Домино

Буквально через полгода, когда заказчик потребовал поставить невменяемую по размеру партию, наш босс его нашел время внимательно прочитать бумаги. Оказалось, что мы подписались производить любое количество, которое затребовал бы заказчик, а иначе штраф, более того, та цена, на которую мы согласились, распространялась только на первую партию, а цены на последующие должны были рассчитываться по сложной формуле. И сколько мы не вертели эту формулу, цена получалась гораздо меньше, чем мы продавали обычно. Ну и размер партии был непосильным абсолютно. Единственная лазейка, которую мы смогли найти, это форс-мажорные обстоятельства, при которых производство артефактов было бы технически невозможно. Тут нас спасло то, что техническая документация на артефакт была передана нами настолько в безобразном состоянии, что никто точно не знал, из чего мы его делаем.

Наш босс велел нам носом рыть новости биомагии, чтобы выяснить, не исчезал ли какой-нибудь вид совсем недавно. Оказалось, что исчезал, и даже два. Исчезли паучки, ткущие паутину из серебра, потому что их перестали селекционировать и разводить, а еще исчезло несгораемое дерево бомберо, которое и так-то было у нас одно, и вот очередными дождями его смыло.

Это было идеально. Наш босс немедленно отписал нашим так-сказать партнерам, что производство невозможно и приложил справку о трагической гибели нашего основного ингредиента.

— И эти артефакты мы больше не делаем. И никто не делает. Теперь все покупают обычную защитную шляпу, она маскирует хуже, стоит дороже и требует ежегодного обновления покрытия.

Воцарилась тишина.

— А сейчас мы посмотрим договор, что нам предлагают, давай-ка его, Аз, сюда, — затребовал Рамзес, а остальные согласно закивали.

— Я сейчас всем вышлю, — заторопился Аз в своем планшете, хоровой блямк пронесся вокруг стола и все углубились в чтение.

— Нашел!

— И я нашел!

— Четенько, как Марк, говорил! Вот и эксклюзивные права на закупку, вот штрафы!

— И требование любого размера партии.

— Это те же люди, что ли? А, Марк?

— Те назывались «Черный рыцарь».

— Эти называются «Желтый рыцарь».

— Чего, в Средневековье играют что ли?

Народ захохотал с облегчением. Чудом спаслись, хотя спаслись ли?

— Предлагаю отказать, — решительно предложил Хансен.

— Дааааа! Отказать! — поддержали его продавцы.

Ффухх, и правда спаслись.

На Аза было больно смотреть. Что-то они там себе напридумывали с отцом.

— А предложение об объединении партий? — напомнил о предыдущем плане Аз.

— Давай оставим все как было, — неожиданно предложил Берт. — Тут одни акулы кругом, а у нас все и так работает. И вообще есть предложение пойти обедать.

Предложение все поддержали единогласно и встали из-за стола. В дверь заглянул Роман Николаевич.

— Что, всё что ли? Неужто договорились?

— Договорились ничего не делать, — радостно сообщил ему Рамзес.

— И это правильно, — одобрил Роман Николаевич, — пока работает, не трогай.

Мы с Котием, Бертом и Рамзесом душевно посидели у Октора, Берт подбивал меня перейти к нему в команду, но Котий ласково напомнил о его прежних заявлениях работать только с соотечественниками-меркаторцами, а я, хоть и человек, никак не оттуда. Не поспоришь, я с Тривии, и тут я один такой. Берт сказал, что он готов сделать исключение, но я вежливо отказался.

Не успели мы допить компот, как на кухне раздался дикий визг и в зал вылетела туманная тварь. Это была крупная ящерица, переливающуюся всеми цветами радуги, насколько ее вообще было можно разглядеть. Я не совсем понял, сколько у нее было лап: четыре? восемь? Попытался вспомнить каталог, но ящероподобных там было несколько, хотя и не таких. Они были в основном прозрачные и не такие резвые, но если она как Ластырь напилась пещерной воды, то понятно, как она стала такого цвета.

Ящерица пронеслась по стенам, сделав полный круг остановилась над барной стойкой, Рамзес с Бертом побежали в машины за ружьями, Котий уже стоял на столе котом, а я схватился за нож. Вот! Не зря его взял, как чувствовал!

