Первый паладин

Крадучись мы подошли как можно ближе и по команде Генриха ринулись в атаку.

Рыцари княжеской дружины были профессионалами, поэтому нападение происходило без лишних криков. Выбежав на широкую расчищенную территорию, утыканную самодельными шалашами и кострами, вокруг которых собрались разномастные оборванцы, неизвестно откуда здесь взявшиеся, дружина начала планомерно истреблять всех кто попадётся на пути.

– Возьмите нескольких в плен! – Выкрикнул я, когда стало очевидно, что нас, наконец, заметили.

Но дружинники и без того старались не добивать подранков, ведь кого-то потребуется еще судить за их злодеяния, в назидание публике.

Встревоженные разбойники организовали некое подобие сопротивления и попытались нас окружить, наваливаясь гурьбой на зазевавшихся рыцарей. Я старался, в первую очередь, прикрывать наших бойцов, минимизируя возможные потери.

Вот спину одного из рыцарей прикрывает щит света, прямо перед атакой хитрого бородача с топором. Вот двое разорителей падают на землю связанные между собой вервием усмирения. Черт! Мне срочно нужно подыскать какую-нибудь атакующую литанию, желательно дальнобойную.

Тренируя лишь пару навыков, я упустил из виду расширение своего арсенала, хоть и добился значительных успехов в сотворении узкого круга явлений света. Тот же щит и вервие у меня получались практически по одной лишь мысленной команде, хоть и требующей некоторой эмоциональной настройки.

Вот какой-то смельчак, посчитав необлаченного в доспехи парня, с одним лишь мечом, легкой целью и попытался атаковать меня в лоб. Но сам лишь ударился своим лбом о возникший прямо перед ним непроницаемый золотистый барьер и потерял ориентацию, взамен получив рубящий удар наискосок в шею.

Это было странное чувство. Да, это уже второй на моем счету разумный. Но в первый раз, при битве с падшим главой рейнджеров, я был доведен до безвыходного состояния «либо он, либо я.» Мозг тогда уже не успевал анализировать ситуацию, действуя по наитию, хватаясь за жизнь. Но теперь мне пришлось убить осознанно, своими руками отнять чью-то жизнь. Да, у моих ног сейчас лежит окровавленное тело отпетого негодяя, но остатки цивилизованности из прошлого мира всё еще давали о себе знать. К тому же, меня гложили сомнения религиозного характера. Все религии в унисон твердили о том, что убивать это грех. И хоть в королевстве, как н и странно, роль религии была довольно ослаблена, как я предполагаю, из-за косвенной связи с преданным анафеме братством, но базовые заповеди типа «не убей», «не укради» и так далее, котировались и здесь. Надо будет поговорить по этому поводу с отцом Йорваном.

Поставив себе на памяти зарубку, в дальнейшей битве я старался лишь обездвиживать врагов и прикрывать друзей.

То тут, то там, из-за наших спин свистели стрелы, вонзаясь в тела разорителей. Видимо наши эльфийские союзники решили не ограничиваться лишь помощью в поисках логова и, по своему обыкновению, прикрывали сражающихся воинов на расстоянии.

Я же начал всё больше ощущать напряжение. Всё чаще мне приходилось в последнюю секунду выставлять щиты перед союзниками и уворачиваться от ударов в мою сторону. Нас просто зажимали в кольцо, а подмоги всё не было. Черт! Что-то пошло не по плану?

Как только я уже хотел начать паниковать, а разорители злобно ухмыляться, беря нас в кольцо, послышался боевой клич: «За князя!»

Наконец-то! Подошло подкрепление! Разорители, зажатые в тиски с двух сторон, запаниковали, понимая, что чаша весов сместилась не в их сторону. Количество сил было примерно равно, но разбойничье отребье было не чета обученным, хорошо экипированным, а главное мотивированным рыцарям.

Понимая, что в плену их ждет незавидная судьба, разорители сражались лишь яростнее. Тех, кто пытался бежать настигали меткие эльфийские стрелы. Рейнджеры, здраво рассудив, что прикрытие нам уже не столь необходимо, принялись за отлов беглецов. И почему я сам об этом не подумал? По сути, весь наш план был составлен эльфами, а нам оставалось лишь прямолинейно всех перебить и взять побольше свидетелей живьем.

