Страница 3 из 5
– Нечестно врать своему мужу, – опять же спокойно и дружелюбно ответил папа Ваня, – отвечай, где была?
– Я же говорю тебе, гуляла по парку с девчонками. Ой, чуть не забыла! Знаешь, кого мы встретили? Не за что не угадаешь!
– Да уж угадаю как-нибудь, – возразил папа Ваня, – этого пройдоху Вайнштейна. Как это у него только получается, целыми днями ничего не делает, прохлаждается, развлекается, а денег полно? Тут вкалываешь как лошадь, а толку чуть.
– Так вот Осечка и говорит, – оживилась мама Света, – надо не просто работать, а с умом все делать. Понимаешь?
– Не понимаю. Вот и объясни, что он там делал с умом.
– Ой, он такой милый. Говорит, пошли, девчонки, ко мне домой, я вам кое-что интересное покажу. Кофе попьем, в шахматы поиграем. Будет интересно!
– Ну и что, вы пошли, конечно? – мрачно поинтересовался папа Ваня, – И было интересно? Устроил он вам там сеанс одновременной игры? Показал свое "кое-что"? И почему от тебя так сильно шампанским пахнет?
– Что ж, по-твоему, от меня должно шахматами пахнуть что ли? – обиделась мама Света, – зря ты так. Осечка – человек очень культурный, интересный, талантливый. От него много чему можно научиться полезному.
Должен заметить, что мама Света была права. Папа Ося не просто трахал ее забесплатно, но еще и реально любил, заботился о ней, учил жизни, прививал любовь к прекрасному, объяснял некоторые хитрости во взаимоотношениях с людьми. До этих хитростей мама Света самостоятельно никогда бы не додумалась. Да и с помощью папы Вани тоже. Тут можно так сказать. И папа Ваня, и папа Ося сильно любили маму Свету. Но если папа Ваня подарил маме Свете себя целиком и без остатка, но папа Ося каждый день дарил маме Свете ее саму, раскрывал в ней какие-то способности, красоту мира и все такое прочее. В этом я убедился со временем, немного позже.
Об отношениях между собственно двумя моими папами я могу сказать так. Папа Ося относился к папе Ване снисходительно и добродушно. "А что можно взять с этого поца?" – так говорили его хитрые голубые глаза, когда он внимательно выслушивал мнение папы Вани о чем-либо. У папы Вани отношение к папе Осе было сложное, как и в целом ко всем евреям. "Я все могу понять, я очень люблю и уважаю этот замечательный народ", – рассуждал папа Ваня немного выпив, да и трезвым иногда тоже, – "но я не могу понять, почему среди евреев нет ни одного рабочего, ни одного дворника, ни одного слесаря, на худой конец. Зайдем с другой стороны. Что не начальник – то еврей. Дирижер оркестра – еврей! Гроссмейстер – тоже еврей! Кто режиссер этого замечательного фильма? Иванов? Ха-ха-ха! Не надо так жестоко шутить. Кто написал эту повесть? Отгадать просто. Если повесть прекрасная – еврей. Если так себе – русский. Что-то тут не то! Тут точно какое-то коварство, которое нам, русским, еще только предстоит понять, а может быть, даже и простить! А пока не верю я им, не верю!"
Уже в первые дни моей жизни я слышал эту и подобные речи несколько раз, почти каждый день. Сначала я был даже согласен с папой Ваней. А как тут не согласиться, когда, действительно, коварные евреи, в лице папы Оси, подложили ему такую вот свинью в виде меня? Но потом этот внутренний антисемитизм в отдельно взятой семье стал мне надоедать. "О, господи!" – молился я про себя, "сделай так, чтобы как можно скорее встретился ему на жизненном пути какой-нибудь еврей-дворник или еврей-рабочий! Пусть папа Ваня тогда возрадуется, да успокоится!"
Господь Бог услышал мою молитву, но среагировал как-то немного не так, как я просил. Папа Ваня так и не встретил правильного еврея, но зато мне приснился сон на эту тему.
Папа Ваня знакомится с евреем-дворником
Вызывает как-то уже ближе к концу рабочего дня директор компании папу Ваню в свой кабинет.
