Страница 77 из 121
— На машине, — прошептала она. — За ней приехала машина. Какой-то человек сказал, что вы ее срочно хотите видеть... — еле слышно ответила она, осознав вопрос. — Там был еще один, на заднем сиденье. Не знаю, какая была машина, за исключением... ну конечно! Это иностранная машина, руль у нее находился слева. Разве она...
— Грегори и его «фиат», — прошептал Шеф. — Но, ради бога, как он узнал, что Мэри здесь?
— Поднял трубку, и все, — сокрушенно объяснил я. — Он знал, что мы остановились в «Вогоннере». Он спросил Мэри. Ему ответили, что ее нет. Он спросил — где? И этот толстый, стоящий за баром болван объяснил, что сам два часа назад отвез на машине миссис Кэвел к мистеру Чессингему. Это было по пути Грегори, он остановился посмотреть. У него все для выигрыша и ничего для проигрыша.
Мы даже не попрощались со Стеллой Чессингем. Сбежали вниз по лестнице, увидели Харденджера, выходящего из радиомашины, впихнули его обратно.
— Альфингем, — крикнул я, — «фиат», он им все-таки воспользовался. Не думаю, чтобы он рискнул...
— Он не рискнул, — подхватил Харденджер, — только что мне сообщили, что «фиат» брошен на обочине возле деревни Грейлинг. Недалеко отсюда, в трех милях, на проселке... Почти рядом с домом местного констебля. Тот как раз слушал нашу передачу, глянул в окно и увидел «фиат».
— Пустой, конечно.
— Пустой. Он не бросил бы машину, если бы не прихватил другую. Я дал знать о краже машины. Наверняка ее украли в деревне Грейлинг. Полагаю, мы скоро ее обнаружим.
Действительно, вскоре машину обнаружили мы сами. Через две минуты мы влетели в Грейлинг и увидели прыгающего на тротуаре типа. Он отчаянно махал саквояжем. «Ягуар» остановился, Харденджер опустил стекло.
— Это безобразие! — кричал тип с саквояжем. — Слава богу, вы уже здесь! Бандитизм! Разбой среди бела дня...
— В чем дело? — остановил его Харденджер.
— Моя машина! Среди бела дня! Украдена, господи! Я сидел в гостях в этом доме, и...
— Сколько времени вы были в доме?
— А? Сколько времени? Какого черта...
— Отвечайте! — рявкнул Харденджер.
— Сорок минут. Но что...
— Марка машины. Какая?
— "Ванден-плас-принсис". — Он почти рыдал от расстройства. Совершенно новая, говорю вам. Бирюзового цвета. Ей всего три недели... как...
— Не волнуйтесь, — отрезал Харденджер. Полицейский «ягуар» уже набирал скорость. — Мы ее вернем, — он закрыл окно. Позади нас остался тип с разинутым ртом. Харденджер приказал сержанту-водителю:
— Альфингем.
Потом по лондонской дороге. Отмените розыск «фиата». Ищите бирюзовый «принсис». Учтите, вы передаете это полицейским, а не их женам. Половина из них будет считать, что вы сообщаете о рождественском обеде.
— Все началось с Макдональда, — сказал я. Наша большая полицейская машина со свистом неслась по шоссе. Сосновые ветки с обеих сторон дороги мелькали и исчезали в кромешной тьме. Я разговорился, так было легче коротать дорогу. — Мы мало знаем о пристрастиях Макдональда. У доктора Макдональда был только один интерес — сам доктор Макдональд. Несомненно, когда-то он ловко прикинулся попутчиком. Мадам Галль не производит впечатления в чем-то ошибающегося человека. Он, должно быть, заработал кучу денег за эти годы. Стоит только взглянуть на содержимое его дома. Но он тратил деньги очень осторожно и рассудительно.
— У него был «бентли-континенталь», — сказал Харденджер. — Разве это не роскошь?
— Эту покупку он хорошо объяснил. Но, — заметил я, — он стал жадничать. Столько собрал денег за последние месяцы, что не мог остановиться.
— Работал сверхурочно, отсылал образцы за деньги и сведения в Вену? спросил Шеф.
— Нет, — ответил я. — Шантажировал Грегори.
— Прости, — зашевелился Шеф в углу сиденья, — не совсем улавливаю твою мысль.
