Небесный берег

Пока они разговаривали, он заходил еще четыре раза.

Уна принесла оставшиеся чашки, поставила вазу с печеньем на стол и молча удалилась.

– Как ее найти? – спросил Эверлинг.

– Мы еще не соглашались! – возразил Джейлей.

– Но согласитесь! – уверенная в себе, ответила Селестина. – Я все объясню. Для начала вам надо избавиться от ошейников.

– И от клейма, – тихо добавил Эверлинг.

Все вздрогнули. Никто об этом даже не подумал, но Эверлинг был прав: если их поймают, клеймо обязательно найдут, а по нему сразу определят, кто они. Джодера коснулась места чуть выше сердца, как раз там, где каждому из них Ирмтон Пини выжигал C.C.[2]

– Боюсь спросить, каким образом мы будем это делать? – неохотно поинтересовался Джейлей, уже примерно представляя ответ.

Слышать этот ответ совершенно не хотелось, но Эверлинг жестоко произнес:

– Эванжелина выжжет.

– Что? – разом воскликнули Эванжелина и Джодера, но потом обе поняли, что это самый быстрый и верный способ избавиться от предательского знака, который выдал бы их с потрохами любому.

И они согласились.

Пока все пили чай, Селестина снова схватилась за бумагу и ручку, аккуратным почерком вывела два названия улиц и, достав карту Партума, начертила путь от ее дома к месту обитания Аланы и ее банды. Они находились в северной части города, и там Селестина большими буквами написала: «ВОРО́НЫ». Она отдала карту и записку Эверлингу.

Он, все прочитав, поднял одну бровь.

– Вороны?

– Название банды. Саму Алану называют Вороний глаз, – спокойно ответила Селестина.

– Почему? – Джейлей пересел с пола на диван.

– Когда увидите ее, то сразу поймете, – усмехнулась Селестина. – И да, лучше не злите Алану.

Герсий, молчавший до этого, вдруг вышел из гостиной и направился в кухню, чтобы проверить, как обстоят дела у Александра.

Герсий наблюдал за ним какое-то время: Александр, не обращая ни на кого внимания, был полностью поглощен делом. Со стороны это могло выглядеть просто как сильная увлеченность. Герсий чувствовал ужас. Такой силы никогда не должно было существовать. Она только и могла, что рушить чужие жизни.

Сзади к нему тихо подошел Эверлинг, коснулся плеча, заставив обернуться, и прислонился спиной к двери. Они стояли друг напротив друга, не произнося ни слова. Молчать у них получалось лучше, чем говорить, особенно друг с другом.

Остальные медленно расходились спать, а Эверлинг оставался напротив Герсия. Последней в спальню ушла Селестина, бросив им:

– Вам двоим срочно нужно откровенно поговорить, а то вы скоро убьете друг друга.

Герсий отвернулся, лишь бы Эверлинг не заметил, как у него вспыхнуло лицо. Он с трудом удержал контроль над Александром, когда тот вдруг поднял голову и, нахмурившись, повернулся к ним. Герсий старался унять бешеное сердцебиение. Эверлинг раздраженно повел плечами, делая вид, что ему были неприятны слова Селестины. Неловкость между ними усилилась.

Александр продолжил работать. Дом погрузился в ночную тишину.

– Ты уверен, что не хочешь, чтобы я его вырубил? – уточнил Эверлинг, когда они вернулись в пустую гостиную.

– Уверен, – устало отозвался Герсий. – Но спасибо.

Оба не отказались бы от нескольких часов крепкого сна, но Герсий не мог позволить себе спать из-за Александра, а Эверлинг – из-за Герсия, которого, непонятно почему, не хотелось оставлять на ночь одного. И еще из-за себя самого, потому что знал: воспоминания о бое с Николасом Рейнольдсом снова заключат его в нерушимой хватке. В чьем-то присутствии острая вина не пожирала так сильно, как в одиночестве, и потому Эверлинг предпочел общество Герсия.

Поначалу они находились в разных концах гостиной, не смотря друг на друга и не разговаривая. Постепенно расстояние между ними уменьшалось, и к двум часам ночи оба уже сидели на полу, спиной прислонившись к дивану. Почему-то сидеть на полу было уютнее, чем на диване, так казалось, что стена, которую возвел Эверлинг, могла если не рухнуть, то хотя бы треснуть. Он потом обязательно заделает эти трещины, но Герсию хватало этих редких моментов.

