Небесный берег

К следующему утру Селестина начертила маршрут на карте, добавив несколько своих заметок. Со слов Селестины, Воронам принадлежал целый район на севере Партума, недалеко от разрушенной железнодорожной станции. В том районе полицейские патрули если и стояли, то все непременно были подкуплены Аланой – той, кто возглавляла банду уже больше десяти лет.

Когда солнце только начало освещать мрачные улицы города, все уже собрались в коридоре. Селестина отдала им часть своей одежды, собрала небольшую сумку с медикаментами и несколько раз повторила:

– Не забывайте обрабатывать раны.

Они только кивали и соглашались. Эверлинг – раздраженно, Герсий – отстраненно, а Эванжелина, Джодера и Джейлей – с неприкрытой радостью и благодарностью.

– Вот вам немного денег. Не отказывайтесь! – воскликнула Селестина прежде, чем кто-то успел ей возразить. – Вам нужнее, чем мне. Да и я не обеднею, если сделаю вам такой подарок. Возьмите не ради себя, а ради моего погибшего внука. – Она многозначительно посмотрела в сторону Эверлинга.

Он на секунду перестал дышать, его рука замерла на полпути к сумке с медикаментами, которая стояла на полу. Ее взгляд Эверлинг чувствовал на своей спине и не хотел поворачиваться. Как можно медленнее выдохнул и ответил:

– Ладно. Раз вы так хотите.

Он приложил ладонь к месту ожога и надавил так, чтобы почувствовать боль, но не навредить. Быстро убрал руку и наконец подхватил сумку, все же развернувшись. Селестина вручила ему небольшой холщовый мешочек, в котором лежали скрученные купюры.

Все посмотрели на них, чувствуя, как в комнате возросло напряжение. Эванжелина потянулась к Эверлингу, чтобы забрать лекарства. Джейлей переглянулся с Джодерой – они всегда так переглядывались в непонятных ситуациях. Герсий наблюдал молча.

– Мальчик, я же сказала, ты не виноват в смерти моего внука. Я знаю, что ты не хотел его смерти, тебе пришлось. И именно поэтому я прошу тебя и вас всех: сбегите из этой поганой страны и начните новую жизнь. Я не обеднею от того, что отдала вам часть своих денег. – Селестина сжала его плечо.

Она и Эверлинг посмотрели друг другу в глаза. А потом Селестина добавила:

– И поговори с ним наконец! На вас смотреть тошно. Цепляетесь друг за друга, как утопающие, а обсудить толком – не можете. Как дети малые! – И она важно прошагала к Эванжелине, даже не думая выслушать ответ.

Эверлинг никогда не предполагал, что умеет смущаться, тем более так сильно, и искренне надеялся, что Герсий не слышал ничего из слов Селестины. Он действительно дорожил Герсием: беспокоился о нем, потому что они вместе прошли через многое. И в то же время бесконечно злился на него – не мог не злиться, не мог простить, как тот подставил Эверлинга пять лет назад.

Отсчитав четыре удара сердца, Эверлинг заставил себя посмотреть на Герсия, чтобы убедиться, что, во-первых, Герсий ничего не слышал, а во-вторых, Эверлинг точно не цеплялся за него.

Герсий смотрел на него так, словно чего-то ждал, и Эверлинг молча проклял весь мир. Потом откашлялся и поспешил убраться из дома Селестины.

– Долго еще будете топтаться на одном месте? – в привычном раздражении спросил Эверлинг.

Герсий, попрощавшись и пожав руку Селестине, тихо вышел. Эванжелина и Джодера долго обнимались с Селестиной, а та всунула им еще одну сумочку и что-то шепнула. Они расплылись в улыбках и рассыпались в благодарностях, приняв неожиданный подарок, и только потом вышли. Джейлей тоже легко обнял Селестину и расцеловал ее в обе щеки на эмоциях.

Когда Эверлинг остался с Селестиной один на один, махнул ей рукой и на прощание бросил через плечо:

– Постарайтесь не попасться им и выжить, чтобы встретиться с нами и почтить память вашего внука.

Эверлинг вышел.

Лучи предрассветного солнца не слепили и были мягкими, никто не жмурился от их яркости и резкости. Улицы пустовали, словно в городе никто не жил. Джейлей уставился в карту, несколько раз просмотрел маршрут, начерченный Селестиной, и указал на северо-восток.

