Страница 42 из 76
— Так, оба! Не бесите меня, — уже раздражённо произнёс я, и они тут же состроили серьёзные лица, козырнули и покинули кабинет.
Едва они исчезли за порогом, ко мне тут же ворвался Платон. Лицо взволнованное, но очень довольное, видимо, тоже хорошие новости несёт, аж поделиться не терпится. Как правило, с плохими на ковёр к начальству не спешат, однако это уже немного напрягает. Вполне может случиться, что такой шквал хороших событий сменится сплошной чёрной полосой неудач.
— Глеб Николаевич, мы их взяли, — с порога заявил он, будто я должен понимать о чём, или ком, идёт речь.
— А вот с этого момента подробнее, — я спокойно уложил очки обратно в кофр и убрал его в ящик стола, нацепив старые, неудобные.
После качественных сразу захотелось их скинуть, да ещё и о стену разнести. Но, само собой, я удержался. Ничего, придёт более спокойное время — переоденусь, а пока терпим.
— В общем, Вол заметил наблюдателей, разведку то есть, — более подробно изложил тот, — ну и отправил за ними ребят. Короче, взяли всех пятерых прям тёпленькими, с поличным, можно сказать.
— Прекрасно, — согласился я. — Под замок всех, пусть у нас переночуют, а там посмотрим. Значит, я оказался прав, скорее всего, как стемнеет будут штурмовать. На время военного положения вы переходите в подчинение Толи и Белого, это те, что на мотоцикле недавно приехали.
— Да это я уже понял, мне успели о них рассказать, — кивнул тот.
— Хорошо, — в тон ему ответил я кивком со своей стороны. — Через минуту к вам спущусь.
Платон вышел, а я немного постоял с задумчивым видом, затем подхватил костюм и отправился с ним на улицу. Пусть девчата его отпарят и от пыли дорожной почистят.
Если всё сложится нормально, завтра в нём на встречу к Северным пойду. Хотя, может, и нет, не факт, что их глава оценит пижонство. Руки, конечно, чешутся, переодеться в новенькое хочется просто невтерпёж. Но опять же, всему своё место и время, моё пока не настало.
То, что командование перешло в руки профессионалов, заметным стало сразу. Во-первых, работа закипела с удвоенной силой, а во-вторых, сделалась более скоординированной.
Людей рассаживали по точкам, на троих стрелков выделялся один заряжающий, как правило, женского пола. Высовываться им не придётся, а кто-то должен подавать патроны.
В данный момент слабый пол распределили по группам, где происходило обучение. В процессе, как раз и определяли тех, кто в действительности будет заниматься ответственным делом. Не у всех получалось хорошо и уж тем более с первого раза.
Тем, кому не повезло пройти собеседование на первую профессию, тоже без дела сидеть не придётся. Их отводили чуть в сторону на получение других инструкций: оказание первой помощи раненным или просто поднести, оттащить и так далее. Конечно, желательно обойтись без потерь, но такое вряд ли возможно.
Мужики, впрочем, тоже без дела не сидели. Митяй руководил подготовкой укреплений. На это он выделил невесть откуда взятые мешки, в которые сейчас набивали глину. Вес их явно превышал пятьдесят килограмм, но никто не жаловался. Такой мешок может реально спасти жизнь и все это понимали, потому в набивке и плотности укладки не халтурили, самим же за ними и прятаться.
Часть людей, вообще, вытянулась за периметр. Они занимались установкой растяжек под чутким руководством Вола.
Ещё несколько человек отправились к раскопкам. Как только подтвердилось наличие опасности в виде разведчиков, я решил не рисковать. Будет ещё время с этим разобраться. Даже если они сегодня до вечера смогут раскопать склад, то вывезти что-либо до темноты вряд ли успеют. А оставлять всё готовое Центровым — ну тоже такое себе удовольствие.
Буквально недавно принесли, а кого даже и привели, остатки раненых. Ну а рабочие, уходя от складов, сейчас захватят трофеи и на этом всё, объявляем комендантский час.
Детей и стариков в подвалы, раненых и пленных туда же, но под замок и стволы, чтоб дурные мысли в голову не лезли. Да, сейчас там очень грязно и сыро, однако всё лучше, чем под осколками сидеть. Кто знает, каким вооружением успела обзавестись самая сильная группировка в городе.
Именно на этот случай, сейчас и выкладывались мешки с глиной, вкруговую. Миномётный обстрел дело не шуточное, а так гораздо больше шансов живым остаться.
Плюс по периметру расставили снайперов, расположение высоток вполне такое позволяло. В общем и целом укрепились довольно серьёзно. Не сказать, что мы отныне непобедимы, но без танка или того же БТРа взять нас не так-то просто. Надеюсь, у них ничего подобного не отыщется.
— Слышь, Митяй, а пулемётов на твоём волшебном складе, случаем нет? — крикнул завхозу Белый.
— Да откуда такая роскошь? — развёл тот руками. — Патронов пару ящиков найдётся, а вот со стволами как-то не срослось.
— Плохо, Митяй, — покачал головой тот, — придётся рожать, ха-ха-ха. Да не сцы, шучу я, чего побледнел сразу. Давай ещё тридцать гранат к входу — Волу не хватило.
Суета продлилась ещё пару часов, а затем наступило затишье. Всё готово к встрече незваных гостей, люди на местах, женщины сидят, привалившись спиной к стене, в полной готовности набивать опустевшие магазины. Это, наверное, самое тяжёлое время, когда вот так, без дела, в ожидании смерти.
Ведь в самом деле неизвестно, кто сегодня дышит в последний раз, или наслаждается красочным закатом. Смерть в такие моменты не разбирается, все ли дела ты завершил или продолжаешь строить грандиозные планы на будущее. Ей плевать, красивый ты или урод, успел ли оставить потомство.
По сути, каждый день может стать последним, но сейчас этот шанс приближается настолько близко, что его зловещее дыхание можно ощутить затылком. И вдруг гробовую тишину нарушил сильный, глубокий, пробирающий до мурашек на спине, голос:
— Чё-о-рный во-о-ор-он, а что ж ты ты вьё-о-ошся…
И спустя мгновение его подхватил женский вокал, а ещё через пару секунд, уже вся крепость горланила старинную песню о непобедимом русском духе.
Я никогда не знал слов этой песни, но тем не менее губы всё равно шевелились вслед, часто не поспевая за текстом.
Песня закончилась внезапно, так же как и началась. Может быть, продержись пауза чуть дольше и мы бы уже кричали что-нибудь следующее, но в наступившей тишине раздался совершенно другой возглас: «Вон они! Идут…»