Страница 2 из 3
Это было странное видение. Прямо в небольшой комнате с оленями на коврике, перед столом стояли трупы. Все трое погибших, неестественно подёргивались. Головы у одного из них вовсе не было, труп держал её в руках. Голова таращила мёртвые глаза и кривила рот, как будто пытаясь что-то сказать.
Появился Анисимов, выпустил струю дыма в лицо Воронову, подмигнул и явственно произнёс:
– Совсем не та! Нет, не тот!
Сквозь мутную пелену непонятно откуда взявшегося в комнате тумана выступила полная приземистая женщина в коротких джинсовых шортах, обтягивающих безразмерные бёдра и растянутой майке, которая, как вторая кожа облегала две груди-дыни. Она приблизилась к Валерию, брезгливо морща нос и обходя трупы, которые продолжали дёргаться, как будто пытаясь сделать шаг. Её оголённые сальные бока тряслись так, что казалось, вот-вот начнут жирными кусками падать на пол.
– Привет, красавчик! Хочешь, познакомимся поближе? Я – Семёновна! – произнесла женщина и из её глаз посыпались маленькие чертенята. Они прыгали по столу, корчили рожицы и смеялись тонкими голосками.
– Просыпайтесь! Я – от отца! – сказала Семёновна, призывно вильнув бёдрами.
Воронов разлепил веки и вскинулся с места, едва не опрокинув на пол ноутбук. Перед ним стоял парнишка лет пятнадцати, держа в руках пакет.
– Я еды принёс! – парень неловко протянул продукты следователю.
– Да-да, спасибо большое передай отцу! – придя в себя, Валера взял пакет и встал.
Парнишка попрощался и ушёл, тихо прикрыв за собой дверь, а Воронов вытер вспотевший лоб. Приснится же такая ерунда! Психика у следователя была крепкая, кошмары никогда не мучили. Вспомнив про бесов, он нахмурился. С алкоголем тоже не дружен. Выпивает, конечно, изредка, но не до чёртиков же? Мысленно пообещав себе надолго завязать с выпивкой, следователь раскрыл пакет.
Желудок тут же отозвался громким урчанием, напоминая о себе. Достав банку с деревенской сметаной, каравай свежего хлеба, несколько пакетиков чёрного чая и три крупных, сияющих розовыми боками яблока, Воронов выложил всё это богатство прямо на стол рядом с ноутом и направился на кухню.
К тому времени, как он сходил на колонку за водой, поставил чайник и поужинал тем, что послал ему Шарик, на улице совсем стемнело. Соня ответила, что очень устала, сегодня у неё было много работы. Она собирается спать и скучает без него. В мозгу у следователя непроизвольно возникла картинка, как она, нажав кнопку сброса, мило улыбается какому-то мужику и ныряет в ночной клуб. Встряхнув головой, он отогнал подкравшуюся ревность.
Перед сном, лёжа в темноте на чистой, но неприятно прохладной, как будто влажно-липкой от сырости простыне, Валерий повернулся к ковру, провёл пальцем по едва различимой плюшевой морде оленя-отца семейства (как ему казалось) и спросил:
– Изменяет мне Соня, как считаешь?
– Само собой. Рога у тебя побольше моих, – внезапно заржал, тряся мордой олень и Воронов понял, что спит.
Глава 2
Наутро свежий, выбритый и улыбчивый участковый Анисимов пришёл к следователю. Воронов к тому времени успел привести себя в порядок и позавтракать. Кошмары ему больше не снились, мысли о Соне тоже были отправлены в самый дальний ящик памяти и Воронов мысленно рыл копытом землю (опять сравнение с парнокопытными!) в азарте.
– Итак, давай пройдёмся ещё раз, – произнёс следователь, – что мы имеем. Все погибшие были одинокими людьми. Это раз. Все убийства совершены абсолютно разными способами. Это два. С каждым разом преступления становятся всё более жестокими. Это три.
– Из круга подозреваемых у нас пока несколько человек, – жизнерадостно улыбнулся участковый, достал сигарету, нерешительно повертел в пальцах и снова убрал обратно, – знахарка Семёновна, тракторист Виктор Дерзун, Славик Мозгляков и его друг.
