Шесть

Вот уже и начинают показываться первые разноцветные дома, и я ускоряю шаг – больше наслаждаться нечем, так что стоит перейти к своей цели. Люди идут по своим делам, кто-то неспешно прогуливается, наслаждаясь погодой. Внезапно мне становится интересно, какая сейчас температура воздуха: кажется, на градуснике я видела пять градусов мороза – обычная температура для апреля. Хотя и не чувствую холода, привычка интересоваться градусами никуда не исчезает.

Наконец я дохожу до нужного мне дома бежевого цвета и, придирчивым взглядом осмотрев входную дверь, стучусь. Не успеваю даже осмотреть дом снаружи, как мне открывает молодой беловолосый парень. На его лице появляется удивление, но в эту же секунду оно сменяется тёплым дружелюбием.

– Аста? Не ожидал тебя увидеть! – произносит он, хмуря светлые брови из-за солнечного света. – Ну… проходи что ли.

Мысленно усмехаюсь: Ларс Мёллер – самый гостеприимный в этом мире. Если бы ко мне так просто заявились домой, то я бы наверняка не позволила человеку переступить порог дома, не говоря уже о том, чтобы провести с ним некоторое время.

– Не хотела тебя беспокоить, – пытаясь выглядеть как извиняющийся человек, говорю я. – Но мне действительно нужно с тобой поговорить.

Он не сводит с меня взгляда, и в его голубо-зелёных глазах, обрамлённых длинными светлыми ресницами, я замечаю любопытство. Отлично, значит, он заинтересован в моём визите, поэтому точно выслушает и не откажет мне в помощи. Ну вот, половина дела сделана!

– Конечно, – тепло улыбаясь, отвечает он. – Будешь чай? Или кофе?

– Нет, спасибо, – скептически осматривая кухню, которая объединена с прихожей и гостиной, отвечаю я. Последнее, что я сделаю в этом мире – выпью что-нибудь из чужой кружки или стакана: мало ли, кто из неё пил до этого. Её могли плохо помыть. Микробы наверняка всё ещё находятся на кружке. – В общем, пока я пребывала в Антарктиде, со мной случилось кое-что из ряда вон выходящее, и после этого начала замечать некоторые странности, – усаживаюсь за небольшую барную стойку и начинаю рассказ, не зная, как подобраться к главному. – То, чего не может быть в реальной жизни и чем ты, в частности, интересуешься, – замолкаю, надеясь, что Ларс поймёт, к чему я клоню.

– То, чем я интересуюсь? – переспрашивает он. – Ты же знаешь, я парапсихолог, – киваю, и он удивлённо вскидывает брови. – Какие именно странности ты стала замечать?

– Ну, к примеру, сегодня я проснулась и обнаружила, что вся спальня в изморози, – произношу безэмоционально, словно констатирую факт. – Ещё я не чувствую холода. Иногда от моих рук исходит морозный пар…

– Ты серьёзно? – с неприкрытым восхищением спрашивает Ларс.

– А похоже, что я шучу? – холодно интересуюсь я, и в ответ он отрицательно качает головой, переставая улыбаться. – Вот и славно. Думала, что ты можешь помочь мне, хотя бы объяснить, что именно происходит, – говорю я. – Пожалуйста, – добавляю, пытаясь улыбнуться. Достаточно вежливо?

– Без проблем, – он легко соглашается. – Только с одним условием: все твои «странности» я буду фиксировать в виде личных пометок.

– Договорились.

Он встаёт и берёт прозрачный стакан, наполняя водой, а затем ставит его передо мной и просто произносит:

– Преврати воду в лёд.

В недоумении перевожу взгляд с Ларса на стакан и озадачиваюсь: как именно стоит выполнить это задание – прикасаясь к стакану или просто хорошо сконцентрировавшись на нём? Хотя я вообще не уверена, что смогу заморозить предмет – до этого все странности происходили случайно, не зависимо от моей воли. Однако выпрямляю спину и устремляю взгляд на стакан, пытаясь представить, как вода превращается в лёд. Чувствую, как внутри снова нарастает волна приятной прохлады, что появлялась утром, и понимаю, что действую так, как нужно. Неожиданно для самой себя выполняю задание: вода быстро меняет своё агрегатное состояние, и все странные ощущения проходят.

– Даже не прикасаясь… – потрясённо восхищается Ларс. – Впечатляет! – он убирает стакан обратно. – Значит, как я и подумал с самого начала, у тебя криокинез. Ты можешь понижать температуру и управлять льдом на расстоянии силой мысли или же при прямом контакте. Ты поглощаешь тепло и превращаешь его в холод.

