Страница 42 из 100
В отличие от многих других женщин находящихся в братской могиле, тело матери не было оголено. Лишь из груди торчала короткая рукоять ножа. Того самого ножа с которым никогда не расставался отец. Всё указывало на то что, видя как обходятся с пленниками, не желая подобных страданий жене, он даровал ей быструю смерть припрятанным оружием, а сам стойко принял все пытки навалившиеся на непокорного кузнеца.
Я вновь упал на колени и закричал. И, казалось, этот крик способен содрогнуть небеса. Я просил прощения у матери и отца. За то, что не смог, за то, что не успел, за то, что не был рядом в их последнюю минуту. Горечь потери и неподъёмная вина упали на мои плечи. Пока их истязали, я занимался какой-то ерундой. Вместо того чтобы рыть носом землю в поисках семьи, я доверил эту задачу посторонним. Смогу ли я себя теперь простить?
***
Кавил служил роду Пертинаксов уже не первый десяток лет. Будучи сыном небогатого рода, да к тому же еще и самым младшим, он не мог рассчитывать на владение своими землями. Но он не поддался искушению пойти в разбойники, как многие его коллеги, вместо этого подавшись в окраинные земли, где в приграничье всегда приветствовались отчаянные молодчики, знающие с какой стороны браться за меч.
За многие годы службы в дружине, Кавил сыскал уважение не только боевых товарищей за отвагу и упорство, но и обратил на себя внимание еще отца Генриха, который даровал ему статус рыцаря-сержанта.
Дожив до начала пятого десятка своих лет Кавил так и не покинул службу. Его простая и понятная жизнь его устраивала. Его никогда не тянуло красоваться на светских мероприятиях, кичась своими воинскими подвигами. Вместо этого его прельщал простой и понятный солдатский порядок и служба своему господину, заключающаяся в защите окрестных земель и жителей их населяющих.
Поэтому при облаве на шайку разбойников ему и доверили вести второй отряд. К своему стыду они пришли чуть позже чем следовало бы, из-за плохой освещенности в лесу, но ничего непоправимого, к облегчению Кавила, не случилось и они успешно провели операцию.
Он потом еще не раз будет прогонять в голове воспоминания о непонятных странностях творившихся тогда. Но всё же, это не страннее атаковавшей их ранее орды демонов, с которой помог справиться этот Иратус.
Сейчас же Кавил следовал по пятам за паладином, как назвал себя этот молодой мужчина.
Повинуясь какому-то наитию, адепт света в одиночку побрел в чащу леса и Кавил с еще двумя рыцарями проследовали за ним на некотором отдалении, дабы прикрыть в случае опасности.
На несколько минут они потеряли его из виду, но душераздирающий крик указал верное направление и заставил перейти тройку рыцарей на бег. Кавил с товарищами выбежали на обширную поляну посреди леса, с возвышающейся посреди конструкцией.
Паладин обнаружился стоящий на коленях возле обширной ямы.
Увидев что в ней находится, рыцари поснимали шлемы, дабы не осквернить их изнутри исторгаемыми рвотными массами. Открытое зрелище поразило княжеских воинов. «Разве такое могли сотворить люди?» – Не давал покоя вопрос каждому из них. Даже повидавший многое Кавил, признался себе, что никогда не в жизни не лицезрел подобной жестокости. Особенно сжал его сердце вид растерзанных детских телец. Многие из них были также обнажены, что указывало на самые мерзкие и гнусные поступки, которые может совершить человек.
Около десятка минут они еще отходили от шока, но всё-таки взяли себя в руки и подошли к паладину. Приблизившись, они услышали тихие причитания: «Простите. Простите. Я не смог. Я не успел».
– Господин. – Негромко окликнул паладина Кавил.
Слегка замедленно, как будто в прострации, паладин повернул к нему голову. И в его глазах Кавил узрел лишь пустоту.
Обратив внимание на рыцарей, паладин поднялся с колен и подошел к ним, вопрошая:
– Что с плененными разорителями?
– Связаны и ждут отправки в замок, сир.
