрирующим ее упругую грудь, скандально короткое и едва прикрывает ее попку. Яркий цвет контрастирует с черными волосами, которые она собрала в тугой пучок на макушке. Мне кажется, я никогда не видел более совершенного лица, несмотря на избыток косметики. Густые тени вокруг больших зеленых глаз. Кроваво-красные губы такого же оттенка, как и платье. Длинные густые ресницы, вероятно, накладные. Трудно угадать ее возраст за всей той дрянью на лице, но, по моим прикидкам, ей около двадцати.

Когда она спускалась по лестнице в доме, я обратил внимание на ее блестящие черные туфли на шпильке и на то, как они выгодно подчеркивают ее фигуру «песочные часы». И только когда она остановилась рядом с Рокко, понял, что она гораздо ниже ростом, чем мне показалось вначале. Даже на каблуках ее макушка едва доставала до его носа. Босиком она, наверное, доходила бы до середины моей груди.

Равенна Пизано — миниатюрная женщина, которую не составит труда стереть с лица земли. И я планирую сделать это прямо под высокомерным носом ее мужа. По-моему, вполне уместно.

Артист на сцене наконец перестает вопить, и раздаются бурные аплодисменты. Рокко встает с кресла и протягивает руку жене. Госпожа Пизано медленно поднимается, и это происходит так царственно, как будто перед подданными предстает королева. Точнее, ледяная королева. Когда они проходят мимо меня, то она держит голову высоко, смотрит прямо перед собой, полностью игнорируя меня. Видимо, считает, что я ниже ее по положению, как это обычно бывает с такими «помощниками».

Я следую за Пизано по широкому коридору к открытому залу в конце, где привилегированных посетителей ожидают прохладительные напитки. Рокко шепчет что-то на ухо жене и присоединяется к группе мужчин в центре зала, которые весело смеются, потягивая напитки. Госпожа Пизано отходит в сторону и встает в относительно свободном от людей месте. Ее поза стала еще более жесткой, чем в театральном зале, и она сосредоточила взгляд на чем-то на противоположной стене. Я проследил за ее взглядом, гадая, что же привлекло ее внимание, но там ничего нет. Только чистая белая стена. Нет ни одного предмета искусства или светильника.

Я делаю пару шагов и становлюсь слева от Равенны Пизано. Как только она чувствует мое присутствие, то замирает и напрягается всем телом.

— Пожалуйста, отойди, — говорит она, и на секунду я поражаюсь молодости ее голоса. Но потом до меня доходят ее слова, и отвращение переполняет меня. Я делаю шаг назад. Конечно, она не может допустить, чтобы ее царственный вид был испорчен таким как я. Жалко, что люди с правом голоса иногда забывают, что они не так уж сильно отличаются от остальных. Особенно когда у них течет кровь.

Интересно, будет ли она чувствовать то же самое, когда кровь потечет по ее стройной шее после того, как я ее перережу?

Я глубоко вздыхаю, не отрывая взгляда от стены напротив. Этот прием я взяла на вооружение недавно, чтобы не встретиться случайно с мужским взглядом. Краем зрения вижу Рокко. Он разговаривает с другим капо, Козимо Лонго, и делает вид, что погружен в разговор, но прекрасно знаю, что он наблюдает за мной. Ждет, когда я сорвусь. Но я не допущу оплошности. У меня было достаточно практики, чтобы одержать верх в извращенной игре мужа, и я приняла на себя множество ударов и заработала достаточно синяков, чтобы мотивировать себя не отрывать взгляд от стены. Но ничего не могу сделать, чтобы мужчины не смотрели на меня. Или, что еще хуже, не подходили ко мне. Рокко знает об этом и получает огромное удовольствие, когда видит, как это происходит, потому что это означает, что он может наказать меня, когда мы вернемся домой, и совесть его не будет мучить.