Страница 9 из 45
Это все нам уже, пользуясь переводчиками объяснила охрана. Все, на что годятся такие пленники это тяжелый и самоотверженный труд на благо приютившей их цивилизации.
Сложно назвать валорианцев благодетелями и кажется я начинаю понимать Доракса – когда тот строил кислую мину, упоминая жителей Империи он был совершенно прав. Впрочем, мои попутчики по большей части иного мнения. Они ведь не видели альтернативы. Весь выбор, что перед ними стоял – погибнуть вместе с планетой или отправиться на рудники. Второе кое-кому кажется нормальной перспективой.
Впрочем, я вижу разочарование в глазах, когда нас высаживают в алой пустыне под красным неприветливым небом. Бежать отсюда некуда и всем, кто еще верил в лучшее, становится понятно, что мы попросту попали в тюрьму.
Остальное доступно объясняют нам охранники: валорианцы не заинтересованы в том, чтобы кормить лишние рты. Единственный способ сохранить за собой паек – самоотверженно трудиться. Об остальном мы можем забыть.
Всех, кто будет замечен в тунеядстве, попросту выкинут в пустыню, которой нет тут конца и края, туда, где вовсе не водится еды.
Детей, тех, кто может трудится ссылают на работы, которые считаются более легкими – это уборка, готовка, стирка. За тех, кто еще слишком мал, взрослые обязаны отработать двойную норму иначе младшее поколение ждут пески.
Все это ужасно и мои сородичи начинают потихоньку ненавидеть своих новых хозяев. В это-то время я наконец-то прихожу в себя. Наверное, меня подстегивает необходимость выживать.
Поздними вечерами, когда мы с другими пленными собираемся в бараках, я рассказываю им о том, что далеко не все инопланетники так уж и плохи. По крайней мере я встречала совершенно других.
Подход валорианцев состоит в том, что одна раса – один рудник. Наши хозяева ведут себя как натуральные эксплуататоры и они не заинтересованы в том, чтобы космические пленники объединялись и поднимали бунты. Так что мои сородичи трудятся и живут изолированным лагерем.
Но вот мне относительно повезло с распределением на кухню. Надо сказать, что я для этого постаралась, прикидываясь подростком. Я с самого начала мечтала найти Доракса и мой единственный шанс состоял в том, чтобы подобраться как можно ближе к заключенным из федерации, которых доставили с нами на одном транспортнике.
Только этих куда лучше стерегут и если нам бежать некуда, то другие считаются пленными и, говорят, их может когда-нибудь вызволить федерация. Впрочем, рудники это на красном пустынном спутнике всеобщая проблема.
И мне пришлось изрядно постараться для того чтобы раздобыть себе форму разносчицы еды с соседнего блока.
Так что, переодевшись в розовое – именно так тут выглядят те, кто обслуживает инопланетников, я прокралась в другой конец лагеря. Для этого мне пришлось сказаться больной. Мне повезло, что одна из моих хороших знакомых согласилась прикрыть меня в медблоке. Для этого были основания – все последние дни я чувствовала себя плохо. Возможно так на мне сказывалась местная вода и пища. А, может, еще что.
Пришлось пройти проверку на анализаторе, который даже по моим представлениям был рухлядью. Не удивительно, что машина заглючила в конце концов и мне сказали, что на утро объявят результаты.
Утром я уже ушла в инопланетный блок.
Сердце стучит под горлом как бешеное, когда я разношу заключенным еду. Все это время я ищу знакомые фиолетовые глаза, вглядываясь во тьму бараков. Надо сказать, что пленники федерации живут еще хуже нас. Наверное потому, что способны выдержать совсем уж бесчеловечные условия. За все то время, что я тружусь на рудниках, я уже успела изучить валорианцев – они крайне практичны и унижение врага для них не самоцель.
Характистика имперцев, которую я услышала от Доракса, описывает их как нельзя лучше – мы все просто третий сорт, средство для процветания Империи. И все, что сдерживает этих существ от того чтобы делать условия еще хуже – простой и рациональный расчет: тогда пленники попросту умрут и некому будет рисковать своими жизнями в шахтах. Притом, что им нет никакого резона заботиться о нас.
