Страница 12 из 66
У Сленина в лавке на креслах сижу,
На книги, портреты уныло гляжу.
Вот бард наш Державин, вот Дмитрев, Крылов!
А вот Каталани – под нею Хвостов.
Тимковского цензора тут же портрет.
Есть даже Гераков – Измайлова – нет!
Авось доживу я до светлого дня!
Авось в книжной лавке повесят меня!
Чу! Чу! колокольчик в сенях зазвенел.
Хозяин с улыбкой к дверям полетел.
Кого-то к нам в лавку лукавый принес?
Не граф ли? Нет, польский задорный наш пес!
Измайлова видя, бледнеет вдруг он
И крестному батьке отвесил поклон.
Приходят Рылеев, Бестужев и Греч —
Язык ему надо немножко пресечь.
Вот Сомов вбегает, вот входит Козлов!
А вот из Сената заехал Хвостов!
В собрании этих почетных людей
К Измайлову речь обращает Фадей:
«Что? сказочки нет ли какой на меня?».
Есть! бойся ты сказок моих, как огня.
Любезный мой крестник! Изволь, одолжу:
Три новые сказки тебе я скажу:
1. Кусал пес задорный большую свинью,
А я его кинул под лед в полынью.
2. С поляком бездушным я бился вдвоем —
И с боя бежал он в слезах с фонарем.
3. Безграмотный ротмистр беглец был у нас.
Судьею его посадили в приказ. —
Булгарин взял шляпу и вон побежал —
А то бы Измайлов еще продолжал.
А. Измайлов. Сленина лавка
Это шуточное стихотворение не только направлено против Булгарина и Греча, но и хорошо иллюстрирует положение лавки Ивана Васильевича Сленина как своеобразного литературного клуба. Сюда, как видно из стихотворения, на встречи захаживали многие знаменитые литераторы той поры: Г.Р. Державин, И.А. Крылов, Ф.В. Булгарин, К.Ф. Рылеев, Н.И. Греч. Здесь часто бывали А.С. Пушкин, А.А. Дельвиг, В.А. Жуковский, П.А. Вяземский.
В конце 1820-х гг. в судьбе здания происходят важные перемены – его перестраивает архитектор П.П. Жако.
Я забыл познакомить читателя с семьей хозяйки дома – Ольги Михайловны Кусовниковой, вышедшей замуж за Василия Васильевича Энгельгардта в начале XIX в. В 1814 г. в семье первое пополнение – родился сын, которого назвали Василием, а через десять лет Ольга Михайловна родила и второго ребенка – дочь, названную родителями Софьей. Муж Кусовниковой, Василий Васильевич Энгельгардт, был старше жены всего на два года. Он умер в 1837 г. в возрасте 43 лет, а Ольга Михайловна пережила своего супруга на 15 лет.
В.В. Энгельгардт
Василий Васильевич Энгельгардт приходился родственником князю Г.А. Потемкину – его отец В.В. Энгельгардт унаследовал потемкинское имение Чижово в Смоленской области. Выйдя в отставку полковником, Энгельгардт поселился в доме на Невском проспекте, где стал давать балы-маскарады и устраивать литературные вечера. Страстный игрок в карты, Энгельгардт частенько засиживался за одним столом с А.С. Пушкиным, а прекрасное образование делало его хорошим собеседником, что и отмечал поэт. Пушкин познакомился с Энгельгардтом в 1819 г. у Н.В. Всеволожского на заседании общества «Зеленая лампа» и дружил с ним всю жизнь. Впрочем, они даже умерли в один год.
Энгельгардты затеяли реконструкцию дома, в результате которой здание обрело нынешний вид. Жако предложил им проект с новыми фасадами в стиле позднего классицизма и соответствующей отделкой помещений. Центр дома по Невскому проспекту зодчий выделил колоннадой композитного ордера на уровне третьего и четвертого этажей, а также массивным аттиком, завершающим постройку. Оконные проемы украшены скупо и соответствуют общему стилю здания. Ко всему прочему, дом Энгельгардта получил еще один, четвертый этаж. В целом фасад дошел до XXI в. без изменений, если не считать того, что половина дома отстроена заново в 1960-х гг.!
Но часть дома с колоннами, в общем-то, историческая, несмотря на разрушения начала Великой Отечественной войны. Чего нельзя сказать о внутренних помещениях, отделку которых под руководством Жако вели такие мастера живописи, как В.Г. Ширяев и его ученик Т.Г. Шевченко. В доме мало что сохранилось от XIX столетия – лишь помещение на первом этаже.
Энгельгардты особо настаивали на устройстве в перестраиваемом доме нового помещения для концертов, и концертный зал, построенный Жако, действительно, получился с великолепной акустикой. В обновленном доме вновь заиграла музыка и начали проходить увеселительные мероприятия – балы и маскарады, что, кстати, запечатлел М.Ю. Лермонтов в драме «Маскарад». Но судьба в лице цензоров посмеялась над гением – драму запретили к постановке из-за «нападок на костюмированные балы в доме Энгельгардта».
Семья Энгельгардтов продолжила и другую традицию, регулярно устраивая вечера классической музыки. В концертном зале выступали такие знаменитости, как Г. Берлиоз, Р. Вагнер, И. Штраус, Ф. Лист, Р. Шуман, М.И. Глинка и А.Г. Рубинштейн.
В доме Энгельгардта в начале февраля 1839 г. торжественно отметили 70-летие Ивана Андреевича Крылова. Известный баснописец отмечал в этот день и другой юбилей – 50-летие творческой деятельности. В концертном зале юбиляр восседал на сцене в большом кресле, перед ним стоял большой массивный стол, уставленный огромным количеством яств – Крылов слыл известным в столице чревоугодником. Например, за один присест на обеде у Олениных баснописец съедал по 20–30 гречневых блинов, каждый из которых был толщиной с палец.
И.А. Крылов
Рядом со столом, напротив кресла, весь в цветах возвышался бюст Ивана Андреевича, созданный скульптором С.И. Гальбергом. В зале баснописца чествовали 300 человек приглашенных. Министр народного просвещения граф С.С. Уваров вручил Крылову орден Св. Станислава II степени. Но и этого показалось мало. В честь празднества изготовили даже специальную медаль с профилем Ивана Андреевича и следующим текстом: «С Высочайшего соизволения И.А. Крылову в воспоминание пятидесятилетия литературных его трудов от любителей русской словесности». От лица «любителей русской словесности» выступил В.А. Жуковский. На радость сидящему на сцене старику специально приглашенный певец исполнил песню на стихи П.А. Вяземского. Так в России отмечали круглые даты.