Шесть

После надлежащего осмотра, прежде чем женщина разворачивается и уходит, я отчётливо слышу пустяковый, но весьма странный вопрос: «Когда же наступит утро?» Уже хочу ответить на него, но отчего-то решаю это не делать. Я, нахмурившись, смотрю на неё, пытаясь понять, спрашивает она меня или это риторический вопрос, пока не приходит осознание, что её губы были сомкнуты во время вопроса. Она уже выходит из палаты, а я всё ещё остаюсь сидеть в недоумении на больничной койке. Может, это я мысленно задала себе этот вопрос, но почему-то подумала, что произнесла его женщина? Да нет же, когда я думаю, не слышу никакие голоса в голове, а здесь отчётливо слышала! Но губы были сомкнуты!

Голова начинает гудеть, словно по ней проезжается машина, и я принимаю положение лёжа, хотя это вовсе не помогает. Хорошо, сойдёмся на том, что вопрос был действительно её. Тогда как она его произнесла, не открывая рта? Ну не мысли же я прочла, в конце-то концов! Хотя… да нет, бред. А вот то, что я действительно слышала голос в голове, очень сильно меня беспокоит – кажется, это признак какого-то психического расстройства. Слуховые галлюцинации? Может, это всё последствия несчастного случая?

Но, возможно, один раз – не считается? Я услышала вопрос, которого на самом деле не было, всего один раз. Если бы я была сумасшедшей, то это бы повторилось несколько раз, ведь так? Хотя, что мешает этому голосу повториться? А может женщина действительно произнесла вопрос, просто мне показалось, что она не открывала рот? Тогда это уже зрительная галлюцинация. Всё сводится к тому, что я… сумасшедшая. Нет, не сумасшедшая, это просто последствия несчастного случая! Меня сбила машина, очевидно же, что с головой не всё в порядке будет. Ведь так? Да, наверное.

Палата погружается в неестественную тишину, оставляя меня один на один с собственными мыслями.

Проведя в больнице почти три дня, я заметила, что моё состояние ухудшилось. Нет, внешне со мной всё хорошо: ушибы больше не донимают, осложнений никаких нет, с головой тоже всё в порядке. Под «ухудшилось» я подразумеваю тот случай с «немым» вопросом. На следующий день после необычной слуховой галлюцинации я что-то услышала, чего не было на самом деле, ещё два раза – и оба раза это нечто исходило от той самой женщины. На второй день после первого случая стало ещё хуже, я слышала «немые» слова уже от нескольких людей. И сегодня, в день выписки, эти голоса в голове начали перебивать мои мысли. Конечно, сконцентрировавшись, я могу прогнать голоса, но они точно вернутся.

Оказавшись дома, с облегчением выдыхаю – ничего лишнего теперь не слышу. Довольно улыбаюсь и набираю ванну, чтобы наконец расслабиться. Наверное, это и правда были последствия несчастного случая, которые теперь уже прошли. А я уже подумала, что в самом деле сошла с ума.

Горячая вода расслабляет, отчего я прикрываю глаза, наслаждаясь приятным времяпрепровождением. Неожиданно слышу приглушенный голос в голове: «Чёрт, нужно замаскировать!» Резко принимаю положение сидя в ванной, перепугано смотря по сторонам. Опять эти странные голоса!

«Если родители заметят, мне конец! – проносится в голове взволнованный девичий голос, а затем я слышу, как наверху кто-то что-то роняет. – Да блин! – на этот раз к взволнованности прибавляется ощутимое раздражение, и сам голос становится громче. – Времени совсем мало, нужно хотя бы тональником замазать».

На этом сумасшедшее выступление заканчивается, оставляя меня в недоумении. Это можно было бы списать на то, что девушка слишком громко говорила, поэтому я её и услышала, однако тогда бы её голос доносился откуда-то сверху и был приглушённым, а я слышала так, словно на меня надели наушники и включили аудиозапись. Я снова принимаю положение лёжа, ощущая горячую воду, и пытаюсь расслабиться – в конце концов, сейчас ничего лишнего я не слышу.

