Страница 12 из 88
Она играла со мной.
Кто-нибудь обязательно появится.
Всегда кто-нибудь появлялся.
— Лили нуждалась в нём. И ты же знаешь, как он относится к своей сестре — она всегда на первом месте. Их отношения немного кровосмесительны, если ты спросишь меня.
— Я тебя не спрашивала.
Она улыбнулась, её зубы сверкнули белизной на фоне загорелой кожи.
— А теперь, у меня есть дела, так что мы можем двигаться дальше? — она убрала руки с плеч моего отца и подошла к блоку с ножами.
Я бросилась к отцу, но она была быстрее. Одной рукой она обнимала его за шею, а другую склонила к горлу, прижимая острие ножа к свежевыбритой коже его горла.
— Сделай ещё один шаг, и я воткну этот нож ему в горло вместо твоего.
Я замерла в нескольких дюймах от него. Если бы я протянула руку, я могла бы коснуться его колена, но если бы я дотронулась до него, Стелла убила бы его. Поэтому я держала руки сцепленными по бокам.
Папа всё ещё издавал звуки, но они больше не походили на слова. Они звучали как рыдания. Ярость захлестнула моё тело, разлилась по венам, разлилась по моим костям, холодная, горячая и твёрдая. Моё сердце колотилось о грудную клетку, и всё же мои ребра не сломались… моё дыхание не дрогнуло. Я была спокойна и хладнокровна.
Я никогда этого не делала.
Когда-либо.
Я не была спокойнее.
Мир расплылся перед глазами. Только лицо Стеллы оставалось четким.
Её глаза вспыхнули в моих.
Чернота запятнала край моего зрения, затемнила комнату.
За окном прогремел гром. Молния прочертила небо. Капли дождя разрезали пурпурное небо и забарабанили по стеклу, как молотки по басовым барабанам.
Рядом хлестала вода. Неужели шторм разбил окно? Я не обернулась, чтобы посмотреть. Я не хотела выпускать Стеллу из виду.
Что-то ударило её по щеке, ударило по голове сбоку. Она взвизгнула. Её тонкие руки отпустили моего отца и поднялись, чтобы защитить лицо от того, что напало на неё.
Вода.
Но она не пришла извне. Она пришла из кухни.
Наш стальной кран сорвался со своего основания, и вода хлынула, как гейзер. Вместо того чтобы устремиться вверх, он изогнулся дугой в сторону Стеллы. Пар шипел там, где попадал на её горячую, как огонь, кожу, и стекал с неё туманными клубами.
Её крики превратились в сдавленные вздохи. Струйка воды пронзила ей рот. Она сжала губы и в ужасе уставилась на меня.
В отличие от первого раза, когда я двигала воду силой мысли, я не была удивлена. Я приветствовала жидкое высвобождение своего гнева и направила его на борьбу с битвой, которую мои конечности были слишком неумелы, чтобы вести.
Я позволила своей охотнице двигаться сквозь меня, населять меня целиком, больше не заботясь о том, уничтожила ли она мою бесполезную сторону фейри.
Встревоженный взгляд отца побагровел и расширился, а его лицо побледнело. Он зашипел, когда капли осыпали его свитер и джинсы.
Я сократила расстояние между нами. Стелла всё ещё боролась с жесткой струей, которая преследовала её, когда она пригнулась. Нож свисал с её пальцев, острый кончик мерцал белым и серым.
Моё горло пульсировало так же сильно, как и сердце. Пыль Стеллы стучала по моей коже, как будто желая воссоединиться с ней. Ну, я бы не стала выпускать её; я бы заперла её подальше от этой сумасшедшей женщины.
Вместо того чтобы развязать отца, я выдернула у него кляп, а затем толкнула его стул к дальней стене с силой, о которой я даже не подозревала, что обладаю. Теперь он стоял ко мне спиной, и это было лучше. Безопаснее. Я не хотела, чтобы он видел, что я собиралась сделать со Стеллой.
Я уступила охотнице, жидкости, пульсирующей в моих костях. Вытащила это из себя. Подтолкнула это к Стелле. Она отползла назад, катаясь по скользкому полу. Её высокие каблуки заскользили, и она упала назад, зацепившись за островок. Нож вылетел у неё из рук. Я нырнула за ней, но она прижалась ко мне всем телом, погладив меня по щеке ладонью с такой силой, что у меня хрустнула шея.
Я видела звёзды.
Но потом я увидела её.