Барак за бараком оказывается населен совершенно незнакомыми мне расами. Но Доракса я нигде не обнаруживаю.
Но ведь он попросту не мог оставить меня!
Наконец на глаза мне попадается карцер.
Дыхание спирает. Я слышала об этом ужасном месте, куда уводят самых несговорчивых. Наверняка мой мужчина там!
Обманов обойдя охрану, я приближаюсь к двери и несколько раз ударяю по ней кулаком.
Я понимаю, как сильно рискую в этот момент, но я ужасно соскучилась. Доракс и мысли о нем – главное, что позволяло мне держаться. Я не просто доверилась этому мужчине, я, кажется, его полюбила. Не знаю, в какой момент это произошло: тогда, когда мы дрейфовали в космосе или когда я уже жила в бараках и воскрешала в памяти его образ только чтобы отвлечься от безысходности, окружавшей меня плотным кольцом.
– Назовитесь, кто там, – негромко произношу я, перейдя на тот язык, на котором мы с Дораксом разговаривали.
Ответом мне служит тишина. Тогда я решаюсь сказать, кто я.
Несколько невероятно долгих мгновений по-прежнему тихо и затем я слышу тяжелые шаги. Вздох. Гремит цепь – должно быть, кто-то значительно выше меня присаживается около двери.
– Мы те самые пленники федерации, – голос совершенно мне незнаком. – И мы не знаем, о ком ты говоришь, девочка.
Я холодею по мере того, как слушаю собеседника.
– Наш разведывательный корабль действительно потерпел крушение. Но никто из нас не слышал об этих альтерранцах. И, подумай сама, ты этого мужчину случайно не выдумала? Излучение здешних кристаллов постепенно сводит с ума тех, кто не умеет противостоять их фону. Сама подумай, представители этой расы в лепешку расшибутся, если потеряют свою женщину. У них же с истинными связь, которая наизнанку выворачивает, если пары нет рядом…
В это самое время на плечо мне ложится лапа охранника.
Я толком не могу прийти в себя, пока меня волокут по длинному тюремному блоку.
“Значит, я ему не нужна”, – это единственная мысль, которая крутится у меня в голове. И в миг, когда меня бросают на ковер перед начальником лагеря я хочу только одного – чтобы все это быстрее кончилось.
В самом деле, допрос не длится долго. Все и так понятно. Мое присутствие в запретном блоке уловили и сенсоры, и камеры. Валорианцы не из тех, кто будет разбираться, что я там делала. Для них имеет значение только одно: я нарушила правила, а значит, от меня нужно избавиться.
Все это время я спрашиваю себя: а может быть, и правда, мне приснился сон про Доракса? Может, мне показалось? Уж слишком чудовищным выглядит то, что он мог меня попросту бросить.
– Сегодня же выгнать ее из лагеря! – распоряжается начальник.
Но его неожиданно останавливает гость в необычно богато украшенной форме. Когда этот валорианец входит в комнату, собравшиеся, кажется, бледнеют.
– Так, говоришь, это она смогла разговорить тех самых федералов, которые не произнесли ни слова за оборот? – надменно произносит это новое лицо, его слова услужливо переводит мне так и не убранный со стола переводчик.
– Д-да, господин… – блеет начальник лагеря.
– Я думаю, для нашей миссии она подойдет, – заявляет гость.
– Н-но вы должны понимать, что эта особь… – он делает передышку. – Беременная.
Глава 11
Восемь оборотов спустя...
“Уничтожь этого гада” – приходит сообщение на мой коммуникатор, я холодею, глядя перед собой. Мой хозяин только что приказал мне устранить моего шефа, Ивлина Флита, владельца передовой компании по производству межпланетных шаттлов.
Я давно работаю на Зеппа, третьего шейха Валорианской Империи, но я не думала, что дойдет до такого.
Раньше от меня требовался только промышленный шпионаж и я не видела в этом чего-то запредельно ужасного, ведь на другой чаше весов был…