Проклятие

Но неожиданно, на другой же день после Золотой Луны, Серильде пришла в голову великолепная идея. Они со Златом уже побывали в комнате, где – Серильда это знала – Эрлкинг что-то прятал. В жутковатом месте неподалеку от зала с витражами, изображающими богов, том самом месте, где на нее нападали друды, стоило только подойти поближе.

В той комнате был и заколдованный гобелен, и какая-то клетка, занавешенная тканью, легкой, как паутинка. По крайней мере, попав туда впервые, Серильда решила, что это клетка, но потом ей пришло в голову, что это может быть что-то совершенно другое.

Гроб, например. В котором, быть может, лежит тело зачарованного принца.

Имелся только один способ проверить догадку, и вот теперь Серильда нетерпеливо выстукивала пальцами дробь по парчовому платью, весившему не меньше, чем целый королевский боевой конь. На этот раз, с приближением Громовой Луны, Серильда попыталась взять все в свои руки. Последние несколько дней она посвятила тому, чтобы у охотников ни в чем не было нужды и они могли отправиться в путь, как только сотрется граница между мирами. Она побывала у кузнеца, конюха и главного повара и удостоверилась, что клинки наточены, кони ухожены и сыты, а столы для ужина накрыты задолго до заката – но не слишком рано, чтобы охотники не напились и к появлению луны их бы не развезло.

Она так старалась помочь, чтобы Дикая Охота отправилась в путь сразу же после падения завесы, что даже заслужила похвалу короля, довольного ее внезапно проснувшимся интересом к охоте.

Но увы. Все усилия были напрасны.

Пока темные с аппетитом доедали свой ужин, Эрлкинг встал и, подняв бокал, заговорил. Раз его жена проявила такой интерес к охоте, сказал он, нужно вознаградить ее зрелищным показом доблести и мастерства охотников. Серильда не знала, что это значит, но все – и охотники, и их слуги – тут же засуетились и пришли в движение.

Показ должен был состояться на следующее утро в зверинце. Больше Серильде ничего не рассказывали, а самой ей было запрещено наблюдать за подготовкой. Король не желал, чтобы его сюрприз был испорчен.

И теперь она снова изнывала, дожидаясь, когда же закончатся приготовления и темные, наконец, уберутся из замка. Ни сюрпризы, ни охотничья доблесть Серильду ничуть не интересовали. До рассвета оставалось не так уж много времени, и с каждой минутой у них со Златом оставалось все меньше шансов отыскать свои тела – а ведь если им снова не повезет, то придется ждать еще четыре недели.

Четыре долгие мучительные недели.

Серильда не могла отделаться от ощущения, что Эрлкинг чувствует ее нетерпение, знает, как ей хочется его спровадить, и тянет время только для того, чтобы вывести ее из себя. Ведь на протяжении столетий Дикая Охота неизменно выезжала на каждое полнолуние. Так и занимались бы этим.

– Что вас так беспокоит, любовь моя? – проворковал Эрлкинг, искоса глядя на нее и натягивая кожаные перчатки.

– Просто интересно, сколько мне еще ждать. Ночь тянется очень долго.

– Вы так жаждете от меня избавиться?

– Да, – ответила Серильда без колебаний. – Постоянно.

Он уставился на нее, будто прикидывая, наказать ее за эти слова или посмеяться.

Наконец – наконец! – король приказал опустить подъемный мост, открыв дорогу в мир смертных за озером. В Адальхейде было темно, жители прятались по домам от Дикой Охоты, которая, как они знали, вскоре нагрянет.

– Может быть, вам стоило бы остаться, Ваша Мрачность, – раздался голос одного из темных. Серильда вскинула глаза и увидела придворного с бронзовым загаром. Поймав ее взгляд, темный усмехнулся. – Ваша супруга явно опечалилась, видя, что вы ее покидаете.

У Серильды было искушение забросать наглого демона камнями, но вместо этого она захлопала ресницами, как простодушная, кокетливая смертная девушка, какой они все ее и считали.

