Страница 42 из 79
Этот план, промелькнувший в моей голове, был очень прост. Я воображал, что прикончить Рею будет необычайно трудно и опасно, но вот она сидит, погруженная в сон, полностью в моей власти. Остается только нажать спуск.
Я взглянул в зеркало. Длинное шоссе было погружено во мрак. Нигде ни малейшего признака приближения фар. Я плавно ослабил нажим на педаль акселератора. Машина начала терять скорость, катясь по инерции, и остановилась в тени большого дуба.
Я посмотрел на Рею, но она по–прежнему спала. Тогда я сунул руку в задний карман и мои пальцы ухватились за ручку пистолета. Я медленно вытащил его и отвел предохранитель.
Подняв пистолет, я прицелился ей в голову и положил палец на спусковой крючок, но на большее меня не хватило.
Я сидел, глядя на нее, в отчаянии целясь в нее из пистолета и понимая, что не смогу нажать на спуск, не смогу хладнокровно убить ее. В горячке я убил Фела, но у меня не хватало решимости застрелить спящую женщину.
Внезапно Рея открыла глаза.
– Смелее, Ларри Карр, – сказала она. – Докажи себе, что ты не трус. Смелее… убей меня!
Ослепительные фары приближавшегося грузовика осветили кабину машины. Я мог отчетливо рассмотреть ее. Боже! Она выглядела ужасно. Глядя на нее, я не понимал, как мог когда–то испытывать к ней вожделение. Теперь это мне казалось каким–то страшным эротическим кошмаром. Она сжалась в комок в углу, глаза смотрели тупо, тонкие губы кривились в издевательской усмешке. У нее был вид сумасшедшей.
– Смелее… убей меня! – повторила она.
Грузовик с ревом пронесся мимо. Я вздрогнул от мелькнувшей в моем сознании мысли, что если бы я убил ее, грузовик поравнялся бы с нами именно в тот момент, когда я вытаскивал бы ее труп на дорогу.
Я выпустил пистолет. Он упал между нами на сиденье. Я понимал, что все кончено, и все вдруг стало мне безразлично.
– В чем дело, Дешевка? – спросила она. – Ведь ты же все обмозговал, верно? Кишка тонка? Может ты думал, что я не узнаю тебя в твоем дурацком парике?
Я смотрел на нее с ненавистью. Она была отвратительна мне, как прокаженная.
– Я скажу то же, что сказал твой дружок. Выметайся. Вон из моей машины.
Она следила за выражением моего лица.
– Не мечи икру. Колье у меня… Мы с тобой еще можем выкрутиться. – Она открыла сумку, пошарила в ней и вынула кожаный футляр для драгоценностей. – Смотри… оно у меня! Миллион долларов! Ты говорил, что сумеешь его продать! Мы можем вместе уехать в Гавану, можем начать новую жизнь вдвоем.
Вместе? С ней? Я содрогнулся.
– Продать его? Жить с тобой? – сказал я. – Я не стал бы жить с тобой даже если бы ты осталась последней шлюхой на свете! Это колье не стоит и десяти центов… оно поддельное.
Она застыла и подалась вперед. Ее зеленые глаза горели безумием.
– Врешь!
– Это стеклянная копия, несчастная дура, – сказал я. – Неужели ты воображала, что я позволю тебе и твоему братукретину унести на миллион долларов бриллиантов?
Она с присвистом втянула в себя воздух. Я ожидал вспышки неистовой ярости, но она, казалось, была уничтожена моими словами.
– Я предупреждала балбеса, – сказала она словно про себя. – Я знала, что ты змея с той самой минуты, как тебя увидела, но он не пожелал слушать. Он все твердил, что все будет в порядке, но я–то знала. – Она свободно откинулась на спинку сиденья.
– Ладно, мистер Дешевка Карр, выходит твоя взяла. Если меня поймают, то дадут пожизненное заключение. Я уже отсидела в тюрьме восемь лет. Я знаю, что это такое… а ты нет. Фел тоже не знал. Ему повезло, что он умер.
Я больше не мог вынести ее вида.
– Пошла вон! – сказал я. – Когда тебя арестуют, говори сколько угодно. Мне уже на все наплевать. Вылезай и проваливай!
Казалось, она не слышала.
