Страница 9 из 84
Как бы то ни было, но после месячного пребывания в Копенгагене, который успел полюбиться еще непризнанному гению, Гамсун возвращается в Норвегию.
* * *
Он направляется к своему кумиру – Бьёрнсону.
Жил «король поэтов»[16] в усадьбе Аулестад, довольно далеко от Кристиании, и почти весь долгий путь молодому Гамсуну пришлось преодолеть пешком. То ли юноша устал, то ли действительно, как утверждал он сам, поскользнулся на льду возле крыльца, но горничная, открывшая ему дверь, решила, что посетитель пьян, с трудом держится на ногах, и доложила об этом хозяину, а тот в аудиенции Гамсуну отказал, велев приходить на следующий день.
Переночевав на соседнем хуторе, Гамсун вновь приходит к великому соотечественнику. На этот раз его принимают и даже благосклонно берут в руки рукопись. Но вердикт Бьёрнсона, лишь быстро пролиставшего «Фриду» и даже не удосужившегося внимательно просмотреть повесть, оказался вновь неутешительным для автора.
Бьёрнсон открыл «Фриду», с неудовольствием наткнулся на фразу: «Юноша плакал», снова перелистал повесть и, пробормотав: «Ах, юноша все еще плачет», – заявил трепещущему Гамсуну: «Плохо! Очень плохо, молодой человек!» – и неожиданно предложил ему, «такому красивому и статному», попробовать себя на сцене и даже дал ему рекомендательное письмо к своему другу в Кристиании, актеру Йенсу Сельмеру.
По другой версии, изложенной американским другом Кнута У. Т. Эйджером, Бьёрнсон посоветовал юноше отложить перо до того дня, когда ему «исполнится тридцать лет, и поездить по стране, а быть может, и уехать за границу, чтобы изучить жизнь, во всех ее проявлениях, насколько это вообще возможно».
Гамсун был ошеломлен и чуть не потерял веру в себя. Во всяком случае, он решил попробовать стать актером. Единственным человеком, который продолжал верить в Гамсунаписателя, остался матадор Цаль. Он вновь прислал своему протеже немного денег, на которые тот снял небольшую комнату в Кристиании на Томтегатен в доме 11.
Теперь, когда прошло немного времени после болезненных для самолюбия отзывов о повести, Гамсун в состоянии самостоятельно ее оценить. Он садится в своем новом жилище на табурет перед печкой, внимательно читает «Фриду» – и бросает рукопись в огонь. Во всяком случае, так, со слов отца, описывает судьбу рукописи Туре Гамсун.
И буквально на следующий день отправляется к Сельмеру, который начинает заниматься с ним сценическим искусством. Однако вскоре актер понимает, что у Гамсуна нет ни малейшего призвания к театру, и начинает просто беседовать с молодым человеком о литературе, снабжает его контрамарками на хорошие спектакли, которые Кнут практически не посещает, и рекомендует не переставать писать.
Не писать Гамсун не может. Он пишет – стихи и предпринимает последнюю попытку получить «грант». В ту зиму в Кристианию приезжает шведский король Оскар, к которому писатель отправляется на аудиенцию. Свидетельств о приеме королем Гамсуна у нас несколько.
В письме к матадору Цалю сам молодой человек пишет, что не смог добиться разрешения на аудиенцию, зато поговорил с камердинером короля, который помог ему устроиться на работу в Дорожную службу.
В «Голоде», который считается автобиографическим произведением, Гамсун иронично описывает историю посещения героем короля. Рассказчик в романе находится на пороге голодной смерти и всячески пытается скрыть от окружающих свое бедственное положение, боясь, как бы хозяин комнаты не выбросил его на улицу. И когда горничная с иронией спрашивает, где же это он сегодня обедал, герой с вызовом отвечает, что только сейчас вернулся из самого дворца.
Еще раз вопрос об «отношениях» короля и Гамсуна был поднят в 1909 году, когда в одном из американских журналов было опубликовано интервью с профессором Расмусом Б. Андерсоном, который лично был знаком с писателем. Профессор утверждал, что сам Гамсун рассказывал ему о визите к королю Оскару и о том, что ему удалось показать королю свои стихи. Королю якобы стихи понравились, и он дал их автору 20 крон. Однако Гамсун, прочитав интервью Андерсона, отрицал все им рассказанное.