К трем часам ночи Эверлинг начал засыпать. Голова невольно склонилась, оказавшись на плече Герсия. Он замер, боясь разбудить Эверлинга. Напряжение в теле возросло, принося чуть ли не физическую боль: Герсий очень давно не держал под контролем кого-то так долго. Но в душе стало намного теплее. Пусть Эверлинг постоянно выражал злость и недовольство, он все равно ему доверял. Это было лучше, чем ничего.

К восьми утра Эверлинг проснулся. К девяти все остальные тоже встали. К десяти они уже позавтракали. А к одиннадцати Александр закончил свою работу. Он принес четыре разных ключа.

Первой сняла ошейник Эванжелина. Она коснулась голой шеи и удивилась ощущениям. Она не на арене, даже не на тренировочной, ей не нужно ни с кем сражаться, но ошейника на ней больше нет. Губы тронула спокойная улыбка.

Эверлинг долго смотрел на маленький серебряный ключ и не мог поверить, что это не только ключ от ошейника, но еще и ключ к свободе. Когда сковывающее украшение рухнуло на пол, ему захотелось сразу же использовать магию крови, но он вовремя себя остановил: здесь нельзя никого убивать. Эверлинг повернулся к Александру.

Джодера и Джейлей освободились в один момент и тут же кинулись друг друга обнимать, радостные и смеющиеся.

Селестина сидела на диване с книжкой, но не читала. Улыбалась и радовалась вместе со всеми, будто бы своим побегом и своей обретенной свободой они могли даровать покой ее погибшему внуку. Словно могли его вернуть.

Как только все сняли ошейники, Герсий убрал контроль, Александр покачнулся и осоловело осмотрел гостиную Селестины, не понимая, где находится. Прежде чем он пришел в себя, прошло несколько минут. Голова шла кругом.

Первое, что он сказал:

– Мерзкие твари.

– Ты в моем доме, не забывайся, – тут же осадила его Селестина.

Чувствовал себя Александр уставшим, сознание еще было затуманенным, но он вспомнил происходящее. Перед глазами мелькали картинки последнего дня: как он отправился вместе с магом разума в свою квартиру, как они вместе заходили в магазин, как пришли сюда и как он не один час провел за работой. Его тошнило.

– Да с вас всех надо шкуры содрать заживо, – прошипел Александр.

Селестина вновь хотела возмутиться, но не успела. Эверлинг с ноги ударил его по животу.

– Еще раз что-то подобное скажешь, и я разорву тебя на части, – холодно произнес он.

– Только не в моем доме! – выкрикнула Селестина.

– Линг, не надо! – одновременно с Селестиной закричала Эванжелина.

– Чтоб вы все сдохли, и ты, Селестина, вместе с ними! – согнувшись пополам, выдавил из себя Александр.

Радость Джодеры и Джейлея испарилась. Они, все еще обнимаясь, со страхом уставились на Александра. Эванжелина вжалась в спинку дивана, но была готова в любой момент сорваться и кинуться на помощь и Эверлингу, и Александру. Герсий уже хотел снова взять Александра под контроль, но тот как-то резко успокоился.

В гостиную постучалась Уна с нелепым вопросом, все ли у них в порядке. Селестина сказала, что сегодня у нее внеплановый оплачиваемый выходной.

– Мы не можем его отпустить, – отрезал Эверлинг.

Все это понимали, но никто не был готов согласиться с этим вслух.

– Мы не можем его убить.

Слова Эванжелины прозвучали будто бы эхо.

– Мы не можем просто убивать людей, с которыми встречаемся. Мы не убийцы, – продолжала она с несвойственным ей надрывом.

– Ты, – оборвал ее Эверлинг. – Ты не убийца. Джо не убийца. Джей не убийца. Гер не убийца.

Джодера, Джейлей и Герсий опустили головы. Сказанное Эверлингом звучало как укор.

– Я не прошу кого-то из вас его убить. Я все сделаю сам.

Александр притих и попятился к выходу, но наткнулся на закрытую дверь. Он потянулся к ручке, хотел уйти. Эверлинг пересек комнату и возвысился над Александром, смотрел на него сверху вниз, не скрывая отвращения. И ненавидел так сильно, как только мог.