— Это просто, — ответил я. — У человека, которого мы знаем как Грегори, был отличный план. Вспомните, ничего не было тайного в пребывании Грегори здесь, в нашей стране. Имелись кое-какие осложнения. Итальянцы возмущенно топали ногами оттого, что один из первоклассных специалистов вынужден пренебречь своей страной и поехать работать в Англию. Кто-то с поверхностным знанием химии и с большой схожестью с ученым вычитал обо всем этом. И в намеченном отъезде Грегори в Англию усмотрел для себя возможность крупно обогатиться, на всю жизнь. Соответственно этот некто и подготовился.
— Настоящий Грегори убит? — спросил Ханденджер.
— Об этом не может быть и речи. Грегори вместе со своими пожитками в багажнике «фиата» отправился в Англию, но уже не тот Грегори прибыл в Англию. Настоящий, конечно, попал в автомобильную катастрофу, а самозванец, немного изменив внешность для большего сходства, прибыл в Англию с одеждой, паспортом, фотографиями, со всеми барахлом. Итак, пока все шло гладко. Теперь о неудаче. Настоящего Грегори никто не знал в Англии, только его работы. Но нашелся единственный человек, который хорошо знал его. И надо же случиться, лже-Грегори стал работать в одной лаборатории с этим человеком. Макдональдом. Лже-Грегори этого не знал. Но Макдональд знал, что этот Грегори мошенник. Не забывайте, что Макдональд много лет был делегатом при ООН. Могу держать пари, что таким делегатом был и Грегори, только от Италии.
— Что и подтверждается отсутствующей фотографией в альбоме, спокойно заметил Шеф.
— Да. На фотографии, без сомнений, Макдональд и настоящий Грегори стоят, взявшись под ручку. В Турине. Словом, после размышлений Макдональд показал поддельному Грегори фото и сказал об этом. Мы можем только догадываться, что между ними произошло. Грегори мог вытащить пистолет, заставить замолчать Макдональда, чтобы поправить ситуацию. Но Макдональд не так глуп, он, видимо, сообщил, что предусмотрел такую возможность и в случае внезапной смерти приказал незамедлительно вскрыть запечатанное сургучом письмо, в котором содержится несколько интересных фактов о лже-Грегори. Тогда последний вынужден был заключить сделку. Одностороннюю сделку. Ежемесячно Грегори должен был выплачивать Макдональду какую-то сумму. Не забывайте, что Макдональд мог всегда обвинить самозванца в убийстве Грегори.
— Не понимаю, — спокойно сказал Харденджер. — Здесь нет никакого смысла. Вот, например, у Шефа работают двое людей в одном месте. Они не только не знакомы друг с другом, но работают с совершенно разными целями.
Они ставят себя тем самым под удар друг друга. Боюсь, Кэвел, о разведке коммунистов у меня более высокое мнение, чем у вас.
— Согласен с Харденджером, — вставил Шеф.
— Тогда и я присоединяюсь, — согласился я. — Просто говорил, что Макдональд агент. Я никогда не утверждал, что Грегори или кража дьявольского микроба имеют что-то общее с коммунистами. Это вы и Харденджер так предположили.
Харденджер наклонился, чтобы разглядеть меня получше.
— Вы думаете... вы думаете, что Грегори — сбежавший из сумасшедшего дома безумец?
— Если вы еще верите в это, — съехидничал я, — вам пора отправляться на отдых, в отпуск. У Грегори была очень важная причина заполучить вирусы.
И, клянусь жизнью, он сообщил о ней Макдональду. Сделал его таким образом своим сообщником. Если бы он сказал Макдональду, что хочет просто взять ботулинусный вирус, сомневаюсь, что Макдональд на это согласился бы. Но если он ему предложил, скажем, десять тысяч фунтов, Макдональд быстро согласился. На Макдональда это очень похоже.
Мы уже почти доехали до Альфингема. Большой полицейский «ягуар» с включенной сиреной, вдвое превышая установленную скорость, мчался, проскакивая мимо машин на шоссе. Шофер был знатоком своего дела, одним из лучших людей Харденджера в Лондоне, и совершенно четко знал возможности машины.
— Остановите машину возле этого регулировщика, — неожиданно приказал Харденджер.
Мы подкатили к единственному альфингемскому светофору с ручным переключателем. Им в Альфингеме пользовались только в часы пик.
Полицейский в белой каске, поблескивающей в свете фар, застыл у контрольной доски светофора, прикрепленной к фонарному столбу. Харденджер опустил боковое стекло и подозвал полицейского.