Это несерьёзно

Самолет удобный, всю дорогу Лизавета сопит на груди. Мы приземляемся в Малаге и около девяти вечера заселяемся на виллу в испанском курортном городке Марбелья. У Демьяна здесь дела, и я решила, что мы с дочкой будем его сопровождать в этой поездке. Мой муж — тот человек, о котором ходит множество разных слухов. В действительности же наш круг общения узок, мы осознаем значимость и ответственность и стараемся держаться вместе.

В течение недели Демьян занимается работой, а я встречаюсь со всеми своими родными. Мама с папой и Рада Максимовна прилетают, чтобы повидаться с маленькой Лизой. Пару раз я оставляю дочку с бабушками, чтобы провести несколько часов с подругами, которые также прибыли специально.

В Россию мы пока, к сожалению, не можем приехать. Неофициально Демьян помог и продолжает помогать «СоларЭнерджи», но на официальном уровне он, увы, в розыске, а таскаться на допросы у меня нет ни малейшего желания.

Время летит стремительно! Я с удовольствием провожу эти недели, расслабляюсь и отдыхаю, много сплю и ем. Лиза быстро привыкает к вниманию бабушек и купается в нем от души.

За пару дней до возвращения домой мы с Демьяном посещаем масштабное мероприятие — свадьбу одного известного человека. Для этого события сняли на сутки целый замок, пригласили популярную группу.

Приезжаем ненадолго — я все еще некомфортно себя чувствую, если оставляю Лизу больше чем на два часа даже с родными. Но при этом понимаю, что другой возможности выбраться куда-то вдвоем с мужем в ближайшее время не предвидится.

Мы прекрасно проводим время. Я немного всхлипываю на церемонии, вспоминаю нашу с Демьяном свадьбу. Он обнимает меня со спины и говорит, что рождение Лизы превратило меня в совсем крошечного птенца, который разучился справляться с эмоциями. Пожимаю плечами. Может быть, так и есть. Мы не статичны: живем, любим, меняемся. И это хорошо ведь? Никто не обязан застывать на месте.

Я замечаю, как на нас с Демьяном смотрят другие мужчины и женщины. Одни явно пытаются понять, кто мы такие, другие — догадываются, и поэтому держатся подальше. В определенных кругах мой муж известен, его боятся.

Немного потанцевав, мы решаем, что пора домой — укладывать Лизу.

— Я отвечу на звонок, и будем прощаться, — говорит Демьян и отходит с мобильником подальше, где музыка тише.

Оставшись одна, я от скуки ищу среди гостей знакомые лица и, к своему удивлению, нахожу. Светлана Буранова, женщина из мира моего первого мужа, тоже здесь, оказывается, с подругами. Мы встречаемся глазами, после чего она быстро оценивает мое платье и внешний вид, что вызывает улыбку — выгляжу я превосходно. Именно так, как себя чувствую.

Светлана застывает в нерешительности, а затем подходит и с разбегу начинает беседу. Причем таким тоном, какого я от нее отродясь не слышала: лебезит, в лицо заглядывает. Только спустя минут пять догадываюсь — она старается понравиться и наладить контакт, связи.

Ох ничего себе! Кто бы мог подумать.

Усмехаюсь и скрещиваю руки на груди. В основном я молчу, просто слушая. Светлана же продолжает искать общие темы, которых у нас практически нет, и, видимо, от отчаяния приступает к обсуждению гостей. К нам присоединяются две ее подруги, женщины из моего прошлого.

— …А вот эту пигалицу ты знаешь, Кристина? Наверное, знаешь, кто ж ее не знает!

— Какой позор, что он привез ее сюда!

Светлана указывает пальцем на хрупкую рыженькую девушку, которая и впрямь бросается в глаза: высокая, красивая, с россыпью веснушек на лице, копной волос, в зеленом платье. Она — яркое пятно на черно-белом фоне. Необычная внешность. Ее хочется рассматривать.

— Кажется… я ее действительно где-то видела, — отвечаю задумчиво.

— Еще бы! Вся Москва только и обсуждает ее внезапный брак с Одинцовым. Она с ним явно что-то сделала, вот только счастья ей это не принесло. Он ее презирает, это очевидно. Все ее презирают.

— Кто кого презирает? — спрашивает подошедший Демьян.

Он обнимает меня со спины и целует в щеку, тем самым уточняя, все ли в порядке и не нужна ли помощь.