Воодушевленные прибытием товарищей, бойцы первого отряда пошли в упрямую атаку, вклиниваясь в паникующую массу бандитов, поджимаемую с другой стороны.

Рыцари действовали слаженно и профессионально настолько, что я даже почувствовал себя лишним на этом празднике смерти. Не было никакого фехтования или изысканных пируэтов, показываемых в исторических фильмах. Была лишь жесткая рубка одоспешенных воинов против неорганизованной группы крестьян. Умело принимая удары на щиты, рыцари моментально контратаковали, и при отсутствии у противника щита, как правило, эта контратака имела фатальные последствия.

Мое участие в битве минимизировалось, и я уже было думал, что победа за нами, но произошло нечто странное. На лицах доселе пятившихся разорителей появились злобные и в то же время радостные оскалы, не свойственные людям, находящимся на грани поражения. Как-то внезапно они подобрались, и затравленные взгляды сменились на хищные взоры жаждущих крови. Те из разбойников кто имел щиты, бросили их на землю сконцентрировавшись на находящемся в руках оружии. Некоторые даже подбирали топоры или же мечи павших товарищей, снаряжая их во вторую руку.

Почуяв неладное, рыцари плотнее сомкнули ряды, и не зря. Как по команде, разорители сорвались с места и бросились в самоубийственную атаку. Как говорится, главный плюс в том, что тебя окружили в том, что ты можешь атаковать в любом направлении. Разорители же так и поступили.

Они как бешенные бросались на строй дружины, насаживаясь на мечи, как ягнята на вертел, тем самым сковывая отдельных рыцарей, в которых тут же врезались задние ряды разбойников.

Такой суицидальный маневр застал врасплох княжеские силы, чем противник не упустил возможности воспользоваться. И это их бы не спасло, так как каждого дружинника прикрывал стоящий рядом товарищ, но дальше события приобретали еще более шокирующие обороты.

Проколотые мечами разорители и не думали падать на землю. Вместо этого они лишь смеялись в лицо своим противникам.

Вот один из разбойников, принявший укол меча в живот так, что тот торчал у него из спины, схватил этот же меч, вырывая его из рук рыцаря, после чего обрушил на опешившего воина град молниеносных ударов топором. Из его раны же вместо крови медленно вытекала густая темно-зеленая субстанция.

И подобное происходило повсеместно. Разорители и не думали падать от, казалось бы, смертельных ран. Вместо этого они злобно хохотали и с еще большим остервенением атаковали, совершенно не обращая внимания на сочащиеся зеленой массой повреждения.

Дружина, под контролем командиров, организованно пятилась назад. Воины не понимали, как сражаться с практически бессмертным противником, да еще сошедшим с ума.

У меня на лбу вновь проступила испарина от напряжения. Было невозможно успеть везде, но я старался. Щиты света были эффективной преградой перед обезумевшими разорителями, но, сотрясаемые ударами, они быстро теряли силу.

Прикрывать союзников стало еще труднее, когда меня самого связали боем. Я машинально отмахнулся мечом от налетевшего на меня бандита с коротким, видимо трофейным, мечем. Совершенно не заботящийся о защите мужчина принял удар грудью, и каково же было его удивление, когда вместо непонятной оскверненной субстанции из страшной раны пошел дым сопровождаемый запахом горелого мяса. Разоритель уставился широко открытыми глазами на свою грудь и медленно повалился наземь.

Что ж. Это хорошие новости. Напитываемое светом оружие способно нивелировать сопротивление урону, обусловленное, очевидно, силами скверны.

Я стремительно атаковал еще одного разбойника, не успевшего сообразить, что произошло с его товарищем, и тот также упал у моих ног. После чего на меня воззрились многочисленные пары озадаченных и озлобленных глаз.

Увидев во мне наиболее опасного противника, разорители сконцентрировали наступление в сторону первого отряда, в котором я находился.