Философский камень

Сразу же рывок к следующему. Их стало существенно меньше, мой правой меч пронзил живот, после чего левый меч отрубил руку ещё одному кандидату. Последний в ужасе сделал шаг назад, после чего обернулся, дабы посмотреть, что стало с магами, которые сражались дистанционно.

А они уже попадали на землю, кто-то потерял сознание, другие оказались в плену теней и разлагающих душу мыслей. Они были сломлены и изолированные от магической энергии с помощью всё тех же ментальных барьеров.

— Сдаюсь, — произнёс последний боец и бросил свою шашку.

Я же вернул мечи в ножны и направился обратно к воротам. Тем временем засранец выхватил из-за пазухи пистолет и уже почти навёл дуло мне на спину, как вдруг замер, начал дрожать и падать на колени. Естественно, я видел его насквозь и знал, что он так поступит. Медленно его рука переводила дуло на собственное тело, а после ствол начал опускаться ниже пояса.

— Я пройду, — снова подойдя к дворецкому произнёс я.

— Мой господин никого не ждёт, вы можете оставить…

— Это был не вопрос, — добавил я, после чего отварил не запертые ворота.

Первый же кандидат всю драку стоял и лишь наблюдал, после чего ещё раз ухмыльнулся, глядя на меня.

— Удачи, — произнёс он, после чего на третьем шаге по дороге к особняку меня тут же пронзила адская боль.

Весь мир исчез во тьме, под ногами моими появилась бездна, где чудища, состоящие из глаз и щупалец устремлялись ко мне, желая захватить мою душу. Стенания грешников из самой преисподней заставили меня замереть, холодный пот начал стекать. Боль же вырастала, но вопреки всему я сделал ещё один шаг, после чего мои кости хрустнули и открытый перелом голени заставил меня упасть.

Ужасное чувство полёта поглотило сознание, словно вернувшись в детский кошмар я летел в огненную бездну, думая, что вот-вот проснусь, но кошмар лишь схлопнулся ещё раз. Падение, всё тело превратилось в мешок с трухой, однако сознание я не терял, всё ещё чувствовал каждым сантиметром тела боль.

Мои же мечи вонзились в моё тело, моя же магия вдруг обернулась против меня и перед глазами застыли худшие события моей жизни. От смерти до смерти, я переживал потери семьи, а затем и Кристины, в промежутки чувствуя горечь многочисленных поражений и не имя даже малейшей возможности как-то сконцентрироваться на чём-то положительном.

А затем боль исчезла, оставив лишь опустошающую скорбь и сожаления. Нет ничего более мерзкого и ужасного чем жалость. Она отравляет душу, делает тебя слабым, беспомощным и уязвимым, после чего уже скорбь заставляет опустить руку, ведь умирает даже надежда.

И всё же я сделал ещё один шаг, ведь не забывал о своей главной цели. Тогда песчаный ураган начал разрывать мою плоть. Песчинки на чудовищной скорости срывали кожу, затем кожа исцелялась и снова срывалась. В какой-то момент песок забил мне лёгкие, не давая возможности дышать, всё тело было иссушено, я хотел пить и есть.

Тогда в голове появилась идея сделать шаг назад, чтобы всё это закончилось. Однако вместо этого ослабленное тело подчинилось моей воле, чёткому приказу идти дальше, который звучал из центра разума, отделённого от естественных желаний.

Иссушение сменилось гниением заживо, черви начали сжирать мои мышцы. Сквозь бездну ударил огненный град, заставляя червей ползти вглубь, пожирать мои органы. Но нервную систему они почему-то не трогали, затем за мои ноги начали хвататься мертвецы.

Я взглянул вниз и увидел лица убитых мной. Мне пришлось многое сделать, многих убить. Даже если не брать прошлый мир, а только эту войну…

— У меня были дети, как они без меня…

— Моя больная мать…

— За что отнял у меня отца…

Их голоса звучали и требовали ответов. Мне едва хватило сил снова поднять голову и сделать следующий шаг, который оторвал мертвецам кисти. А затем одним за другим они начали подниматься, вставать передо мной, чтобы сразиться снова и умереть. Ноги мои начали вязнуть в трупах, зловоние забило нос, а удары мои не успевали сносить головы.