Но в скорости мы все ей явно уступали. Котий прыгнул к ящерице, но даже не зацепил ее, и тут же отскочил обратно. Приземлился на стойку, сумев не уронить ни один стакан, и снова прыгнул. Ящерица снова сделала полный круг. Заводная что ли? Я сжал нож и стал ждать своего шанса. Догнать хвостатую у меня не было ни единого шанса. Я прикинул, не стоит ли по потолочным петлям перейти на стратегически выгодный угол у стойки и подстеречь ее там, но решил остаться на месте. Сейчас вернутся Рамзес с Бертом, и пусть попробуют попасть в это чудовище.

Визг прекратился. Октор с Октошем с интересом наблюдали за происходящим. Нравятся мне местные, любое действие превращается у них в футбол, так что сейчас они ждут, кто первый забьет. Пока выигрывает ящерица.

Октор хозяйственно убрал стаканы со стойки, и это правильно, нечего зря посуду бить, она тут вся привозная.

Ящерица метнулась на третий круг, но не завершив его, слетела на пол и вскочила на мой стол. Я не успел увернуться и получил по руке то ли хвостом, то ли лапой (больно!), зато успел пришпилить хвост ножом к столу. Думал, она сбросит хвост или растворится, но не произошло ни того, ни другого, вместо большой ящерицы образовалась маленькая ящерица и продолжила забег. Она спрыгнула со стола, метнулась к двери и проскочила между ног у Рамзеса.

— Куда? — заорал Рамзес и идущий за ним Берт, и оба рванули за ней.

Мы выскочили на улицу всем дружным коллективом и увидели убегающую ящерицу. Берт испарил ее выстрелом Термита.

— Она была одна? — внезапно спросил Котий.

Об этом никто не подумал, и Октор с Октошем метнулись на кухню проверить. Быстрый осмотр ничего не показал, и мы взяли по второму стакану компота.

— Часто такое? — поинтересовался я.

— Нет, но бывает, — ответил Рамзес. — Вот перед прошлым новым годом залетел сюда туманный шар, как мы его назвали, не помните? Я тоже забыл. Красивый такой, и плавал под потолком, и все радовались как дети, будто мыльных пузырей не видели, ну выпивши были все, понятно, и кому-то пришла идея играть этой штукой в волейбол. И отлично получилось, даже хотели гирлянду со стены перевесить поперек зала вместо сетки.

— Идиоты, — прокомментировал Берт.

— Да, — подтвердил Рамзес, — а потом пришел он.

Рамзес показал на Котия, который так и сидел на за столом в котиной форме. Наверное, устал меняться.

— И лопнул наш мячик.

— А потом лечил ваши обожженные ладони, — напомнил Берт.

— Все так, — вздохнул Рамзес. — Иногда нас посещают чертовски плохие идеи. И волейбольную площадку мы так и не сделали.

— Надо подождать, пока у нас тут нарисуется море с пляжем, — на полном серьезе предложил Котий. — Там и сделаем. Будет пляжный волейбол.

Рамзес с Бертом захохотали.

— Ты прям веришь в это море. Щас тебе обновление по требованию произведут, — скептически прокомментировал Берт.

— Ну а что? Ты же веришь, что твои странные штуки продадутся. В прошлом году они продались.

— Благодаря тебе. Я хоть и расстроен из-за дисконта, но все помню. А, кстати, не поговоришь с бабушкой? У меня будут ромбы, их можно и на дорожки, и в стену, и форма гораздо более универсальная, в прошлом году я и правда перестарался.

Котий начал интенсивно облизывать усы, что могло значить все что угодно. Пауза затянулась, и тогда слово взял я:

— Берт, а что у вас за хитрая коммуникация? Почему ты сам не можешь поговорить с бабушкой Котия?

— Кстати, да, — оживился Котий. — Она еще тогда хотела пообщаться, сказала, ну хорошо, хоть один нашелся, кто использует такой ценный материал по делу.

— Да ну вас котов, — вспомнил о своем отношении Берт.

— Ну ты даешь, — развеселился Котий. — Продавать хочешь, а разговаривать не хочешь.

— Я хочу разговаривать о прекрасном!

— Моя бабушка — идеальный вариант. Она художник. И я сразу тебе скажу, что в панно, которое она делает в этом году, не включает в себя никаких ромбов, там что-то растительное, поэтому не надо задавать ей дурацких вопросов, не нужны ли ей ромбы для панно. Для панно не нужны, но возможно они пригодятся где-то еще. Ну сам подумай, кто кроме тебя найдет фиррию действительно интересное использование? Мы ведь не собираемся заменять земную нефть, еще чего. Мы и сейчас продаем немассовый продукт, и серии наши хоть и стабильные, но маленькие. Надо просто придумать, что еще мы можем, пока Домино себе даже море не прирастило.