Страница 53 из 61
Что же до разборок с Ибрагимом…
Ха! Да все эти дни он старательно делал вид, что в упор меня не видит и в упор меня не слышит. На занятиях сидел с прямой спиной и общался исключительно с Ниной, считая зазорным разговаривать с простолюдинами.
Он жил отдельно от остальных некромантов, каждый раз поднимаясь чуть ли не на первый или второй этаж. Как-то я даже был свидетелем его разговора с Ниной, касательно места для ночевки.
Они остановились на большой перемене неподалеку от того места, где недавно разбился рыжий простолюдин. Да, сейчас на этом месте не было ни капли крови, но мне порой казалось, что дух рыжего летал рядом.
Я спрятался в тени за углом коридора. Слышимость тут была отличная, поэтому я мог даже не напрягать слух.
Ибрагим горячился, пытаясь уговорить Нину:
— Зачэм тэбе там спат? У мэня двэ комнаты. В одной комнатэ ты можэшь на щщщщикарной кровати атсыпатся! Патом иди на сваи занятия. А я… Я, как вэрный пес, буду ахранять твой пакой! Никто нэ прайдет! Никто!
— Ибрагим, мне этого не надо. Я учусь вместе с остальными. И буду ночевать вместе с ними. Мы — одна команда, — говорила Нина, сдвинув брови.
— Какая вы каманда? Ани галадранцы! У них ничэго нэт! Их можна купит и прадат! Они всэго лишь грязь пад нашими нагами! — сжимал челюсти Ибрагим.
— Как бы ты о них не думал, но я останусь. И не отговаривай. Я всё решила! Думаешь, я не догадалась, что отец тебя специально прислал, чтобы ты следил за мной? Вы и так все восемнадцать лет за мной следили. Сейчас я хочу, чтобы вы оставили меня в покое! Я сама способна постоять за себя. А если будет нужна помощь, тогда спрошу отца! Но этого никогда не будет! — с этими словами Нина развернулась и двинулась походкой гордой царицы в сторону своей комнаты.
— Вах-вах-вах, вся в отца, — задумчиво проговорил Ибрагим.
Он постоял немного, потом в сердцах плюнул, попытался сорвать голографическую шапочку с головы и ударить ею об пол. Увы, шапочка осталась на месте. После этого он рванул в сторону своих двухкомнатных аппартаментов…
В субботу с утра я проснулся в хорошем расположении духа. А что? Если суждено погибнуть, то лучше сделать это с улыбкой, а не с мрачным выражением рожи.
На ужине я не налегал на тяжелую пищу. Мне нужно было порхать как бабочка и хреначить как шершень, поэтому я ограничился овощами и рыбой. После мяса могло потянуть в сон, а вот спать мне как раз и не требовалось.
После субботнего ужина у студентов было свободное время. До утра понедельника им давалась полнейшая свобода: хочешь — оставайся и отсыпайся в академии; хочешь — домой езжай; хочешь — в соседний городок отправляйся на поиски развлечений. А если душа лежит к трехчасовому пути, то можешь и в Москву смотаться.
Мы с Мишкой вовсе не хотели мотаться, но если обещали разобраться с Ибрагимом, то слово надо держать. Поэтому около семи вечера мы вышли из ворот Академии.
Машину Ибрагима и в самом деле трудно было не узнать. Черный ящик «Гелендвагена» с изображениями оскаленных львиных морд на бортах стоял неподалёку от входа. Он всем своим видом показывал, что к этой машине лучше не подходить — опасность обитает как снаружи, так и внутри.
Мишка с надеждой взглянул на меня:
— А может быть не поедем?
— Миш, мы же обещали помогать маме? — я сразу зашел с козырей. — Ты сам знаешь, что деньги у неё заканчиваются, а на боях можно заработать достаточную сумму, чтобы она ещё какое-то время продержалась. Это мы тут с тобой на всём готовом, а она там…
Маму Мишка любил, поэтому даже не стал со мной спорить.
Ну да, я всегда находил такие слова, после произнесения которых сомневающиеся были готовы идти за мной в огонь и в воду.
После моих слов он уже без сомнений двинулся к порыкивающей машине. Как оказалось — мы не ошиблись в своих предположениях. Машина и в самом деле была Ибрагима. Он сидел за рулём, сумрачный, как сто утёсов.
Взглянул на меня:
— Гдэ твая адэжда? В чом драться будэшь?
— В этом и буду, — пожал я плечами. — Только верх сниму, чтобы кровью не забрызгать, а штаны оставлю. Правилами же это не запрещено?
— Лубитэли, — процедил Ибрагим и мотнул головой. — Садысь, паэхали!
Ну, раз «паэхали», так «паэхали». Чего в самом деле тянуть-то? Как говорил мой учитель из прошлого: «Перед смертью на звездное небо не насмотришься!»
Мишка залез с другой стороны машины. Я тоже разместил свой зад на кожаном сидении.
Взревев мотором, черный угловатый автомобиль прыгнул вперёд и помчался прочь от Академии. На выезде машину проверили охранники и опустили магический завес, закрывающий доступ посторонним личностям в Академию. Машина проехала по мосту над глубоким рвом и выехала на шоссе.
Я пялился по сторонам. Как-то не удалось первый раз всё рассмотреть — ехали в грязном такси, где только лобовое стекло омывалось жидкими струйками воды. Сейчас же получилось увидеть и Дремучий Лес, Высокие Горы, пылающее Огненное Озеро и даже невероятно огромные Заливные Луга.
Необычно, я бы сказал. Лес действительно был дремуч и темен. Даже в сумерках ничего нельзя было рассмотреть за лесной чертой. Только иногда вспыхивали красные точки в глубине темноты.
Высокие горы упирались верхушками в небосвод. Больше вроде бы ничем похвастаться не могли, если только… На миг мне показалось, что высоко-высоко стоял человек такого роста, что мы вряд ли могли превысить своими параметрами мизинец на его ноге. Впрочем, это могло только показаться.
Огненное Озеро назвали не просто так — его поверхность и в самом деле пылала. Как будто в этом месте из-под магмы выперло грыжей внутреннее ядро Земли. С одной стороны его подпирал Дремучий Лес, а с другой Высокие Горы. Проехать над Озером можно было только по черному, как уголь, мосту.
Причем на обеих сторонах моста были пропускные пункты, как возле Академии.
Да уж, детей аристократов охраняли очень хорошо…
Ну, а Заливные Луга простерлись до горизонта и поросли густыми зарослями разнообразных трав. Там запросто могла спрятаться целая лошадь, чего уж говорить о людях.
Вот на это я и пялился, пока машина мчалась по дороге.
— Ибрагим… — неожиданно даже для меня позвал водителя Мишка. — Можно я кое-что скажу?
— Нэт! — отрезал Ибрагим.
— Это касается твоих родных, — заплетающимся голосом проговорил Мишка. — Аркаш, прости, но я не могу иначе…
Машина дернулась, немного сбавила ход. Ибрагим бросил взгляд черных глаз в зеркало заднего вида:
— Што, э?