Страница 32 из 95
24. Исполнитель желаний
– Он укусил меня! А-а-а-а! Посмотрите, люди добрые! А-а-а-а! А если этот уродец заразный?! А-а-а-а! Спид! А-а-а! Сифилис! Булимия! А-а-а-а-а-а! Отравили!
– У-у-у-у, – вторила ей малышка.
– О-о-о-о! Сиротинушка ты моя! – вспомнила про ребенка тетка, палец немым укором смотрел вверх.
Автобус съехал на обочину. Водитель встал с кресла с аптечкой в руках и матюгами на языке, когда мягкий голос остановил его, попросив:
– Давайте лучше я.
К воющей матроне подошел не коренастый крепыш в кожаной куртке, а мужчина в сельских резиновых сапогах и куртке с капюшоном. На темени незнакомца уже наметилась лысина, из кармана торчали вязаные перчатки. Обычный мужичок, в меру затюканный жизнью и традиционно поддающий по выходным, но еще не совсем пропащий. Слесарь или сантехник, может, тракторист. Если не смотреть ему в глаза, не вглядываться в необычной формы зрачки. Не круг, как у человека, не ромб, как у большинства нечисти, а пятиконечная звезда, отсвечивающая фиолетовым, когда на лицо падал редкий осенний луч солнца. Исполнитель желаний из рода психарей.
Аптечку он бросил на пустое сиденье, смерть от потери крови женщине не грозила. Одно мимолетное касание, и тетка подавилась криком. Второе касание до шеи девочки, и в салоне воцарилась тишина.
– Дети кусаются, – проговорил он, – ничего страшного.
– Ничего, – эхом повторила женщина.
– Мы можем ехать.
– Можем.
Водитель будто ждал этих слов, со скрипом отжал ручник, и автобус вырулил обратно на дорогу.
– Садитесь, – мужчина указал на пустующие в конце салона места, – вы устали. Надо отдохнуть. Это все нервы.
– Да, конечно, – женщина подняла голову и благодарно улыбнулась, кровоточащий палец и змееныш были забыты, – именно этого я и хочу.
Пассажиры стали возвращаться к своим делам, концерт отменялся.
– Женя, – представился мужчина.
– Джин, – тихо поправила явидь.
Мужчина согласно склонил голову и положил расслабленные кисти на спинку сиденья. Сила исполнителя желаний в прикосновениях, это не баюн, голосом он тебя не зачарует.
– Куда едете? – буднично поинтересовался Евгений.
Ответом ему было громкое пыхтение Невера.
– Поберково? Заячий холм? Или, может быть, Кощухино?
– Может быть, это не ваше дело? – поднялся за его спиной гробокопатель.
Пассажиры ближайших сидений тревожно перешептывались.
– Может, – согласился джин, пошевелил кончиками пальцев, развернулся, задумчиво смерил взглядом одноглазого падальщика и прошел мимо. Вернулся на одно из передних сидений, которое занимал до этого. Автобус набирал скорость. До Коврова осталось чуть менее двух часов.
Проблемы, начавшиеся в пути, продолжились по прибытию в городок
Никто: ни водитель единственного такси, ни погонщик коров, ни даже бывалый садовод на мотоцикле с коляской – не желал отправляться в холмы. Причин не объясняли, мямля что-то невразумительное. Не помогали ни деньги, ни уговоры. На нас поглядывали с неприязнью, чужаки в такой глуши всегда на виду, а уж настырные чужаки тем более.
Маленький городок, не умирающий потому, что двумя километрами восточнее все еще располагалась военная часть. Пашка злилась, Веник распугивал детвору повязкой, я пыталась уговорить очередного местного автовладельца отвезти нас в холмы или продать колымагу, которые, видать, были тут на вес золота. Тот открещивался от обоих предложений. Перспектива пешей прогулки становилась все реальнее.
