Страница 20 из 80
— Сударь из рода Виноградовых, ведите себя прилично, вы в приёмной у императора, а не на рынке, — осадил я провокатора. В том, что он был именно провокатором, сомнений практически не было. Слишком лихорадочные движения, бледность и неподобающее поведение, характерное для крайней степени возмущения. Кто-то умело накрутил Виноградова и отправил на убой. Подсадная утка дёрнулась пару раз и зашипела так, чтоб это слышали все окружающие:
— Я-то хоть рода Виноградова, а ты? Какая болотная девка тебя насосала, а, Комарин?
А вот этого спускать с рук уже нельзя было. Прямое оскорбление рода — это уже не шутки. Я рассматривал смертника, считая до десяти, чтобы не прибить сразу на месте. Такого мне в приёмной императора не простят. Лозы, чувствуя моё настроение, сильнее сдавили болезного, а парочка острых усиков, отросшая по случаю, хищно кружила вокруг глаз и рта пленника. И никто абсолютно не вмешивался в происходящее.
Я призвал комарих и отправил собирать жатву, нужно было найти зачинщиков провокации. А тем временем обратился к жертвенному кабанчику:
— Вы сейчас Виноградову Марию Васильевну, законную супругу баронета Комарина Юрия Михайловича, обозвали болотной девкой? Или самого баронета, неразборчивым в любовных связях? — лозы ещё сильнее сдавили горло несчастного, так что его сип слышали все присутствующие. А я, наконец, вспомнил, как зовут этого провокатора. — Вам бы Николай Александрович помалкивать, если бы не ваш потенциал в пятёрку, вас бы даже не признали, так и ходили бы в бастардах от очередной гулящей девки, ой, простите, от содержанки.
— Да как ты смеешь⁈ — взорвался провокатор, — я — наследник и надежда рода, а ты…
— Ты как был швалью безродной, так и остался, — я с улыбкой взял в руку бокал красного вина, превратив его силой дара в крепчайший марочный коньяк, и поднёс к носу Виноградова, чтобы тот оценил метаморфозу, — я уже сейчас владею всеми землями Виноградовых на черноморском побережье, имею родовой дар и общаюсь с вашим богом, в отличие от некоторых! Разгневали собственный тотем, утратили алтарь рода, так имейте мужество нести наказание достойно, — я обошёл Виноградова по кругу, — и если уж на то пошло, то сейчас я имею больше прав называться Виноградовым, чем ты.
На последних словах лоза отрастила мясистый виноградный лист и отвесила Николаю Александровичу унизительную пощёчину.
— Да я тебя на дуэль… мв-мв-мв… — что-то пытался промычать провокатор, в то время как листья заткнули ему рот.
— Что здесь происходит? — раздался громогласный возглас главы имперской службы безопасности Медведева. — Комарин, опять ты?
— Никак нет, Дмитрий Фёдорович! — вежливо улыбнулся я одному из моих основных обвинителей, — я ожидал аудиенции у Его Императорского Величества, когда Виноградов Николай Александрович проявил неосторожность в обращении с божественным артефактом. На нём сработала защитная реакция, предотвращающая потерю и насильственное изъятие артефакта у владельца, и теперь Николай Александрович расплачивается за неуважение к собственному тотему. В процессе мы обменялись мнениями на счет расхождения взглядов на наши родословные и количество приложенных усилий для возрождения славы рода Виноградовых.
Кто-то в толпе не сумел сдержать смешок.
— Вас послушать, Михаил Юрьевич, так вы, и на чужой жене застуканный, выдадите нечто похожее, — уже не сдерживал усмешки Медведев, любуясь заплетённым в лозу Виноградовым.
— Предпочту находиться на своей жене, — снова максимально вежливо улыбался я главному безопаснику страны, — ибо, как гласит народная мудрость: «Пока вы возделываете чужое поле, кто-то возделывает ваше».
— Слышал бы вас ваш отец, — процедил кто-то из толпы, — да и вы пока не связаны узами брака.
— Ну так и молоденькие вдовы в империи не перевелись, — пожал я плечами.
— Достаточно, — прервал обмен мнениями Медведев, — отпустите Николая Александровича, он больше не будет делать глупостей. Ведь так?
При этом глава службы безопасности весьма выразительно посмотрел на Виноградова, отчего тот побледнел ещё сильнее.
— Я бы с радостью, но на отношения тотема рода и Николая Александровича не могу повлиять, пусть он помолится, что ли, или прощения попросит, может, тогда…
Я действительно не мог приказать артефакту, он обладал неким подобием собственного сознания, и моё мнение ему было, если не глубоко безразлично, то в лучшем случае принималось во внимание, но не как приказ к действию.
Лоза же задумалась, а после отлепила листья от рта жертвы, ожидая каких-либо действий.
Я тем временем пропускал через себя капли крови всех находящихся в зале. Пока наиболее вероятным организатором провокации казался седовласый старичок с тростью и пышными усами, спускающимися на грудь. Он стоял почти у входа в приёмную и листал потрёпанную записную книжку, не обращая внимания ни на что вокруг. Вот только он последним о чём-то разговаривал с Виноградовым, прежде чем тот сорвался в мою сторону.
— Агафья, это кто? — показал я вампирше образ дедули. — И как мы ему дорогу перешли?
— Да ладно⁈ — искренне удивилась та, — этот дедуля — граф Галапагосов-Черепахин, мы ему один очень мощный и редкий макр продали на аукционе лет двадцать назад.
— Какая фамилия странная, — отреагировал я, рассматривая дедушку. Тот резко вскинул голову, почувствовав мой взгляд, и сразу же отвернулся, будто бы и не было ничего.
— Нездешний род, — тут же отреагировала Агафья, — приезжие с южных островов, у них там война проиграна, вот и пытаются присмотреть новое место жительства.
— Странный он, дёрганный. Можешь раздобыть информацию на его счёт? — попросил я вампиршу об одолжении.
— Хорошо, даже самой интересно стало.
Тем временем Виноградов договорился с артефактом, и лоза исчезла, удовлетворённая его извинениями, которые я благополучно пропустил мимо ушей.
— Пойдёмте, Михаил Юрьевич, вас ждут! — поторопил меня Медведев, неодобрительно покачав головой на мою рассеянность.
В кабинет к главе государства Медведев не вошёл, прикрыв за мной дверь. Стоило мне переступить порог, как волна тепла обдала всё тело, но я не стал заострять на этом внимания.
Пётр Алексеевич Кречет сидел за массивным столом т-образной формы из светлых пород дерева. Напротив него на краю столешницы светились неярким ровным светом с десяток артефактов. Предполагаю, что это сразу и детекторы лжи, и защитные с нападающими плюшками, и ещё боги знают, что там было.