Тел стало настолько много, что казалось двигаться уже было невозможно, но вопреки всему очередной шаг обрушил гору и тела покатались вперёд вместе со мной прямо в бездну. После чего упал в озеро из крови, из которого было не выплыть.

— Предатель, почему ты не помог мне? — под толщей багрового озера был хорошо слышен один единственный голос.

Трупы тянули меня всё ниже, я отрывал их руки, вырывался и пытался всплыть. Но в какой-то момент озеро начало замерзать. Сверху образовывалась корка, а затем словно молнии ледяные пальцы смерти касались дна. Холодные потоки уходили всё ниже.

Словно сосульки они росли вниз, а когда касались дна, то начали сковывать льдом мертвецом. Я старался выплыть, бился и взбирался по трупам, но в какой-то момент мои лодыжки оказались скованы.

Вырваться не получалось, багровый лёд был слишком прочным. Тогда решено было отрезать себе ногу. Аккуратно двигая мечом, я прошёл вдоль сустава, после чего то же самое пришлось сделать со второй ногой. Голыми руками я схватился за ледяную сосульку, начиная взбираться по ней к поверхности. Вокруг неё лёд не формировался из-за большего уровня соли.

Пальцы мои начали неметь, температура очень низкая, но вот уже я добрался до верха. Прочная корка отделяла меня от поверхности. Я бил её, колотил мечом, пытаясь создать трещину, но получалось лишь немного поцарапать кровавый лёд. Но одна царапина ложилась на другую, затем ещё на одну.

В какой-то момент мой меч сломался и приходилось бить кулаком, царапать ногтями, а когда слезла плоть, то уже костями. Моё тело содрогалось в судорогах, воздух давно кончился, но не наступала смерть или потеря сознания, расстёгивая адскую агонию. Я же продолжал царапать и бить, в какой-то момент лёд пошёл трещиной, а затем он взорвался, утягивая меня вверх, будто всё это время я пробивался на ещё большее дно, которое наконец-то прорвалось.

— Ох… — вздохнул я, открыв глаза.

Я лежал прямо на дорожке, в метрах пяти от ворот. Вполне живой, не искалеченный, разум, конечно, ходуном пошёл, но в целом… я справился, дав неравный бой всем возможным эмоциям. Даже чувство вины не смогло меня остановить. А ещё удалось лишний раз убедиться в том, что приехать сюда не являлось ошибкой. Наставник чудовищно сильный менталист.

— Обалдеть… — произнёс наблюдающий за мной первый кандидат, который когда-то всё же сделал шаг назад. — Я думал это невозможно. Как ты это сделал?

— Иди домой, друг, — искреннее посоветовал я, открывая дверь особняка. — Тебе это дерьмо не нужно.

А затем я вошёл внутрь, сразу же найдя взглядом почти двухсотлетнего старика, сидящего у камина и смотрящего в огонь. Сколько он так сидит? Очень давно, ведь давно уже устал от этого мира, да только смерть всё никак не приходит. Заложник собственного дара.

Рядом находился широкий дубовый стол, на нём стояли покрытые пылью многочисленные подарки. Мечи, артефакты, книги — куча не нужного мусора, ведь то что было нужно хозяину особняка уже кануло в лету.

— Почему ты считаешь, что достоин моего внимания? — тихо буркнул старик, взявшись за кочергу и начав двигать ими полено.

Глава 5

Я вышел из-за ворот и достал серебряный портсигар, после чего закурил, глядя на зализывающих раны кандидатов. Один из магов оказался вполне себе хорошим целителем.

— Он тебя принял? — трепещущим голосом спросил первый кандидат, всё это время ожидающий меня.

— Ну вроде того, — пожал я плечами, делая глубокую затяжку: никотин теперь никакого эффекта не оказывал от слова совсем. — Нужно будет табак магический прикупить, с примесью амброзии…

— Значит это и было испытанием, — с пониманием кивнул первый кандидат.

— Что?

— Защитные чары во внутренним дворе, их наложил сам мастер.

— Нет, это просто защитные чары.

— А в чём тогда заключалось испытание?

— Никакого испытания не было.

— Как это? Что ты такое говоришь?