Выдвинулись молча. Джодера нетерпеливо заглянула в сумочку, которую им с Эванжелиной отдала Селестина, и широко, довольно улыбнулась, а потом прижала ее к себе. Такой счастливой она не была уже очень давно, и Джейлей сам невольно радовался. Вспоминая ее состояние каких-то два-три дня назад, он просто был благодарен всем высшим силам, что сейчас сестра улыбалась.

– Что она подарила вам? – первым нарушил тишину Герсий.

Он никогда не отличался особым любопытством, но, когда двух его подруг чуть ли не распирало от счастья, не мог остаться равнодушным.

– Платья, – пожала плечами Эванжелина. – Те, которые мы мерили в первый день.

Она тоже радостно улыбалась и шла легкой припрыжкой, но едва они свернули с улицы, на которой жила Селестина, сразу же притихла, как и все остальные. Ночные патрули полицейских скоро должны смениться дневными, и главной задачей было не наткнуться ни на одного из солдат.

После ночи оставался небольшой туман. Утренняя прохлада казалась приятной и словно предлагала вернуться в дом, чтобы поспать еще пару часов. Джейлей сверился с картой.

– Пешком идти около часа, – сказал он.

– Да, Селестина говорила об этом, – подтвердила Джодера, наконец отлипнув от подарков. – Примерно час, если совсем медленно, то полтора.

– А если быстро, то минут за сорок должны управиться, – продолжил Джейлей.

– А если бегом, то за полчаса точно доберемся, – вклинился Эверлинг.

– Только давайте мы не будем бежать, – возразила Эванжелина.

– А ты что скажешь? – обратился Эверлинг к Герсию.

Тот пожал плечами:

– Согласен с Эвой. Мы можем ускориться, но переходить на бег не стоит. Во-первых, привлечем ненужное внимание. Во-вторых, устанем. В-третьих, Селестина рекомендовала не перенапрягаться.

Повисло неловкое молчание, после которого Эверлинг хотел что-то ответить, но прикусил язык, чтобы не ляпнуть какую-нибудь глупость. Слова Селестины не шли у него из головы, и ему требовалось несколько минут, чтобы просто подумать и точно решить: никаких чувств он не испытывает. Он тряхнул головой и, обойдя Эванжелину, подошел к Джейлею.

– Тогда просто быстро идем, никаких остановок не делаем, если только кому-то не станет плохо, – заглянув в карту, произнес Эверлинг.

Все с ним согласились.

Никаких объявлений по городу не висело, а это значило, что король Иоганн либо не хотел поднимать панику в Партуме, либо Ирмтон Пини еще не сообщил королю о побеге. Оба варианта были им только на руку. Слухи слухами, и они расползались всегда быстро, но пока не появились официальные новости, аристократы не начнут поднимать шум, а обычным жителям, никогда не бывавшим на арене, маги-бойцы, сражающиеся на потеху знати, казались чем-то далеким и нереальным.

Они повернули налево, обошли жилой дом и резко вернулись обратно, заметив двух полицейских. Эванжелина непроизвольно закрыла рот ладонью, Герсий быстро выдохнул, а Джейлей и Джодера, как по команде, закрыли глаза. Эверлинг осторожно выглянул из-за дома: полицейские даже не думали поворачиваться в их направлении.

Эверлинг указал в обратную сторону, взял карту и сам повел в обход.

По дороге они наткнулись на еще один патруль, заметили у солдат небольшую стопку бумаг. Эверлингу показалось, что среди бумаг были портреты, но чьи – разобрать было невозможно. Джейлей дернул Эверлинга за рукав в немом вопросе. Эверлинг пожал плечами.

Утро еще было раннее, а полицейские тоже люди, и так же хотели спать, хотели вернуться домой к своим семьям.

На середине пути они заметили солдата в военной форме и четырех полицейских. Большинство полицейских тоже были солдатами, все они проходили одну подготовку. Различались только обязанности.

Солдат выглядел обеспокоенным и что-то очень быстро говорил полицейским.

Им удалось проскользнуть незамеченными, но они услышали обрывки фраз «поймать», «как можно быстрее», «гражданские не должны знать» и сразу поняли, о ком шла речь. Портреты у тех полицейских изображали их, решил Эверлинг: другой вариант слишком не вязался с происходящим.