Она схватила нож.
Кран всё ещё тёк, но вода больше не текла к Стелле. Она просто стекала через край раковины.
Она откинула назад свои вьющиеся рыжие волосы и направилась ко мне. Нож блеснул в её дрожащих, сжатых в кулаки руках.
— Ты стала охотницей, — она обошла меня кругом.
Я не пошевелилась.
Краем глаза я заметила, как мой отец борется с пластиковыми стяжками, которые Стелла использовала, чтобы прикрепить его запястья к перекладинам стула. Если он не перестанет ёрзать, твёрдый пластик вопьётся в его кожу, порвет её.
Пойдет кровь.
Я стиснула зубы. У меня были кулаки. У меня были колени. У меня были ноги. Конечно, они были голыми, но я всё равно могла нанести урон. Я бросилась к Стелле, но она со свистом унеслась прочь. Её ноги больше не касались пола. Я прыгнула за ней, и она снова убежала.
Ее лицо исказила бесцеремонная улыбка, которая окрасила её карие глаза в отвратительный чёрный оттенок.
Я больше не развлекала её.
Её взгляд метнулся к моему отцу.
Я бросилась к нему, но она добралась до него первой. Она развернула его стул к моим голеням. Я споткнулась и тяжело приземлилась на спину. Мой затылок ударился об угол острова, и раскалённая докрасна боль взорвалась в моём черепе. Я подавила всхлип и с трудом поднялась на ноги.
— Ты хочешь поиграть в недотрогу? Хорошо. Давай поиграем.
Движением запястья она приставила нож к горлу моего отца.
— Нет! — закричала я.
Его порезанная кожа сморщилась и покраснела, а затем потекла кровь.
Потекла густым потоком.
— Нет!
Она могла отнять у меня всё, но не у моего отца. Крик, казалось, разрывал мне горло.
Изо рта моего отца вырвался странный булькающий звук. Или это шло от пореза? Его испуганные глаза метнулись к моим, затем снова закатились. Я схватила кухонное полотенце и прижала его к глубокому порезу, но кровь пропитала полотенце за считанные секунды, капнула на костяшки пальцев и потекла по моим мокрым предплечьям алыми ручейками.
Стелла не остановила меня.
Она не пошевелилась.
Её рот округлился в беззвучном вздохе.
— Что ты наделала? — мои ноздри раздувались от маниакальных вдохов. — Что ты наделала?
Её пыль опалила меня, как горящие угли. Продолжая давить на горло отца, я потерла шею, но потом папа булькнул, и обе мои руки вернулись к его ране.
Пахло чем-то едким, как огонь и металл. Я сглотнула и поняла, что зловоние также покрыло моё небо. Неужели Стелла перерезала мне шею?
Я снова поднесла руку к горлу. Кожа была гладкой, омертвевшей. Её пленённая пыль больше не извивалась под скользкими подушечками моих пальцев.
Она взяла её обратно.
Радужки Стеллы побелели, а затем её лицо покрылось прожилками и посерело. Её тело затвердело, как бетон.
— Катори, — кто-то позвал меня по имени.
Я посмотрела на папу, но его губы были вялыми.
Снова прозвучало моё имя. Голос был глубоким и знакомым.
Круз.
Наконец-то кто-то пришёл, но пришёл слишком поздно.
Я уставилась на своего отца. Я чувствовала себя опустошенной, подавленной, слабой, беспомощной. Сломанной. Я была сломлена.
— Папа, перестань. Не оставляй меня, — всхлипнула я. — Не смей оставлять меня.
Его кожа была желтоватой. Я прижала окровавленную руку к его груди, нащупывая пульс.
Я не смогла найти.
Я вытянула шею назад, чтобы посмотреть на Стеллу. Она всё ещё не двигалась. Янтарный цвет её волос превратился в штормовой серый. Блестящие кудри поникли, а затем осыпались с её головы, как песок.
Кожа слезла с её челюсти. Её пальцы превратились в обрубки, а затем запястья отвалились.
Как бетон, взорванный динамитом, Стелла взорвалась облаком пыли.
Она была мертва.
Она была мертва, но и мой отец тоже.
ГЛАВА 12. СДЕЛКА
Я сильнее прижала кухонное полотенце к горлу отца, как будто остановка потока крови могла заставить его сердце снова биться. Я ещё не была врачом, но и идиоткой тоже не была. Присутствие крови внутри тела без сердцебиения не дало бы волшебного толчка сердцу.