Черное солнце

Мама пожимает плечами, лучезарно улыбаясь.

— Я подумала, что можно подарить это ей пораньше. Почему бы и нет?

Он смотрит на меня, кривая усмешка на его лице почти скрыта бородой.

— Ты применяешь магию к своей матери?

Я протестую.

— Это была ее идея, — но сейчас я наблюдаю за мамой. Когда папа поворачивается к ней спиной, ее улыбка внезапно исчезает. Наверное, она все еще зациклена на По. Я тоже.

— Ладно, ладно, — говорит папа со вздохом. — Хорошо, тогда давай. Хочешь сейчас открыть его?

— Да, пожалуйста, — говорю я ему. У меня никогда не было особого терпения, и сумочка была бы хорошим отвлекающим маневром.

Он протягивает мне коробку.

— Надо было хотя бы упаковать красиво, — говорит он, бросая взгляд на мою маму, которая смотрит в никуда, прикусив губу. — Ты в порядке?

— Что? — рассеянно спрашивает она, затем проводит рукой по голове. — Да. Просто задумалась.

Я подумываю о том, чтобы рассказать отцу об Атласе По, чтобы посмотреть, узнает ли он вообще это имя, отличатся ли их истории, но не хочу портить хороший момент.

Вместо этого я открываю коробку и вижу великолепную сумочку, сплошь из серебряной фурнитуры и стеганой черной кожи с черепами и камнем, ручка в виде металлического кастета. Я беру ее в руку и любуюсь, как будто надела дополнительные кольца. Я почти уверена, что этот камень не является защитным, но все равно он красивый.

Все девушки нуждаются в защите, Ленор.

Слова мамы на мгновение проносятся в голове. Затем я возвращаю свое внимание к сумке, обнимаю их обоих, выплескивая все чувства. Не хочу испортить момент, тем более, что эта сумочка много значит для моих родителей, это точно.

Затем я помогаю папе разложить продукты, выпиваю еще кофе и немного болтаю с ним о том, как он провел утро, прежде чем спуститься к себе домой с коробкой подмышкой и розами в руке.

Я достаю свою любимую вазу (копия находки времен 18-й Египетской династии), наполняю ее свежей водой, затем обрезаю кончики стеблей, прежде чем поставить их внутрь. Они великолепно смотрятся на кухонном столе, лепестки как бархат. Я всегда стараюсь, чтобы в квартире были свежие цветы, так как это действительно украшает помещение.

Затем иду в свою спальню и опять достаю сумочку из коробки, кладу ее на комод рядом с металлической статуэткой Пазузу, бога-демона из первого тысячелетия до нашей эры, которая соответствует татуировке у меня на бедре. Пазузу все боялись, но он обладал способностью отталкивать других демонов похуже, так что в некотором смысле он тоже защитник. Мгновение я любуюсь своими вещами, затем задвигаю коробку под кровать (это будет отличное место для хранения сувениров), беру на кухне банан и иду к своему письменному столу в гостиной, рядом с которым лежит стопка готовых к использованию книг.

Включаю свой ноутбук и начинаю заниматься.

• ✤ •

Ленор.

Кто-то шепчет мое имя.

Я просыпаюсь медленно, как будто меня накачали наркотиками. Поднимаю голову от учебника, бумага прилипает к моей щеке.

Какого черта?

Видимо, я заснула.

Я осторожно оглядываюсь по сторонам, чувствуя тяжесть в голове.

Который сейчас час?

В квартире кромешная тьма, если не считать света, пробивающегося по коридору из кухни. Могу поклясться, что была включена лампа для чтения, но сейчас она выключена.

Хватаю свой телефон, лежащий рядом, включаю его, свет освещает пространство вокруг. Сейчас час ночи. Понятия не имею, как долго я проспала. Я почти весь день занималась, сделав пару перерывов, прежде чем поужинать наверху с родителями. После этого взяла у них бокал вина и сразу же вернулась к учебе. Возможно, макаронная кома наступила позже или что-то в этом роде, потому что последнее, что я помню — это чтение заметок об австрийском археологе Манфреде Биетаке, и все.

