Небесный берег

– Как вы допустили побег убийцы? – холодно спросил Кахир.

– Сэр, при всем уважении, – начал Ирмтон, – мы не могли предвидеть такое положение дел ни при каком раскладе. С арены за все годы ее существования никто не сбегал. Все попытки покинуть «Небесный берег» мы пресекали на корню и жестоко наказывали тех, кто…

– Но они сбежали, – перебил его фельдмаршал Веласкес. – И что прикажете делать?

Король Иоганн принялся за изучение третьего личного дела и, едва открыв его, выдохнул:

– Среди них маг разума?

Вопрос был простым, но голос короля Иоганна прозвучал предостерегающе. Что мог сделать король Иоганн за такое, Ирмтон даже не догадывался.

– Да, ваше величество. – Ему потребовалось очень много усилий, чтобы спокойно ответить.

Молчавшая до этого Элиса накрыла ладонью руки мужа и слабо улыбнулась.

– Ваше величество, – бесстрастно произнесла Элиса, – именно маг разума и устроил побег. К нашему глубочайшему сожалению, мы действительно не предвидели, что именно он пойдет против нас, ведь мой муж предоставил ему все условия для нормальной жизни и хорошо заботился о нем. И обо всех других бойцах арены. Но вы ведь знаете, какие они бывают, эти маги. Неблагодарные, невежественные, они не ценят того, что наша великая страна, что вы, ваше величество, делаете для них. Мы приносим свои извинения за это происшествие и надеемся, что вы будете благосклонны к нам. Уверена, мой муж примет все меры, чтобы такого больше никогда не произошло.

Когда она закончила, выдохнули все. Кто-то расслабленно, кто-то устало.

Король Иоганн не спешил с ответом, тщательно обдумывая ее слова.

– Я дам вам еще один шанс, мистер Пини, – сухо произнес король Иоганн.

Ирмтон внутренне содрогнулся. Династия Селтов правила уже четвертое столетие, и, судя по учебникам истории, все короли в их роду были жесткими и нетерпимыми к ошибкам. Король Иоганн всегда внушал уважение и страх, и Ирмтон не знал, какое чувство в нем было сильнее: желание преклоняться перед королем за его силу или как можно скорее сбежать от него, лишь бы никогда не встречаться.

– Благодарю вас, ваше величество, вы очень любез…

Король резко вскинул ладонь, призывая замолчать, и Ирмтон затих.

– Вы усилите охрану. Ужесточите наказания. Фельдмаршал Веласкес выберет одного проверенного человека, который будет помогать вам в управлении, – продолжал король Иоганн. – Если будет нужно, все управление возьмет на себя человек фельдмаршала Веласкеса, но я рассчитываю, что вы исправите свои ошибки. Со стороны фельдмаршала Веласкеса также будет предоставлен отряд по поимке опасных преступников. Маг разума станет частью нашей армии. Фельдмаршал Веласкес сможет убедить его больше никогда не совершать побегов, верно?

Кахир утвердительно кивнул и добавил:

– Я не раз… перевоспитывал тех, кто хотел пойти против Форты. Все они со временем становились послушными солдатами. И этот станет.

– Маг крови и магичка света также отправятся в армию. Посмотрим на их поведение и, может, со временем вернем на арену, раз они приносили так много дохода. А двух магов металла вы казните на глазах у всех бойцов арены. Казните так, чтобы больше ни у кого не было желания совершить побег, – закончил король Иоганн и захлопнул папку с документами, которые изучал.

Элиса выглядела бесстрашной и довольной. Ирмтон чувствовал себя некомфортно, но изо всех сил скрывал это. Ему бы не хотелось отдавать Герсия Мидоса в руки армии, но спорить с королем Ирмтон точно не собирался.

– Разумеется, ваше величество. Спасибо.

– Вы нравитесь мне, мистер Пини. Я бы не хотел заменять вас кем-то другим.

Король Иоганн говорил и выглядел спокойно, но излучал жесткость и уверенность. Он редко прощал ошибки, требовал беспрекословного подчинения и с легкостью приговаривал к смерти. Ему было шестьдесят два года. После смерти отца он взошел на трон в возрасте двадцати трех лет.

