Страница 129 из 135
Тонкий зимний луч робко протянулся к лицу брюнета незаметной струйкой, но даже сквозь прикрытые ладонь глаза Хантеру показалось, будто в лицо его направлен мощный прожектор или изо всех сил палит июньское солнце. Он, наивный, считал, что минувшее лето было худшим из всех, что было в его жизни. Знал бы он, какими обернутся последующие месяцы — наслаждался бы каждым моментом, запоминал бы каждый глоток воздуха и каждую травинку, что встречалась ему под ногами, но он лишь ворчал.
Лёгкий, почти прозрачный силуэт опустился рядом с ним ненавязчивой тенью. Даже не покосив взгляда, Александер продолжал прокручивать в мыслях этапы своей бледной и такой короткой жизни.
— Чудесный день, правда, Алекс? — протянул знакомый мелодичный голосок, что тут же отразился рухнувшим вниз сердцем.
Запнувшись на новом вдохе, Хантер неверяще поднял взгляд на девушку рядом. Её пшеничные густые волосы разливались золотом по тонким плечам, широкая улыбка дарила больше тепла, чем десятки солнц, а сияющие медовые глаза рассматривали пустынный безжизненный горизонт.
— Я… Сплю?.. — с трудом выдавил из себя Хантер, но девушка лишь звонко рассмеялась и, повернувшись к брюнету, положила руку на его колено.
Вместо привычной пелены перед её лицом, Док увидел точные черты. Нежные ресницы, что обрамляли огромные янтарные глаза, округлые румяные щеки и аккуратный скат подбородка.
— Джо?.. — с вопросом выдохнул он, а Айлз лишь улыбнулась ещё шире. — Да… Чудесный день… — вторил ей мужчина. Александер с усердием всматривался в собственное отражение в зрачке блондинки и наблюдал, как глубокие черные тени под глазами медленно светлеют, проложенная тяжелой мыслью морщина меж бровей рассасывается, а пейзаж за его спиной теплеет.
Мертвое скорчившееся дерево зашелестело зеленой листвой, иссохшаяся столешница налилась смолой и покрылась тонким слоем лакировки. Хрупкий дорожный щебень окреп и сделался твердой опорой под ногами, а безрадостное солнце осмелело и раскинуло лучи.
Джо подвинулась чуть ближе к мужчине и обняла его за локоть, отбрасывая голову на его плечо. Над самым ухом Александера послышались мурлыкающие смешки девушки и на растерянном лице невольно отразилась её улыбка. Хантер подхватил её смех и снова хохотал так, как бывало только в единственном счастливом сне. Запрокинув голову, он глядел на летнее безоблачное небо и наблюдал за радужными бликами солнца на голубом полотне.
Странная комичная мысль пронзила его ум. Он же утонул.
Перед глазами замелькали строки и изображения из книг и учебников. Время, в течение которого человек тонет, определяется множеством индивидуальных факторов: от температуры воды до умения плавать. А так как док был отличным пловцом — это заняло немалое время. Сначала утопающий чувствует панику. Он судорожно пытается всплыть и всеми возможными способами цепляется за жизнь. Потом, когда запасённый на поверхности воздух кончается, человек делает первый ошибочный вдох под водой.
Попадание воды в лёгкие вызывает необратимые изменения в организме тонущего, которые в свою очередь приводят к поражению центральной нервной системы, сердечно-сосудистой системы, желудочно-кишечного тракта, поражению лёгочной ткани и дыхательных путей. Изменяется состав крови, серьезно страдают эритроциты, гемоглобин окисляется до гемина, который атакует почки.
Жжение, что рождается в груди, расползается по всему телу, порождая неконтролируемые судороги и последние попытки несчастного спастись. А после того, как раскаленная масса достигает головы — всё затихает. Именно в этот момент утопленник становится на тонкую грань между жизнью и смертью. Именно тогда становится ясно, что он неизбежно её переступит.
Умиротворение и покой. Штиль после шторма, он длится всего несколько секунд, но оказавшись в них почему-то резко перестаешь жалеть о кончине. Быть может, оно того стоит?
Продолжая смеяться, он вывернул руку из объятий Айлз и положил запустил тонкие пальцы в роскошь волос.
— Я люблю тебя… — выдохнул он сквозь смех в её макушку, а та лишь больше рассмеялась и извернулась так, чтобы заглянуть доку в глаза.