Мы уже созрели до банального угона. Падальщик прогуливался по центральной улице, присматривая подходящий транспорт, когда к тротуару, на котором мы с Пашкой из всех сил изображали праздных зевак, подъехала видавшая виды пассажирская газель. Дверь шумно отъехала в сторону. С сиденья рядом с водителем на нас посмотрели знакомые звездчатые глаза.
– Подвезти? – спросил джин.
Грунтовая дорога петляла меж высоких холмов, как река меж высоких берегов. Солнце уже тронуло край ближайшего, чтобы в скором времени скрыться за ним.
Водитель смотрел вперед. Он не понимал, где находится, не обращал внимания на того, кто сидел рядом, на того, кто дотрагивался до пальцев, сжимающих руль. Мужчина был далеко от этих холмов, там он был абсолютно счастлив.
– Так куда? – Евгений обернулся к нам.
– Заячий холм, – ответила змея.
Гробокопатель демонстративно не отрывал взгляда от пейзажа за окном, от редкого кустарника, сменившегося сухостоями, усыпавшими склон ломкими травами, поднимающимися вверх к закатному солнцу.
– Почему никто не ездит в холмы? – Пашка придерживала змееныша, машина подпрыгивала на каждом ухабе.
– Потому что, – весомо ответил исполнитель желаний, в очередной раз тронув руку водителя, – три источника трех разных пределов на площади в пятнадцать квадратных километров.
– Три? – удивилась я.
Веник повернул голову.
– Кощухинский у южан, самый старый, десять лет по внутреннему кругу, и до сих пор не иссяк, – Женя взмахнул рукой, – Поберково, после конфликта отошедший западникам, вы должны были слышать. Ну, и самый юный в Заячьем холме.
– Щедро, – буркнул гробокопатель.
– Более чем. – Джин бросил взгляд на дорогу. – Столь же щедрые меры предосторожности. Тройные, я бы сказал. Заворотки, полосы неудач, заломы, психоверты… да мало ли. Люди быстро учатся. Несчастье тут, поломка там, расстройство желудка, головная боль, потерянный сон – и желание бродить по холмам исчезает. Тем более, все уверены, что здесь, кроме самих холмов и травы, ничего нет.
– Что будет с ним? – Я указала на улыбающегося в тридцать два зуба водителя.
– Ничего, – исполнитель желаний развел руками, – отоспится, отвезет кого-нибудь из наших обратно в город. Проснется дома, машина под окнами, бак полон, башка трещит. Что? – почувствовав удивление, рассмеялся он. – Имейте в виду, на убийство наложено табу. Нельзя привлекать внимания к источникам.
– Жаль, – протянул падальщик, не оставляя сомнений, над чьей именно кандидатурой в покойники он жалеет. Джин активно не нравился гробокопателю.
– А мне-то как, – хохотнул Евгений, – все, нарушившие волю хозяев, сразу присоединяются к жертвам. Никто из людей не должен пострадать или пропасть без вести. Последнее особенно важно. Здесь не нужны поисковые отряды с собаками.
Водитель заложил очередной вираж и ударил по тормозам.
– Ваша остановка, – распахнул дверь исполнитель желаний.
Я осмотрелась. Полчаса тряски, а картина так и не поменялась. Холмы и сухая трава, изредка деревья с облетевшими листьями. Но знакомое ощущение в животе не дало ошибиться: мы на стёжке.
– Ты не сказал, откуда сам? – спросил вылезавший следом за мной падальщик.
– Верно, – мужчина помедлил и махнул рукой в обратном направлении, – из Поберково.
Дверь закрылась, машина развернулась. В глаза бросилась белозубая улыбка водителя, вообразившего себя не меньше, чем гонщиком формулы один, и исполнитель желаний, дотронувшийся до его руки.
Переход начался между двух давно одичавших калиновых кустов. Стёжка выглядела как узкая тропка, пройти можно лишь по одному. Холмы скрывали горизонт и ухабистую дорогу, по которой мы приехали, в воздухе висела мокрая изморозь. Невер громко чихнул. Туман, скапливающийся в низинах, при такой погоде никого не удивлял.