Что же касается получения Гамсуном работы в Дорожной службе, то вряд ли ею он был обязан королю или его слугам. Скорее всего, работу эту писатель получил благодаря Бьёрнсону, к которому обращался за помощью 24 января 1880 года. Все дело в том, что директор Дорожной службы, господин Краг, был другом Бьёрнсона. Именно для Крага Гамсун, всегда отличавшийся необыкновенно красивым почерком, переписывал зимой 1879/1880 года служебные бумаги.
Та зима была для писателя ужасной. Позднее он напишет в «Голоде»: «Это было в те дни, когда я ходил голодный по Кристиании...» Он совсем ослабел от голода, нервы его были расшатаны, и он раздражался даже по самому ничтожному поводу. Работу ему удавалось найти лишь изредка: он либо переписывал деловые бумаги, либо с трудом пристраивал небольшие статьи в мелкие газеты. Его еще продолжали мучить кошмары и призраки детства, и сил бороться еще и с новыми у него просто не было. Гамсун, по его собственным словам, постепенно опускался: «С течением времени все более сильное опустошение, душевное и телесное, завладевало мною. С каждым днем я все чаще поступался своей честностью. Я лгал без зазрения совести, не уплатил бедной женщине за квартиру, мне даже пришла в голову преподлая мысль украсть чужое одеяло – и никакого раскаяния, ни малейшего стыда. Я разлагался изнутри, во мне разрасталась какая-то черная плесень»[17] .
Почти постоянный голод, сводящий с ума, хроническая нищета, кошмары и унижения...
Куда делись деньги, полученные от Цаля, ведь сумма была довольно приличной, до сих пор остается неизвестным. Вполне вероятно, что большая часть их была проиграна писателем. Да, Гамсун был игроком всю свою жизнь. Это сыграло роковую роль не только в его частной жизни, но даже в писательской карьере, когда его обвинили в плагиате (заимствованиях у Достоевского). Но об этом речь пойдет в свое время...
А в ту зиму жизнь Гамсуна в Кристиании была просто невыносимой. И настоящим спасением для него стала работа в Дорожной службе.
* * *
На строительстве дорог в Тотене Гамсун проработал почти два года – и сделал неплохую карьеру: от простого рабочего до учетчика.
Но помимо работы, которая давала небольшие, но все-таки постоянные средства к существованию, в жизни Кнута, помимо жажды писать, утвердилась еще одна страсть – игра в карты. Все свое жалованье он мог спустить за один вечер, но к проигрышу всегда относился спокойно. Иное дело – выигрыш! В жизни надо добиваться победы, а на неудачи не обращать внимания.
Друзья-рабочие считали его странным – и не только из-за пристрастия к игре, красивого почерка и образованности. Гамсун запоем читал взятые из районной библиотеки книги, что для местной публики было удивительно.
Надо признать, что основания считать писателя странным у его окружения были всегда. Так, квартирная хозяйка Торгейр Мария Кюсет, у которой писатель снял угол, вспоминала позже, что молодой человек явился к ней без вещей, зато все пять рубашек, что у него имелись в наличии, были надеты на нем. Торгейр Марии удалось убедить жильца, причем далеко не сразу, что надевать стоить лишь одну сорочку, а грязные отдавать ей в стирку.
Гамсун продолжал писать, но его почти не печатали. Известна всего лишь одна статья, написанная в Тотене в 1880 году и опубликованная в «Газете Йовика» 6 июля.
В это время он предпринимает и свою первую попытку чтения публичных лекций о литературе. По приглашению пастора Кристофера Брююна, с которым Гамсун уже некоторое время состоял в переписке, писатель отправляется к нему в гости в усадьбу Вонхейм. Там он смог сосредоточиться и изложить на бумаге свои мысли о новейшей литературе, в частности об Августе Стриндберге[18] .
16
«Король поэтов» – титул, которым в Скандинавии в Средние века награждали лучшего скальда. В XIX веке этого звания удостоился Бьёрнсон.
17
Пер. с норв. Ю. Балтрушайтиса под ред. Ю. Хинкиса.
18
Август Стриндберг (1849 – 1912) – классик мировой литературы, шведский писатель, драматург, чьи пьесы до сегодняшнего дня идут в ведущих театрах мира.