Глаза мужчины полыхнули алым пламенем и человек, зовущийся Иратусом, твердой походкой направился в сторону лагеря.
– Кавил, здесь его меч. – Указал куда-то в сторону один из дружинников.
– Прихвати с собой.
Следуя на почтительном расстоянии от адепта света, рыцари неплохо различали путь, потому что от Иратуса исходила заметная аура света, окрашенного в красный оттенок.
Вернувшись в лагерь, Иратус увидел шеренгу выживших разорителей стоящих на коленях со связанными руками.
– Снимите веревки, но не допустите того чтобы они сбежали. – Бросил он охране. И воины не посмели оспаривать приказ этой внушающей трепет фигуры.
Все находящиеся вокруг люди и эльфы приковали свой взгляд к развернувшейся сцене.
Подойдя к первому плененному разбойнику, Иратус прорычал: «Кто? За вами? Стоит? Отвечай!»
Испуганный разоритель лишь активно замотал головой:
– Клянусь жизнью, господин! Я ничего не знаю!
– Твоя жизнь сейчас не стоит и ломаного гроша. – Лишь ответил паладин.
Удар ноги в живот заставил скорчиться бандита на земле, а последующие удары кулаками в голову моментально выбили дух из несчастного, оставив на его лице лишь кровавое месиво.
И с каждым ударом пламя в глазах Иратуса лишь разгоралось ярче.
«Говори!» – Прорычал паладин в лицо следующего разорителя. Но, не дождавшись вразумительного ответа, раскрытой ладонью опоясанной пламенем пробил тому брюшную стенку и достал на всеобщее обозрение еще горячую печень подонка. Затолкав оную ему же в раскрытую пасть, Иратус двинулся дальше.
Не получив ответа и в третий раз, Иратус пробил грудину неудавшегося служителя скверны и спалил его сердце в ослепительном огне охватившем его ладонь.
Последующие следом разорители молили, кричали, стонали. Их глаза всё сильнее наполнялись ужасом неминуемой гибели с каждым шагом приближения к ним вестника правосудия.
«Правосудие!» – С этой мыслью смотрел на развернувшуюся жестокость Кавил.
Вопреки правилам, рыцарь-сержант остановил своего князя, было порывавшегося помешать паладину в его праведном гневе. Встав на пути Пертинакса, мужчина, сурово нахмурив брови, сказал своему сюзерену:
– Когда Вы увидите то, что находится там, откуда мы пришли, вы поймете, что эти мерзавцы заслуживают даже более жестокой участи, сир.
Тем временем, очередного подонка разъяренный Иратус поднял над собой, держа за шею одной рукой и просто сжег того заживо выпущенным пламенем.
Бросив обгоревшие останки на землю, паладин обратил свой взор на наиболее колоритную фигуру среди плененных разорителей.
– Колдун! – Злобно прорычал Иратус. – Всё это твоих рук дело.
Возможно, служителя скверны и испугало внимание столь опасного человека, но виду он не подал:
– Мое имя Дамин, попрошу. – Лишь вымолвил тот, вставая с колен. – А ты окреп, светлый.
– Мне плевать на твое имя, ничтожество! – Прорычал разъярённый Иратус. – Алтарь! Это твоих рук дело?!
Колдун лишь фривольно изобразил поклон и Кавил представил, каких усилий стоило паладину не разорвать того на клочки в ту же секунду.
Разъярённый Иратус лишь шумно вдыхал воздух расширяющимися ноздрями и крепко сжимал кулаки.
Меж тем, представившийся Дамином бородач, вновь заговорил:
– Я не питаю иллюзий на счет своей дальнейшей судьбы, светлый. Поэтому у меня для тебя есть два подарка. Первый. – Колдун медленно поднял руку и оттопырил вверх указательный палец. – Это имя. Аварус... Распоряжайтесь этой информацией как вам угодно. Ну, а второй… – Дамин выпрямил второй палец. – Вот это!
Находящаяся ближе всех к адепту белокурая эльфийка, видимо поняв что происходит, выкрикнула: «Берегись!» И бросилась на паладина, пытаясь сбить того с направленной в него магии скверны.