Первый паладин

– А ну бросили железяки, овцелюбы, или вашему дружку кранты. – Прорычал я, плавно отходя в сторону от толпы. А то кто знает? Мало ли какой-то ретивый постоялец огреет черпаком по голове.

Промешкавшись, неприятели все-таки опустили свое оружие на землю.

– Хорошо. А теперь развяжите пленную. Бегом! – Надавил я на горло заложника острием чуть сильнее, уже проворачивая в голове мысли в духе, а зачем я вообще полез? Рисковать жизнью ради незнакомой девки? Хотя, понятно зачем. Больше всех я ненавижу два типа преступлений – изнасилование и воровство. Оба эти деяния человек делает из своих самых низменных побуждений – похоти и жадности. Даже убийство, порою, более благородно. Оно может совершатьсяради защиты, либо непреднамеренно. Да даже убийство из чувства мести, это не так низко, как удовлетворение своих животных позывов. И человек, идущий на такое – ничем не лучше грязного животного. И это скорее даже будет оскорблением для животных.

Я отошел к спасенной, толкнул бородоча в ногой в спину и шепнул девушке: «Бежим!»

Черт. Вот только куда бежим? Зачем бежим? У меня там еще миска каши недоеденная, а я уже бегу сломя голову от людей и цивилизации в сторону леса. Хорошо хоть, всё свое имущество я предусмотрительно захватил с собой, да и компания на этот раз, поприятнее чем угрюмые завсегдатаи трактира. Стройная белокурая эльфийка с большими глазами в том мире могла бы набрать немало подписчиков в Инстаграме. В руках у нее я заметил лук и колчан стрел. Видимо успела подобрать свою экипировку у похитителей. Лук не отличался особыми изысками. Просто добротный деревянный инструмент, скорее смахивающий на английский длинный лук, только чуть покороче. Это и понятно. Длинные рога лука будут мешать среди зарослей и деревьев, а особого преимущества не дадут, в связи с ограниченностью дистанции.

Так в лучах закатного солнца мы забежали в чащу леса, где, преодолев небольшое расстояние, я наткнулся грудью на выставленное в мою сторону копье. Вот тебе и на. По флангам вышли двое сородичей девушки с натянутыми луками как у нее. Обернувшись, чтобы обратиться к спутнице за помощью в улаживании сложившегося недоразумения, я получил удар в затылок и в полете на мховоелесное покрытие, лишь успел пожалетьоб отсутствии в найденном комплеке брони шлема.

И мир погас.

Глава 4. Демоны.

Ночной лес поражал своей необычностью, а мертвая тишина заставляла лишь обостриться звериные чувства крупной кошки. Белый кролик на поляне, подсвечиваемый луной, выглядел как сказочная издевка. Догоню в два прыжка! Но у кролика были другие планы и, как будто не обращая внимания на хищника, он фривольно, но довольно скоро умчался в чащу, при этом, не теряясь из виду. В голове плескалась мысль: «Следовать за белым кроликом». Где-то я подобное уже видел? Но инстинкты сами гнали меня за добычей. Перепрыгивая поваленные деревья и огибая крупные стволы, мы домчались до холма, в котором шустрый грызун отыскал нору и, не раздумывая туда юркнул. Черт! Не успел. Вот только нора была слишком большая, что бы укрыться от меня, и я туда вполне свободно пролазил. Ну не уйдешь ушастый! Азарт охотника не спешил покидать хищника, и я, протискиваясь, полез в углубление. Вопреки ожиданиям, тоннель вел не в тупик с добычей, а выходил на просторную поляну, находящуюся у обрыва, на котором стоял силуэт, напоминающий человека.

Вокруг него ощущалась аура покоя и умиротворения настолько сильная, что я даже забыл, за кем я столь рьяно гнался. Лапы медленно и повольно несли меня к неизвестному существу, заставляя забыть о предосторожности. На мое появление фигура отреагировала, повернув корпус в мою сторону и взглянув в мои глаза. Женщина, напоминавшая то ли человека, то ли эльфа, с зеленоватой кожей и пологом трав вместо одеяний внушала трепет и благоговение. Её прикосновение к моему лбу заставило почувствовать такое родное тепло и заботу, которые чувствует младенец в руках матери. Обхватив мою шерстяную голову руками, она прошептала: «Спаси их!» И тут из тьмы за обрывом подул шквальный ветер, принесший ужасный запах серы, заставляя образы помутнеть и бесследно испариться.