Тонкая рука девушки скользнула за пояс замызганных джинс и достала привычно покоящийся там «Глок», что когда-то давно, в первый день Ада на Земле, всучила ему в руки. Тот самый, что когда-то наглый воришка вырвал у него из рук. Тот самый, что вернулся к старому хозяину после побега из отеля. Джо вложила оружие в ладонь Хантера и, широко улыбаясь, слегка отсела от него.
В глазах девушки сиял азарт и мерцала влюбленность. На лице Хантера мелькнул испуг и сомнение, но Айлз лишь подбодрила его одобряющим кивком. Александер взглянул на дуло пистолета и снова улыбнулся. Приставив его к шее он снова запрокинул голову, заставляя волосы проехаться по счастливому лицу. Снова послышался звонкий смех девушки и вторящий ей мужской.
Выстрел.
Именно тогда, когда в душе нет ни единого колебания, утопающий делает последний вдох. Сердце останавливается. Через несколько минут в коре головного мозга начнутся необратимые изменения. Тело идёт ко дну.
***
Затылок блондинки ритмично встречался с чем-то жёстким. Девушка с трудом пыталась разлепить веки, но силуэты перед приоткрытыми глазами отказывались сливаться в образы и оставались расплывчатой массой маячить перед взором. Голова раскалывалась, а сердце колотилось как бешеное. Болезненно поморщившись, Джо оставила попытки сфокусировать взгляд и сосредоточилась на монотонном хрусте. Через несколько секунд её разум прострелило осознание. Это был гравий.
Айлз предприняла попытку резко поднять корпус на силе пресса, но, давно лишённая должных комплексных тренировок и изрядно истощенная наркотиками, лишь бессильно откинулась обратно, снова встречая затылок с дорогой.
— Она очнулась! — сквозь пелену прозвучал пугающе знакомый голос.
— Плевать я хотел, — фыркнул второй мужчина и лишь чуть удобнее перехватил ноги Айлз в районе коленей, что покоились на его плечах.
— Но… Ей же может быть больно… — неуверенно предпринял попытку первый.
— Плевать, — отрезал второй.
Воздух рассек грохот выстрела. Хруст гравия остановился, кажется, оба мужчин обернулись против их движения.
— Твою мать!.. — гаркнул обладатель второго голоса и рванул по прежнему направлению с куда большей скоростью и совсем забыв о вьюке в виде Джо. Затылок при очередном ударе встретился с чем-то массивным и сознание девушки выключилось, словно по щелчку.
***
Боль горячим свинцом растекалась от головы по всему телу, а глухой металлический срежет гнал всё новые и новые волны, а басящий гул, что звучал будто бы издалека, раскалял воздух. Девушка с трудом разлепила глаза и тут же болезненно застонала от обжигающего солнечного света, что проникал из частых щелей заколоченных окон.
— Очнулась, неужели, — протянул довольный голос из отстраненного от взора девушки угла комнаты. Кажется, именно там рождался этот пронзающий нервные окончания звук. — А я уже расстроился, что все мои труды были напрасны и ты умрёшь так дешево передознувшись на девичнике.
Со стороны говорившего послышался шорох, и Джо старательно пыталась сфокусировать взгляд на проясняющейся фигуре. Высокий массивный силуэт приблизился к ней на пару шагов, позволяя разглядеть порванную во многих местах одежду, что оголяла массивные борозды шрамов на широкой груди, мягкие, но знакомые черты лица и короткий ёжик блондинистых волос. Лицо сержанта было искривлено надменной усмешкой. Он склонился над блондинкой и оценивающе рассмотрел её лицо.
— Сменила стиль? Тебе подходит, — Джим выпрямился и повёл плечами. — Окончательно стала похожа на дешевую шлюху.
— Какого черта ты ещё жи… — с трудом выдавила из себя Джо, но её усилие осталось обесцененным. Её перебили.
— Какого черта я ещё жив? О, крошка, — Митчелл размял затекшие кулаки, явно готовясь к драке. Это был странный и для всех очевидный жест, как снятые серьги у разъяренной девушки. Если ты видишь это, знай: сейчас будет драка. — Поверь, я много раз задавался этим вопросом. Почему люди, для которых я сделал так много, которые так многим мне обязаны, бросили меня на растерзание больной суке? Я так долго думал об этом и, представь, не смог найти ответ. Думал, пока она вела острым лезвием вдоль моих вен. Думал, пока она душила меня, привязанного к столбу этого гребаного ранчо. Думал, пока она, оглушив меня, пыталась утопить. Неужели они не ценили ничего из того, чем я ради них пожертвовал?