Семёновне пятьдесят лет, живёт одна, дети есть, но давно разъехались. Про неё могу сказать, что она прилюдно ругалась с зоотехником. Говорила, что он не смог вылечить её козу и теперь сам будет в другой жизни ходить с рогами. Понятное дело, это не повод убивать человека, но, учитывая, что Семёновна якшается с тёмными силами, проверить её надо. Я её считаю безобидной бабой, но наш Шарик прямо уверен в обратном.
Второй – Дерзун. Довольно специфическая личность. Нелюдимый и мрачный, но на хорошем счету, потому что редко пьёт, а значит, всегда может выйти на работу, когда надо. Ему всего тридцать два года, живет с матерью, не женат. Он крепко конфликтовал с учителем географии из-за девицы Марии Иванкиной. Она местный секретарь, двадцать пять лет, живёт с родителями и двумя сёстрами. Лирников и Дерзун пытались за ней ухаживать. Правда, Дерзун, он… – тут участковый немного замялся.
– Надо будет и девушку проведать, – сделал пометку в блокноте следователь, – а что, ты говоришь, не так с этим трактористом Витей?
– Да как бы поинтеллигентней выразиться. Он, как скунс. Потому его и не очень любят. В обычное время – хмурый и неразговорчивый, а уж если с каким-то неприятным вопросом к нему идут или там начальство с выволочкой – тут начинается. Потому что пьёт он редко, но метко. Однажды за рулём уснул пьяный, когда через Ладошку переезжал по броду. Начал заезжать на обрыв, да перевернул трактор. Так и пролежал до утра в прохладной водичке. Хорошо ещё, что в том месте Ладошка совсем мелкая. Так вот, когда к нему на разборки приходят, он такой запах выпустит, что глаза резать начинает. Никто долго не выдерживает. Не то специально, не то особенность организма такая.
Воронов откинулся на спинку стула, внимательно посмотрел на абсолютно серьёзного участкового, потом оценил деревенский юмор и расхохотался:
– Классно! – отсмеявшись, заметил он, – помечу себе, что этот ваш Дерзун – новое биологическое оружие.
Степан кисло улыбнулся в ответ, потом продолжил:
– Славик Мозгляков и его друг, Иван Сырников – оба двадцати трёх лет, живут в городе и сюда приехали к матери Славы, погостить. О них знаю, что блогеры. Убийства начались после их приезда. Этот Иван успел здесь со многими перессориться, в том числе, с географом и зоотехником. Вкратце так. С кого начнём?
– Давай с этой Семёновны и пойдём, – решил следователь, подхватывая блокнот с ручкой, – не под протокол, а для ознакомления, так сказать.
Они неторопливо шли по деревенской улице, под аккомпанемент куриного кудахтанья и задиристых петушиных криков. Анисимов, как обычно дымил, и некурящий следователь с досадой подумал, что для такой спортивной фигуры участковый слишком много курит. И действительно – глядя на почти двухметровую груду мышц можно было подумать, что человек не отходит от спортивных снарядов, а не бесконечно смолит.
Воронов увидел красивый двухэтажный дом с резными ставнями и балконом – настоящее произведение искусства. Здание опоясывал ухоженный сад с плодоносящими яблонями, грушами. Возле дома цветущий палисадник. Всё чисто, аккуратно и удивительно гармонично. Следователь даже немного оробел от такого великолепия. А когда пришёл в себя – увидел направленные на себя чёрные глаза стройной женщины, стоящей напротив. В очередной раз испытав шок, Валерий подумал, что красотке никак не пятьдесят.
Женщина с длинными чёрными волосами была одета в вызывающе короткие джинсовые шорты, открывающие обозрению стройные загорелые ноги, белую майку, обтягивающую высокую грудь и кокетливые босоножки. Воронов настолько настроился на «Семёновну»: в его понимании непременно полную, кряжистую деревенскую бабку, что сейчас пребывал в ауте. С трудом вспомнил имя женщины.
– Здравствуйте! Руфина Семёновна Лазарева? – не своим, внезапно осипшим голосом осведомился он и откашлялся.
– И вам не хворать! – насмешливо сверкнула глазами женщина. – Она самая! А вы следователь, как я понимаю?
Валерий представился, достав из кармана удостоверение.
– Привет, Семёновна! Мы к тебе зайдём? Разговор есть, – раздался за спиной голос Анисимова, о котором Валерий совсем забыл.