– Как хорошо, что Вы зашли, Иван Иванович, – искренне радовался директор Кацман, встречая папу Ваню, – садитесь, дорогой мой человек, будем чай пить! Вы какой чай любите? Любой? Прекрасный выбор! Я тоже пью только такой. Вот пирожные свежие, закусывайте. Давно мы с Вами не встречались, а жаль. Хочу с Вами посоветоваться по одному важному вопросу. Вам телевизор не мешает? Отлично! Тут как раз прекрасный старый фильм показывают, "Гроссмейстер" называется. Вице-чемпион мира Михаил Таль снимался. Гений, шахматный Паганини. Из наших, из евреев, из жидов. Автор сценария Леонид Зорин, ну, если говорить откровенно, то все-таки Зальцман. Замечательный фильм, произведение искусства. Вы пейте, пейте! Вот о чем я хочу с Вами посоветоваться. В Вашей бригаде дела обстоят хорошо, но с каждым днем все хуже и хуже. Иванов пьет. Сидоров прогуливает. Как-то не очень получается у Вас ими управлять, этими бездельниками. А кто у Вас зам? Капилевич? Прекрасно! Не знаком, надо будет как-нибудь пригласить на чашку чая. Появилась у меня идея. Давайте, раз уж он Капилевич, поставим его на Ваше место, а Вас опустим на место Капилевича? Как идея? Такая вот рокировка! По глазам вижу, что согласны! Распишитесь в приказе. Спасибо, до свидания! Желаю новых успехов в работе!
Папа Ваня ошарашенный поехал домой. Припарковался на своем обычном месте, а выходя из машины, чуть не столкнулся с каким-то человеком в рабочей одежде и с метлой в руках.
– Здравствуйте, Иван Иванович, – радостно поприветствовал папу Ваню этот человек, – хочу с Вами познакомиться. А если повезет, то и подружиться тоже! Вы не против?
– А Вы кто такой? – удивился папа Ваня.
– Я – новый дворник этого лучшего в мире участка, зовут меня Михаил Моисеевич Рабинович!
– Не может быть! – удивился папа Ваня, – как это Вас так угораздило?
– Если честно, – ответил Рабинович, – совесть меня замучила. Моя семья была очень большая. Я последний, десятый ребенок. Все мои братья и сестры устроились работать директорами, начальниками, певцами, режиссерами, банкирами, крупными предпринимателями и стоматологами. Самый неудачливый устроился программистом. Мне предлагали на выбор три должности: дирижера симфонического оркестра, руководителя летного отряда и даже заместителя директора бани. Я отказался. Я понял, что хватит, наконец, издеваться над многострадальным русским народом. Я должен понести наказание за все грехи моих братьев и сестер, за их безграничную жадность, бесконечный карьерный рост и неутомимую тягу к успеху! Пойдемте ко мне в дворницкую, хлопнем по рюмашке, я угощаю. И я Вам расскажу подробнее о своих планах, о коренном переустройстве нашего общества, о революции, которую я скоро устрою в интересах русских людей, а также всех рабочих, дворников и даже беднейших крестьян.
Папа Ваня вернулся домой в стельку пьяный и воодушевлённый, не смотря на трагедию на работе.
– Ты не представляешь, – кричал он маме Свете, – какой у нас теперь прекрасный новый дворник, этот как его… Рабинович! Во дворе чистота сказочная, ни пылинки, но соринки. А сколько он работает! Деревья сажает, говорит, будет у нас тут не двор, а цветущий сад с бесплатными яблоками для всех! Спортплощадку делает для детей, своими силами и за свой счет. Говорит, дети – цветы жизни. Цветы тоже сажает, кстати. В первый раз в жизни встречаю такого честнейшего и благороднейшего человека! Работает простым дворником! Говорит, на хрен мне не нужны деньги, карьера и успех в жизни. Главное, говорит, людям приносить пользу и радость. Какая глыба! Какой матерый человечище!
– Ох, Ваня, Ваня, – качала головой мама Света, – какой же ты у меня дурачок! Этого Рабиновича пинком под зад выгнали из соседнего ЖЭКа. Работал он там председателем, воровал так много, что у всех волосы дымом встали от изумления. Не посадили его потому, что этот хитрый и скользкий гад как-то вывернулся в последний момент, подставил своего зама, а теперь к нам пробрался. Готовит у нас тут новую аферу. Хочет нашего председателя потеснить, занять его место путем народного голосования. Вот и обхаживает всех подряд. С кем-то выпьет, кому-то доброе слово скажет, кому-то букет цветов подарит. Да, да, вот стоит на столе на кухне, иди посмотри. Лютики, ромашки. Дешево и приятно. Ну, нельзя же быть таким дураком, Ваня! Надо развиваться! Читать умные книги, смотреть серьезные фильмы, передачи всякие слушать экономические и политические. И, главное, дружить с умными и порядочными людьми. Да, как Осечка, например. С кем поведешься, от того и наберешься.