Страница 8 из 182
Да что это я всё о своём, да о своём, о крестражьем? Пока возвращался на платформу, выстраивал за ней защиту разума для ребёнка, очень аккуратно считав для неё образы и воспоминания из памяти самого Гарри. Непрошенного вторженца ожидают незабываемые и очень болезненные приключения. Даже интересно, сколько дедуган или зельевар там продержатся. Осталось сделать последнее дело.
***
Мы сидели на коленях друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки посреди переливающегося золотом рисунка. Я спокойно, Гарри нервно ёрзал.
Я согнул руку, сосредоточился, замер минуты на три, и на ладони появилась тетрадка, копия моего старого вместилища, с тиснением в виде раскрытой детской ладони, как раз совпадающая по размеру с ладошкой пацана. Неровные стопки таких же книжиц были навалены на ряды лавок платформы 9 и 3/4. И как-то неуверенно начал говорить:
— Выслушай меня, Гарри очень внимательно. Первое. Когда ты очнёшься, тут на этом месте, будет лежать вот эта тетрадь. Видишь отпечаток? Ты можешь её… прочитать, если приложишь ладонь сюда, к рисунку. Будет как тогда, со снитчем. Помнишь? Это мой тебе последний подарок. Там находится… часть воспоминаний о моей памяти, навыках и опыте прошлой жизни… Есть опасность. После того, как это прочитать… Я не знаю, как на тебя это всё повлияет. Могу лишь обещать, что собой ты останешься, но собой прежним уже не будешь. Хорошо подумай, нужно ли это вообще. Решать тебе и…
— Но ведь…— вскинулся Гарри.
— Не перебивай, пожалуйста. Решать, пойти ли тебе этим путём, ты должен сам. Повторяю. Очень хорошо подумай, немного времени у тебя будет. Можешь её выкинуть и не использовать, она пропадет примерно за час. Второе. Видишь те книжки?— я махнул рукой в сторону скамеек,— на что он согласно кивнул. — Это для тебя очень ценное имущество. Там записаны и разобраны по категориям все те знания о магии, которые я накопил за пятьдесят лет. Там есть почти всё, что тебе может дать магический мир,— я ухмыльнулся. — Используй их с умом! Там всё пронумеровано и порядок прочтения лучше не нарушать, даже если увидишь очень интересное название на следующей тетради, не стоит спешить, это очень важно. Сколько просуществует такая библиотека здесь, я не знаю, но я постарался сделать эти книги максимально долговечными, и они ничем, кроме знаний и умений, тебе не грозят,— я с сомнением посмотрел на пацана. — Не ленись читать.
На что он скривился, как от лимона, и лицо приобрело скучающее выражение. "Вот ведь балбес!" Я тяжело вздохнул, прикрыв глаза, и продолжил.
— Третье. Как отсюда выбраться. Видишь вон ту колонну? Это такой же вход, как на вокзале Кингс-Кросс, но пройти сможешь только ты. Пройдешь сквозь колонну, окажешься на вокзале. Там будут люди, много людей, в том числе и полицейские. Старайся к ним не приближаться и не говорить с ними. Иди прямиком к выходу. Там будет стоянка такси, подойди к любому из них и попроси отвезти на Чаринг-Кросс-Роуд, выйдешь около "Дырявого котла". По пути нигде не останавливайся и не сворачивай. Пройдешь в бар и попросишь открыть вход у бармена. — я перевёл дыхание, — Когда вход откроется, ты очнёшься уже в Больничном крыле Хогвартса. Чтобы вернуться сюда, тебе достаточно перед сном мысленно представить бар, и ты окажешься в нём, потом всё нужно будет проделать в обратном порядке. Кэб будет ждать перед входом. Передвигайся только на нём. Ты хоть что-нибудь запомнил?
— Да!— с готовностью кивнул Поттер. С такой готовностью, что я сейчас же усомнился в затеянном действе. Может, не зря его Снейп терроризирует?
Будь что будет, но я просто устал и хочу уйти. Ведь я уже давно был к этому готов и даже более — я этого жаждал, но тут появилась возможность ещё и помочь, и отдать долги. Так что уйду я с осознанием, что сделал всё, что мог. Не моя эта вселенная, я сыт ею по горло.
— И четвёртое. — я снял с паренька очки, — Они тебе больше не нужны.