– Да уж, вот так новости, – скептически протягиваю я, безэмоционально скользя взглядом по лицу собеседника. – Всё ещё трудно в это поверить, но допустим. Тогда у меня есть ещё вопрос. Когда, как я предполагаю, появилась эта… сверхспособность, то у меня зажила свежая рана. Это действительно могло произойти или мне просто показалось?

– У тебя очень ускоренный метаболизм, который компенсирует разрушение тканей от холода, и как раз-таки это позволяет переносить тяжёлые травмы и способствует саморегенерации. Весьма ускоренной, я предполагаю, – задумчиво отвечает он. – Ты ведь пришла, чтобы узнать больше о своих новоприобретённых силах? – спрашивает он, и я киваю. – Что ж, как уже выяснили, у тебя присутствует ускоренное заживление. Помимо этого, ты невосприимчива к холоду, что означает, что ты можешь жить при самых низких температурах. Также ты умеешь замедлять движение частиц и атомов в материи, что может привести к замораживанию объекта, – рассказывает он, кажется, пребывая в большем восторге, чем я. Ларс говорит это с изумительным энтузиазмом, едва ли делая паузы для того, чтобы вдохнуть новую порцию воздуха. – Ты сказала, что утром проснулась в обледенелой комнате: это говорит о том, что ты можешь выделять углекислый газ в виде морозного пара, которым можно замораживать всё, к чему прикасаешься. Увеличивая диапазон, этот морозный пар вступает в реакцию с молекулами воды в воздухе, из-за чего как раз и происходит обледенение пространства. Чем тяжелее ты дышишь, тем больше расстояние твоего, скажем так, ледяного дыхания. Также ты упомянула о том, что этот морозный пар иногда исходит от твоих рук: это объясняется тем, что ты умеешь накапливать углекислый газ в клетках своей кожи и выбрасывать его в виде «ледяного тумана» со всего тела. Кстати, по этой же причине ты сможешь делать ледяные взрывы и потоки, но об этом, наверное, пока рано говорить.

– Пока? – переспрашиваю в удивлении.

– Да, думаю, нам нужно протестировать твои способности где-нибудь в отдалении на открытой местности. В конце концов, ты можешь делать много всяких интересных штук, – широко улыбаясь, поясняет он. – Как встретимся, тогда и расскажу об остальном.

– Хорошо, – соглашаюсь, переваривая в голове новую информацию. – Спасибо за то, что рассказал, – кажется, впервые в жизни искренне благодарю я. Ларс в ответ добродушно кивает. – Может, встретимся завтра утром?

– Давай в десять, – предлагает он. – Я заеду за тобой. Ты всё так же живешь в отдалении?

– Да, – коротко отвечаю я. – Буду ждать.

Мы прощаемся, и я направляюсь домой, обдумывая приобретённую сверхспособность. Сомнений в том, что она появилась из-за того несчастного случая в Антарктиде, абсолютно нет – это точно из-за расщелины. Готова поспорить, что к этому причастен даже осколок камня, который я нашла за минуту до падения. До визита к Ларсу ещё сомневалась в этом, списывала все происходящие со мной странности на какой-нибудь шок; признаться, до сих пор не особо верю в существование сверхспособностей. Однако сейчас понимаю, что отрицать всё это бессмысленно – нужно принять, как данное, и столкнуться с последствиями.

Прихожу домой, снимаю с себя теперь уже бесполезную куртку, вешая её на нужный крючок, а перчатки засовываю в карманы, стаскиваю ботинки и ставлю их рядом с другой парой обуви, аккуратно выравнивая по одной линии. Затем направляюсь в небольшую ванную комнату на первом этаже, тщательно мою руки и возвращаюсь в гостиную, где беру с полки осколок, привезённый из Антарктиды. Сажусь на диван, в задумчивости вертя предмет в руках и размышляя над своими силами.

Этим я занимаюсь до самого обеда.

***

Утром следующего дня неспешно собираюсь на запланированную встречу с Ларсом. Надеваю штаны тёмно-зелёного цвета и такого же цвета водолазку с горлом. Спускаюсь на первый этаж и обуваю чёрные ботинки на небольшом каблуке, а затем накидываю куртку: хотя мне и без неё будет нормально, пренебрегать этим не стоит, иначе это может вызвать некоторые подозрения у тех, кто может случайно меня увидеть. Ровно в десять часов вижу за окном машину белого цвета и выхожу на улицу, где мне молчаливо открывают дверь. Сажусь на пассажирское место и приветствую Ларса.