Нежно поглаживаю его по руке — все отлично, справляюсь.

Буранова и ее подруги смотрят на нас с голодным любопытством. Не просто смотрят — сканируют. Думаю, мой развод с бывшим и роман с Демьяном, который в розыске, тоже долго обсуждался. Они лицемерно ему улыбаются.

— Мы подло сплетничаем, — пожимаю я плечами.

— О ком?

— О той девушке, — киваю на рыженькую. — Говорят, она обманщица.

— Максим Одинцов человек непростой, мало публичный, но при этом известный, — продолжает Светлана. — Не представляю, как он допустил этот брак. Говорят, она его на яхте напоила и забеременела!

— Я даю этому липовому союзу максимум полгода, — поддакивает подружка Светланы. — Ничего у нее не выйдет. Появилась из какого-то Зажопинска и ведет себя, как королева! Москва таких щелкает, как орехи.

Я вновь смотрю на девушку и понимаю, что, как королева, она точно себя не ведет. Стоит одна у столика, держит в руках бокал с шампанским, который ни разу не пригубила. Чуть сжалась, ссутулилась и вообще, судя по всему, находится в большом смятении. Ей… боже, бедняжке просто страшно.

Не знаю, откуда она взялась, но столичная тусовка не любит тех, кто от них отличается, мне ли об этом не знать.

Где же я могла ее видеть? Знакомое лицо.

К девушке подходит высокий темноволосый мужчина, представитель известного бренда косметики. Я запомнила его, когда он толкнул длинный нелепый тост. Он начинает что-то говорить, и девушка отступает назад. В ее глазах появляется еще большая растерянность.

Я решаю, что пора бы подойти и познакомиться, тем самым поддержать. Не знаю, что у нее там с замужеством приключилось, но она одинока, ей страшно — я на такое смотреть сложа руки не собираюсь.

Делаю шаг в ее сторону, но в этот момент к девушке подходит еще один мужчина. Тоже старше ее, очевидно, что при власти — движения плавные, уверенные, осанка идеальная. Увидев его, девушка застывает.

— А вот и муж, — закатывает глаза Светлана. — Бедняга. Столько из-за этой дешевой шлюхи потерял. Он никогда ей не простит этого. Никогда. И никто не простит.

Девушка не сводит взгляд с мужа, в нем отражаются боль, нежность и… надежда?

«Боже. Обними ее. Обними свою жену, пожалуйста», — мысленно шепчу я.

Что секундой позже Одинцов и делает. Притягивает к себе, смотрит при этом с большим вниманием. Она испугалась, он это заметил, и ему это… не понравилось.

Девушка, чуть смутившись, кивает мужу, и они отходят подальше от стола, чтобы потанцевать. Максим аккуратно обнимает ее за тонкую талию, сам же смотрит на темноволосого с раздражением или даже угрозой. В это время на лицо его жены будто луч света падает, девушка расцветает. Она ласково касается Одинцова, он притягивает ее к себе чуть сильнее, и мне вдруг становится неловко, словно я стала свидетелем крайне личного, интимного момента. Очень трогательного. Невольно любуюсь, игнорируя треп Бурановой.

— Пусть веселится, недолго ей осталось.

Через пять минут мы с Демьяном едем за дочкой, по пути обсуждаем знакомых, эту необычную пару, свидетелями танца которой стали.

Надеюсь, у них все будет хорошо. Одинцов заботится о жене, а она — ждет этой заботы. Вот только иногда голых чувств недостаточно. Иногда, для того чтобы быть вместе, нужны целые подвиги.

Мы забираем у бабушек искупанную и уставшую Лизу, укладываем ее в ночь, после чего занимаемся любовью.

— Не хочу улетать, — говорю я Демьяну перед сном.

— Можно задержаться еще на неделю.

— А ты останешься со мной? Я без тебя не хочу.

— Останусь, конечно. Что мне дома делать без тебя?

— В этом прекрасном уютном доме с бассейном и шикарным видом на море? — подкалываю.

— В этом пустом большом доме, стены которого давят.

— А работа?

— Она никуда не денется.

Утром я снова просыпаюсь с большим трудом — да что ж такое-то! Демьян успевает провести по меньшей мере три фотосессии Лизавете, пока я сползаю с кровати и плетусь в ванную. Ощущение, будто у меня похмелье, хотя легли рано, да и я не выпила ни глоточка алкоголя.