Что ж, можно отложить на завтра. Обычно я бы продержалась всю ночь, но все еще чувствую усталость. Значит, можно воспользоваться этим.

Как раз собираюсь встать со стула, когда слышу скрип на кухне, затем звук закрывающейся двери.

Я, блять, замираю.

Мою кожу покалывает от страха.

Это было похоже на стук в дверь моей спальни.

И здесь совсем нет сквозняка, нет причин того, чтобы дверь закрывалась сама по себе.

Черт, черт, черт.

Мое сердце сжимается где-то в горле, кровь стучит в голове, конечности ледяные, как будто температура в комнате падает, падает, падает.

Неужели я схожу с ума без всякой причины? Я услышала, как закрылась дверь, и теперь у меня ужасное ощущение, что я не одна в своей квартире. Беру свой телефон и подумываю о том, чтобы написать сообщение маме. Но она не проснется. Родители спят с режимом «не беспокоить» на телефоне. А ключи от их квартиры лежат на кухне.

— Черт, — бормочу я себе под нос.

Я надеюсь, что волнуюсь по пустякам.

Хотя, честно говоря, комната действительно похожа на холодильник, мурашки бегут по всей моей коже, страх растекается по венам, как чернила.

Ладно, просто встань и иди на кухню, возьми ключи и выбегай.

Мне удается встать со стула. Дрожа. Переставляя одну ногу за другой, двигаясь так, словно ковер превратился в зыбучий песок, я каким-то образом заставляю свои ноги двигаться, пока не пересекаю гостиную и не выхожу в коридор. Свет на кухне освещает ключи.

Они прямо здесь.

Просто возьми их и уходи.

Двигаясь быстро, я направляюсь к ключам, оглядываясь при этом на дверь своей спальни.

И вижу, что она широко раскрыта.

Я останавливаюсь, смотрю.

Ладно, теперь я действительно в замешательстве. Показалось ли мне, что я слышала скрип? Пытаюсь вспомнить. Может быть, я все еще не проснулась, и этот звук донесся из моего сна. Такое случалось со мной и раньше.

Должно быть, так оно и было.

Я снова становлюсь параноиком.

Подхожу к спальне и осторожно заглядываю внутрь.

Здесь тоже темно.

Кромешная тьма.

Даже как-то противоестественно.

И все же… У меня такое же чувство, как и тогда, за «Монастырем». Как будто комната больше не комната, а длинная, похожая на пещеру пустота, из которой ничто не может вырваться, и кто-то стоит между мной и этой вечной тьмой.

Или что-то в этом роде.

Клянусь, я слышу… дыхание.

Вдох и выдох.

Приближаюсь… ближе.

Ближе.

О боже.

Я быстро нащупываю выключатель, включаю его, заливая комнату светом, ожидая увидеть кого-то, стоящего в нескольких дюймах передо мной.

Но там ничего нет.

Это всего лишь моя комната. Все на своих местах. Моя сумочка на комоде.

Я приваливаюсь к дверному косяку, прижимая руку к груди. Господи, мне нужно перестать доводить себя до сердечного приступа. Я даже не могу винить в этом травку, так как сегодня не курила.

Я громко выдыхаю, выталкивая весь воздух наружу. Здесь становится теплее.

Все это воображение в моей голове.

Может быть, я немного больше переживаю из-за последнего экзамена, чем мне казалось.

Я вздыхаю и разворачиваюсь, направляясь обратно на кухню, чтобы выпить стакан воды, прежде чем снова отправлюсь спать.

Внезапно останавливаюсь, тупо уставившись на розы в вазе на столе.

Все до единой завяли.

ГЛАВА 3

— Вот мы и на месте, — говорит водитель, пробираясь вдоль бордюра.

— Можете высадить меня на стоянке? — спрашиваю я, указывая на ряд машин справа. — Чтобы далеко не идти.

— Конечно, — говорит она. — Довольно жутковато сегодня на улице. Нужно быть в безопасности, верно?

Она говорит все это очень апатичным голосом, так что я не уверена, насколько это ее на самом деле волнует, но она заезжает на парковку, и я выхожу на дорожку, которая приведет меня к последнему зданию в студенческом общежитии Футхилл, где живет Элль.