– Две недели я торчала взаперти в вонючей конуре, – сказала она. – Две недели! Каждую минуту ждала, что за мной придут копы. Господи! Выжить бы! – Она закрыла лицо руками. Глядя на нее, я не испытывал жалости. Я хотел поскорее избавиться от нее, вернуться в Парадайз–Сити и там ждать прихода полиции.
– Убирайся! – заорал я на нее. – Ты прогнила насквозь.
Ты не нужна даже такой вонючке как Страшила. Пошла от меня к черту!
– Один Фел не мог без меня жить, – сказала она. – Но потом он сбежал от меня. – Она рассмеялась жестким, лающим смехом. – Что ж, похоже мне хана… Интересно, каково это быть мертвым.
И тут я увидел, что она держит в руке мой пистолет.
– Брось его! – заорал я.
– Пока, Дешевка… придет и твое время.
Я рванулся к ней, но она отпихнула меня, вскинула пистолет и, приставив его к своей голове, нажала спуск.
Вспышка выстрела ослепила меня, а грохот оглушил. Я почувствовал на лице что–то мокрое и липкое и, содрогнувшись, вывалился из машины.
Я стоял и весь трясся, вытирая лицо платком, а из открытой дверцы машины вилась тонкая струйка порохового дыма.
Вот я сижу в последний раз в своем кабинете. Мне осталось только поставить свою подпись на бумаге об отставке. Это необходимо сделать хотя бы потому, что я дал слово при всех, что если не раскрою это преступление через месяц, то сам уйду с поста шерифа. Сегодня истекает этот срок, а я уверен, что это преступление никогда не будет раскрыто.
Последняя И единственная ниточка оборвалась два дня назад. Парень по имени Хэнк Брейг ухитрился утонуть в пьяном виде в какой–то луже.
Хотя я и считаю, что знаю гораздо больше об этом преступлении, чем официально известно, но доказать я уже ничего не смогу, даже если этого очень захочу. У меня нет ни одного факта, а если я все просто расскажу, то мне никто не поверит.
Итак, мне остается подвести итоги.
Ведь все началось немногим более двух месяцев назад…
Р. Смейз. Не упусти свой шанс
Глава 1
В открытое окно доносился тихий шелест волн, а нежный ветерок слегка колыхал занавески.
Было начало июня и еще не нахлынула волна отдыхающих, а поэтому я мог уделять больше времени своей личной жизни.
Роскошно убранная комната бунгало была слегка освещена. Я подошел к бару, смешал два коктейля и вернулся к широкой кровати, протягивая один из них Джулии.
— Благодарю, милый, — произнесла она своим приятным грудным голосом и нежно погладила мою руку.
Я наклонился и нежно поцеловал ее в губы, затем оторвался от них, закурил две сигареты и вставил одну из них между этими пухлыми, ярко–алыми и вечно манящими губами.
— Ты прелесть, Сид, — тихо сказала она, выпуская дым и поднося к губам бокал.
Джулия была младшей дочерью Гарри Моулза, известного миллионера, хозяина слишком многих предприятий и обладателя множества акций, чтобы их всех можно было запомнить. Но, честно говоря, мне на все это было наплевать.
Она была прелесть. Это была первая женщина за последнее время, с которой мне не хотелось расставаться.
Я внимательно взглянул на нее. Она напоминала мне в этот момент сытую кошку: под простыней четко вырисовывалась ее гибкая, но не тощая фигура, а пышные и упругие груди простыня не прикрывала. Ее черные густые волосы, рассыпавшись по подушке, обрамляли овальное лицо, на смуглом фоне которого ярко выделялись алые губы и черные, как агат, глаза.
Сейчас они были полузакрыты, что и дополняло весь ее облик, создавая впечатление сытой кошки. Медленно глотая коктейль между затяжками сигареты, она блаженствовала.
Я устроился со своим стаканом и сигаретой в глубоком кресле, обтянутом темно–бордовым бархатом. Несмотря на бурно проведенные часы, она все равно была желанна.
— Джу, — тихо сказал я, еще боясь сам высказать эту мысль вслух, — выходи за меня замуж…
Я услышал какой–то неприятный звук, а потом покашливание, и подняв глаза, понял, что это она поперхнулась коктейлем.
— Ты с ума сошел, Сид, — сказала она все тем же мягким голосом, отдышавшись.
— Почему?
— Я, дочь Гарри Моулза, и шериф — это же будет смешно.