Страница 20 из 61
— Да, Ибрагим-брат, мы в самом начале вызывали их на честный бой, но эти мерзкие свиньи не слушали нас. Они смеялись и обзывали нас по-всякому. Когда мы половину победили, то вторая половина напала со спины, как трусливые крысы! — выругался Баха, который держался в недавней драке до последнего и по чьему телефону ответил Аркаша.
— А меня и вовсе изуродовали! — не удержался Мага, который поддерживал забинтованную руку. — Как я теперь с одной рукой? Куда меня?
— Мага-брат ваще доблестно сражался. Если бы не эти…аные чуханы! Ибрагим-брат, мы не хотели идти к князю, чтобы он нас не зарезал за наш проигрыш. Да, мы показали слабость и не смогли справиться с этими пятьюдесятью свиньями, но просим только об одном — дай нам шанс отомстить! — выкрикнул Гиви.
— Да, дай нам шанс порвать самого главного шакала! Мы возьмем с собой ещё братьев и разнесем этот свинарник! — кипятился Баха. — Мы поймаем их главного и я лично порезу его на ремни! Его уши отрежу и к стене прибью, а вырванный язык засуну ему в жопу!
Один из приближенных князя Георгадзе мрачно слушал этих молодых людей. Он думал. Понятное дело, что эта троица была не из очень законопослушных людей, но они были из рода князя Георгадзе. Пусть и отдаленные, но родственные связи были, а это означало, что пролитая кровь требовала отомщения.
И да, пусть не пятьдесят человек было, а хотя бы тридцать… но если напали бандой, то эта банда должна понести наказание! Никто не смеет нападать на людей князя Георгадзе! Даже люди Минайловых…
Но с другой стороны, если в поселение Минайловых отправить отряд карателей, то возникнет кровавая баня. Будет много жертв и тогда придется вмешаться аристократам. А кого поставят виновным в этом всём? Конечно же его, Ибрагима Асмолова. И тогда спрос будет уже гораздо больше, чем просто за отрезанную руку и поврежденные ребра.
— Так что скажешь, Ибрагим-брат? — спросил Мага. — Ты дашь нам такой шанс? Поведешь нас на войну против неверных?
Шлеп!
Ладонь Ибрагима хлопнула по столешнице. Звучно хлопнула, словно припечатала навозную муху.
— Нет, войны не будет. Не хватало нам ещё с родом Минайловых закуситься. Князь за это по головке не погладит, а постучит… топориком. Возьмите с собой человек шесть-семь. Для захвата одного этого… Аркаши… будет достаточно. Как притащите его сюда, дайте мне пять минут поговорить. Верну живым, хотя и не совсем здоровым. Он мне ответит за дерзость!
— Да! Во имя князя и во славу его! — крикнул Баха.
— Дайте мне кинжал! Я лично заберу последний вздох этого шакала! — ударил кулаком здоровой руки Мага.
— А я ему кое-чего другое вырежу! — процедил Гиви. — Сердце вырежу и заставлю сожрать!
Ибрагим только угрюмо кивнул. С его разрешения было взято ещё семь человек. Трое потерпевших обрисовали ситуацию и горячая кровь остальных семерых человек из клана князя Георгадзе закипела в порыве справедливой мести. Ведь их братьев посмели обидеть трусливые поселенцы Минайловых. Те самые, к которым они привыкли ходить по-хозяйски и брать то, что хотели. Или кого хотели…
На вылазку было решено отправиться ночью. Хоть Гиви, Баха и Мага говорили, что против них было пятьдесят человек, но решили-таки сначала нейтрализовать лидера. Аркашу…
В поселении клана Минайловых в полуночный час было темно без фонарей. Минайловы считали, что ночное освещение напрасная трата денег и что ночью положено спать. По улице, ведущей к дому Ивановых, скользнули фигуры, затянутые в черное.
Чуть раньше они наткнулись на плешивого толстяка, который дремал на скамейке. Этот самый толстяк носил следы побоев на лице, его майка была порвана в трех местах и заляпана кровью. И ещё от этого толстяка жутко несло сивухой.
Пригрозив расправой, люди князя Георгадзе спросили только об одном человеке, который их интересовал. И очень удачно вышло, что этот толстяк знал Аркашу лично и к тому же был обижен на этого молодого человека. Очень обижен…
Толстяк даже сказал, что он являлся отчимом этому утырку, пока тот не выгнал бедную сироту из дома. Ещё и перед друзьями подставил так, что те его отметелили, а ведь были «корешами не разлей вода!»
У друзей потерпевших мужик вызвал такое омерзение, что сами его по новой не отметелили, но только сохранение тишины требовало оставить его до поры, до времени. Этот самый отчим и повел карателей к дому Аркаши.
— Вот в этом подъезде они живут. Как подниметесь на этаж, так дверь прямо. Я тут вас подожду, ребята, — толстяк показал на скамейку рядом с подъездом. — Не хочу мешаться под ногами.
— Трус, — сплюнул Гиви. — Сиди тут, но сматри, если абманул…
— Да не, вы чо? Я ни в жисть, — замотал башкой толстяк.
— Мага, астанься с ним, — сказал Баха. — Ты прасти, брат, но с адной рукой можешь нам памишать, а так…
— Я всё панимаю, брат. Суда иди, отчим шакала, — буркнул Мага толстяку. — Нэ дергайся, да…
Толстяк едва не намочил штаны, но всё-таки сел. У него внутри летали бабочки от осознания того, что сейчас этого мерзавца, из-за которого пришлось столько натерпеться, зароют в асфальт.
Бородачи же двинулись внутрь. Они скользнули по лестнице неслышимыми тенями и замерли у нужной двери. В руках задымились кинжалы, любимое оружие людей из клана князя Георгадзе.
Баха поднял руку, показал три пальца, потом два, потом один. Как только этот палец опустился вниз, так удар берца обрушился на дверь в районе хлипкого замка. Дверь распахнулась и бородатые тени ломанулись внутрь квартиры.
Как только первый пробежал пару метров, так сразу же испустил истошный крик и запрыгал на одной ноге. Впрочем, прыгнуть он успел всего два раза. На второй раз выпрямленная нога тоже поджалась и он рухнул на пол. В его ногах торчали спаянные между собой гвозди. Спаяны они были хитрой конструкцией, которую как не брось, а она всё равно одним из острых концов будет торчать вверх.
В темноте не сразу разобрали что к чему и ещё двое прокололи тонкие подошвы красных мокасин этими колючками. Они шлепнулись на пол, попав руками во что-то влажное, похожее на воду.
Ещё один наступил на выпирающий из-под тряпок на полу кусок дерева и не успел ойкнуть, как доска, к которому этот кусок был прибит перпендикулярно, бросилась на наступившего. Он словно наступил на грабли, вот только у этих «граблей» на черенке были натыканы острые гвозди, длиной с человеческую ладонь. Эти гвозди без труда отправили нападавшего в тот самый рай, в котором его должны были встретить гурии.