О его хладнокровии говорили нечасто и немного, но все знали, каким мог быть король, который четырнадцать лет назад казнил собственного сына-мага, не поддавшись на уговоры королевы. Жена короля Иоганна, Жозефина Селт, была изгнана, их старший сын, принц Янис Селт – казнен в возрасте пятнадцати лет. Остальные его дети жили в замке, а средний сын стал наследником трона, хотя не должен был.

Король встал из-за стола. Следом за ним сразу же поднялись главнокомандующий Кахир Веласкес, Ирмтон и Элиса Пини.

– Ваше величество. – Ирмтон поклонился королю.

Элиса последовала примеру мужа. Оба направились к выходу, попрощавшись со всеми присутствующими.

Когда они покинули зал, Ирмтон краем уха услышал начало другого разговора:

– Что там с домом в лесу? – настороженно спросил король Иоганн.

– Пока ничего не ясно: ни кому принадлежал дом, ни по какой причине погибли многие находящиеся там люди. Здание осталось целым, поврежден только подземный этаж, где, судя по всему, находилась чья-то научная лаборатория. Наши врачи пока не определили причину смерти тех, кого не задело тем… взрывом. Мы предполагаем, что там что-то взорвалось, но точная информация будет позже, – выложил Кахир Веласкес.

Ирмтон Пини нахмурился, ничего не понимая. Элиса взяла его под локоть и медленно, но настойчиво повела к выходу: им нужно было немного отдохнуть, день выдался тяжелый.

Глава 9. Клеймо на сердце

Эверлинг проснулся не от ярких солнечных лучей, проникающих в комнату через окно, а от тихих шагов помощницы Селестины. Невысокая девушка прошла в гостиную и не спеша стала накрывать на стол. Разложила приборы, расставила тарелки и чашки, один раз удивленно посмотрела на Эверлинга, лежащего с еще закрытыми глазами, и хотела тихо удалиться, но запуталась в собственных юбках, задела ковер и шлепнулась на пол.

Она быстро поднялась, отряхнула фартук и расстроенно прошептала себе под нос:

– Какая же я неуклюжая…

Эверлинг скинул с себя плед. Помощница действительно выглядела расстроенной и немного смущенной, она совсем не смотрела на него и, скорее всего, была уверена, что он еще спит.

– В следующий раз будь осторожней, – сказал Эверлинг.

Девушка подпрыгнула от неожиданности и обернулась.

– Простите! Я не хотела вас разбудить! – воскликнула она, поклонилась и поторопилась выйти из гостиной, оставив Эверлинга одного.

Он осмотрел комнату, вчера явно было не до этого: он слишком вымотался и слишком зациклился на себе. Взгляд зацепился за еще одну фотографию, висевшую на стене, где была изображена семья. «Родители Николаса», – догадался Эверлинг. Где они сейчас были, что с ними стало? Дожили ли они до смерти сына или их казнили раньше? Почему-то он не сомневался, что родители Николаса уже мертвы. Что-то в поведении Селестины выдавало потерю не только внука, но еще и сына или дочери.

Подойдя к стене, Эверлинг снял рамку. Все трое выглядели счастливыми, как и Николас с Селестиной на вчерашнем фото. Женщина, мать Николаса, очень напоминала Селестину в молодости. Пусть он не особо рассматривал плакаты и афиши, у обеих женщин были одинаковые черты лица и улыбки. Он повесил фотографию обратно, и в этот момент в гостиной появилась Селестина.

После вчерашнего Эверлингу не стало легче, но он хотя бы смог не отвести от нее глаз. Он никогда не хотел делать кому-то больно, но жизнь всегда принуждала к этому.

– Уна сказала, что ты уже проснулся, – вместо приветствия произнесла Селестина. – Завтрак скоро будет готов, но твои друзья еще отдыхают. Вы уже думали, что делать дальше?

– Нет, – коротко ответил Эверлинг. – Не было времени.

– Понимаю, – закивала Селестина. – В Партуме оставаться опасно.

Никто из них не сказал вслух, что оставаться опасно им не только в Партуме, но и во всей Форте.

В гостевой спальне на широкой кровати Эванжелина свернулась калачиком и уткнулась носом в подушку. Она обнимала плюшевую птичку как самое главное сокровище в своей жизни. Рядом потянулась Джодера, зевнула два раза подряд и повернулась к дремлющей Эванжелине.