***

Я очнулся в холодном поту, жадно хватая воздух. Помещение было довольно небольшим и темным, а наличие решетки вместо одной из стен, указывало на то, что я находился в каком-то аналоге темницы. Каноничной тюрьмой его назвать было нельзя потому что, мало того, что стены представляли из себя сплошную древесную поверхность, так еще и решетка была не металлической, а была переплетением каких-то то ли корней, то ли веток. Мои попытки расшатать импровизированную клеть не принесли плодов. Казалось, что древесина был прочнее железа. Как ни странно, броня осталась на мне, а вот своего оружия я не наблюдал, что, впрочем, ожидаемо. Неожидаема, однако, была сама ситуация, когда я из спасителя превратился в пленного. Не зря говорят: «Делай добро и беги». Вот только бежал я, очевидно, не в ту сторону, и не с той. Однако, раз меня не переодели в «тюремную робу», возможно, еще был шанс выбраться отсюда без существенных потерь.

– Эй! Есть кто дома? – За решеткой, вправо, уходил тускло освещенный коридор, в сторону которого я заскандировал. – Свободу попугаю! Сво-Бо-Ду!

– Значит это и есть твое имя? Попугай? Странные у вас, людей, имена. – Из-за угла вынырнула вчерашняя спасенная. Видимо, ночевала она тоже где-то здесь, что отражалось в полумраке на её заспанном лице.

– М-м-м… Нет. Попугай это птица, которую незаслуженно заперли в клетке, несмотря на все её заслуги перед отечеством и народом. – Я повис на прутьях импровизированной решетки, как заправский сиделец, и, изобразив одну из самых своих обольстительных улыбок, продолжил. – Чем провинился я перед тобой, красавица? Так у вас принято принимать спасителей прекрасных дев? – Шутить про «знаменитое эльфийское гостеприимство» я не стал. Еще расценит как оскорбление своего народа. По большому счету, мне бы сейчас следовало вести себя как можно сдержаннее, но поток иронии было не удержать. Еще одно проявление старой личности, ибо Иратус всю жизнь был намного скромнее.

– Прошу прощения за столь неподобающий прием, но я с трудом уговорила соплеменников не бросать тебя посреди леса на съедение волкам. Утром тебя выведут из леса, а пока побудь здесь. Темница у нас используется редко, но гулять по поселению просто так, чужаку никто не даст, уж извини.

– Понятно. А не подскажешь, сколько я был без сознания?

– Около половины ночи. Осталось немного до рассвета.

В этом мире, по понятным причинам, наручных часов ни у кого не было, поэтому время измерялось примерными долями, ориентируясь на восходы, закаты и полудень.

– А почему ты здесь? Неужели ты местный тюремщик?

– Постоянных стражей темницы у нас нет, я же говорила, она редко используется. Поэтому раз я за тебя попросила, меня назначили тебя и охранять.

– Меня или от меня?

– И то и другое. Сам понимаешь, людей здесь не любят, и помыслов твоих мы не знаем.

– Разве благородный поступок у трактира не указал на мои чистые помыслы?

– Возможно, и указал. А возможно и то, что всё это было спектаклем, дабы проникнуть к нам и выведать расположение анклава.

– Что ж, резонно. Мои вещи, надеюсь, в сохранности?

– За кого ты нас принимаешь? – Возмутилась девушка. – Тебе всё вернут на границе леса.

– Ну, тогда спокойной ночи. – После некоторой паузы обронил я, замечая что дальнейшие расспросы лишь вызывают недовольство у моей «тюремщицы».

Но ночь спокойной больше не была. Сон больше не шел, и, предчувствуя скорое утро, я решил одеться в сложенную в углу экипировку. Спать в ней было неудобно, но во время бодрствования она давала некое едва уловимое чувство уверенности. По истечении около часа, лежа на аналоге местной «шконки», заботливо снабженной каким-то подобием матраса, в бесполезных попытках уснуть, я уловил легкий запах серы. Опять тот сон? Но я не сплю. Поднявшись с кровати, я подошел к решетке и запах лишь усилился.