Через плечо ошарашенно лупающего глазами и рассматривающего свои руки Гарри, я увидел, как на перрон из тамбура второго от нас красного вагона спустилась гибкая женская фигурка.
— Закрой глаза,— я взял за руку мальчишку и прошептал,— Петрификус тоталум!— Гарри замер с закрытыми глазами.
Очки в моей правой руке перетекли в Атейм, копию моей поделки, той, из Больничного крыла, за исключением руны "Нис", выгравированной на лезвии. Левой рукой прикасаюсь к своему виску и накладываю сам на себя "Империо", с точной, выверенной последовательностью дальнейших манипуляций. Нахлынула эйфория и теперь я как будто со стороны наблюдаю за своими действиями.
— Аи'шик ти'амт ахт.— шепчут мои-чужие губы.
"Добровольно отдаю себя" или дословно: "Волен отдать себя". Ритуальная фраза для начала любого ритуала, обязательна, это как поворот ключа зажигания в машине. Грёбаный протошумерский или какой он там, век бы не знать этого изначального наречия. Левая ладонь накрывает правую с зажатым обратным хватом клинком, руки оттягиваются и нож резко входит в грудь. Точное, быстрое движение вниз до диафрагмы. Не чувствую ничего. Вынуть заляпанный… золотом? нож и аккуратно положить справа от себя. Хлещущая из меня кровь, или то, что её у меня заменяет, поджигает рунную вязь седьмого сегмента "Апи'т", отвечающего за жертвенный дар. Руки ныряют в грудную клетку и рывком выдирают из неё тускло светящийся голубым шар, с которого капают капли расплавленного золота. Что-то с треском обрывается внутри, как будто рвутся струны-нитки, и глаза сами собой начинают закрываться. Я ещё успеваю увидеть, как вся печать засияла неярким жёлтым светом, а мои руки начали медленно вдавливать, вталкивать в грудь Гарри, прямо сквозь мантию, мой, уже бывший, источник.
***
Короткий полёт, притяжение, и я стою в двух шагах от той, что выпрыгнула из вагона. Тут не нужно быть Холмсом пополам со Спинозой, чтобы понять, кто эта дамочка.
Длинные, изящные ножки в черных туфлях-лодочках на не очень высокой шпильке. Короткая узкая голубая юбка. Отпадная фигурка, затянутая в голубой же китель железнодорожницы с серебряными пуговицами и окантовкой на маленьких погончиках. Тёмно-синий шейный платок с вышитыми серебром треугольниками, гладкозачёсаные белоснежные волосы под лихо сдвинутой пилоткой. Ладошки с тонкими пальчиками в белых перчатках. Со стороны, а лучше издалека, очень издалека, посмотришь, так прямо "Ух!", не проводница, а супермодель. Но если кто-то скажет что-то типа: "ябвдул", я такого придурка самолично в деревенском нужнике утоплю. Потому как такой человек очень сильно социально опасен.
Лицо, всё дело в лице. Оно очень красивое и очень равнодушное, но… Однажды я по натуральному видел, как тигр поймал косулю. Придавил так лапой и ещё живую начал жрать и я на всю жизнь запомнил спокойствие его ничего не выражающей морды и взгляда. Ни азарта, ни удовольствия — равнодушное пережёвывание ещё живого существа. Всего лишь еда. Вот примерно такое же ощущение и от Её лица.
— Мне туда можно?— я мотнул в сторону раскрытого тамбура вагона и стараясь не встречаться взглядом с этой… милой Леди.
— Два галеона, — лениво и безэмоционально ответила она, начиная вальяжно полировать и без того идеально блестящие бронзовые поручни вагона непонятно откуда взятым ослепительно белым платочком.
— Вот жеш-ш-ш-х-х-х с-с-с-хук…— во мне начала подниматься волна злости.
— Но-но!— так же равнодушно и тихо.
Что делать-то? Может… может, получится, а? Место тут всё-таки особенное. Но магии у меня уже нет, я её не чувствую совсем, я и тела или вместилища не чувствую. Призрак, как есть, обыкновенный призрак — лишённая всех энергетических оболочек исходная матрица души, можно сказать — изначальная искра. Засунул прозрачную руку в прозрачный карман и сосредоточился на нужном образе, так, ради эксперимента. И чуть призрачным потом не облился, когда несуществующие пальцы в таком же кармане нащупали два увесистых кругляша. В протянутую ладошку звякнули два блестящих, как только что из-под пресса, галеона.