Через несколько минут, за которые я успела почти что уснуть, в голову снова проникает голос, на этот раз слишком уж знакомый. Я широко распахиваю глаза, слыша: «Так, захожу и извиняюсь. Прости, я виноват, давай помиримся. Нет, она меня сразу же вытолкает за дверь, надо что-то более… объёмное придумать. О, может: «Ты мне дорога, и я не хочу тебя терять. В последнее время я был сам не свой, поэтому и отдалялся от тебя. Прошу, дай мне второй шанс». Ну, вроде звучит нормально. Блин, надо было ещё цветы купить… а какие она любит? Ладно, надеюсь, и так всё будет хорошо. Ну что ж… удачи мне».

Сразу после этого слышу дверной звонок. Истерически усмехаюсь: если ко мне пришёл Макс, который скажет мне то, что я услышала секундой ранее, то мне точно пора собирать вещи в дурдом. Вылезаю из ванны и наспех вытираюсь, надеваю махровый халат, буквально влетаю в мягкие тапочки и направляюсь к входной двери. Открываю её и действительно вижу Макса. Вот только у меня абсолютно нет желания с ним общаться и видеться, поэтому тут же захлопываю дверь, но он успевает выставить руку вперед, удерживая.

– Что тебе от меня нужно? По-моему, мы расстались, помнишь? – снова пытаюсь закрыть дверь, но этому препятствует его рука.

– Просто выслушай меня, – спокойно говорит он, и я нехотя пускаю его внутрь. – Ты мне дорога, и я не хочу тебя терять. В последнее время…

– Стой, стой, стой… – я останавливаю его, пытаясь сдержать истерический смех, грозящийся вырваться наружу. – Я тебе дорога? Именно поэтому ты в последний месяц меня не выслушивал, не поддерживал? Именно поэтому наши встречи почти сошли на нет, а если и бывали, то ограничивались моими рассказами и сексом? Именно поэтому ты с явным нежеланием поддерживаешь разговор?

– Я тебя выслушивал! – оскорблённо отвечает он.

– Да? Тогда почему я вконец поссорилась с подругой? Ну же, отвечай, это было совсем недавно. На этой неделе, – он молчит, а я разочарованно киваю. – Что тебе от меня нужно? Только честно. Ты меня не любишь, но пришёл сюда. Зачем?

– Мне с тобой хорошо, – отвечает он, отводя взгляд. Я разочарованно смотрю на него, совсем не ожидав такого. Даже не говорю ничего в ответ, потому что знаю, что если начну, то не сдержу слез. – Кать…

Он протягивает руку к моему плечу, но я быстро отхожу и открываю дверь, безмолвно показывая в её сторону. Он с грустью смотрит на меня, словно бы имея в виду «мне жаль», и уходит, а я закрываю за ним дверь и возвращаюсь в уже немного остывшую ванну. Погружаюсь с головой в воду, считаю до десяти и снова оказываюсь на поверхности. Слёзы всё же выходят наружу, оставляя после себя солёные дорожки на щеках, и я даю волю всем накопившимся эмоциям.

Проплакав до того момента, пока вода окончательно не стала холодной, я открываю слив и выхожу из ванны, оказываясь перед зеркалом. За это время лицо немного отекло, а глаза покраснели, и теперь с трудом открываются. Умываюсь ледяной водой, и мне становится немного лучше. Спокойно, не хватало ещё из-за всяких уродов нервные клетки тратить. Они мне ещё пригодятся.

Изображаю подобие улыбки на своём лице и выхожу из ванной комнаты.

***

Спустя два дня после выписки количество голосов в голове увеличивается, и из-за этого появляется жуткая мигрень. Я лежу на кровати, свернувшись калачиком, и пытаюсь остаться наедине с собой. Сильнейшая головная боль смешивается с потоком голосов, расщепляя реальность на множество кусков. Шторы плотно закрыты, хотя на улице и так вечер, весь свет – потушен, потому что от него становится только хуже. Я пробовала использовать беруши – с ними ситуация кажется вообще безвыходной, потому что внешние источники шума заглушаются, и я слышу только эти голоса, что не умолкают в голове ни на секунду.

Пытаюсь крикнуть «хватит» в надежде, что это как-то поспособствует плачевному состоянию, но не могу произнести ни звука. Или просто этого не слышу, потому что всё заглушают эти чёртовы голоса!

«Тупая геометрия!» – слышится детский мальчишечий голос.

«Отлично, надеюсь, ему понравится», – на этот раз голос девичий.

«Поскорее бы пятница! Тяжёлая неделя», – мужской выделяется среди остальных.