– Я бы ни за что не стала отрывать своего мужа от его истинной любви – охоты. Но, конечно, я буду с нетерпением ждать его возвращения, – сладенько улыбнувшись, сказала она.

Эрлкинг едва заметно кивнул ей, его глаза засветились одобрением.

– Хорошей вам охоты! – воскликнула она. – Постарайтесь никого не похищать. Особенно детей. Разве что самых озорных и непослушных, из тех, что вытирают свои козявки о любимое платье младшей сестренки. Таких не худо и забрать. Ой, и еще тех, которые…

– Серильда, – прошипел Никель, яростно мотнув головой.

– Ах, ты прав, – спохватилась она и заулыбалась охотникам. – Лучше не надо никаких детей. И никаких матерей, если уж на то пошло. Это стало бы для детишек слишком сильным ударом.

Последние слова Серильда произнесла с обидой – и немалой. Ее собственную маму давным-давно унесла Дикая Охота. Серильда тогда только еще училась ходить. Очень долго Серильда надеялась, что встретит дух своей матери здесь, в замке. Но спустя несколько недель, придирчиво изучив лица всех женщин-призраков до единой, она убедилась, что ее матери здесь нет – ни у одной из здешних обитательниц не было темных волос и сколотого переднего зуба. Серильда потеряла надежду узнать, что же стало с ее матерью. Ведь, даже если та осталась жива, сама Серильда больше никогда не увидит внешний мир, застряв в замке, как в западне. Тоже по милости Эрлкинга.

Ханс прочистил горло.

– Может, они просто не будут вообще никого похищать?

– Ах. Ну да. Это очень разумно, Ханс. Ужасная привычка, эти похищения.

Эрлкинг, который до сих пор не обращал на нее внимания, привязывая к поясу охотничьи ножи, встретился с ней взглядом.

– Я не стану давать обещаний, которые не могу сдержать, – с этими словами он обнял жену за талию и привлек к себе.

Серильде потребовались все силы, чтобы не поморщиться, когда холодные губы коснулись уголка ее рта.

Почти сразу Эрлкинг отпустил ее. А мгновение спустя охотники оседлали своих скакунов. Заметив, как один из них наблюдает за ней, Серильда сжалась от страха, что кто-то из темных мог заметить ее отвращение.

Но на нее смотрела не темная, а призрак из замка – из числа тех немногих, кто присоединялся к темным на их охоте, – женщина с перерезанным горлом. Однажды Серильда видела этот дух по другую сторону завесы – женщина тогда рыдала так, словно сходила с ума от раскаяния и вины. Ответив на взгляд Серильды понимающим кивком, она дернула поводья.

Король поднес к губам охотничий рог. Его зловещий звук эхом отразился от стен замка. Выпустили гончих – угли у них под шерстью светились, как факелы.

Кавалькада пронеслась по мосту и скрылась из глаз на извилистых улицах города, залитых лунным светом.

Скривившись Серильда встряхнулась, прогоняя противное чувство от липкого прикосновения короля.

– Великие боги, я уж думала, они никогда не уедут!

Повернув назад, к центральной башне, она чуть не столкнулась с пятеркой маленьких призраков, изучающих ее любопытными взглядами.

– Куда это ты сегодня так спешишь? – спросил Фриш, скрестив на груди руки. – Ты что-то задумала?

– И без нас? – обиженно подхватила Анна.

Серильда вздохнула.

– Не говорите глупостей. Просто я очень рада, что они убрались. А вы разве не рады?

Дети не стали настаивать на своем, но было ясно, что они ей не поверили.

– Ничего особенного, – сказала Серильда, по очереди обнимая их. – Я просто хочу кое-что проверить, и только. Я вернусь в наши покои задолго до начала этого их… показа. Вы, кстати, не знаете, что он будет из себя представлять?

– Да не особо, – пожал плечами Ханс. – Но темные чему-то очень радуются, а это всегда подозрительно.

– Скоро все узнаем. – Серильда посмотрела на небо. – О, время уже позднее. Или… скорее, раннее. Думаю, вам пора в кровать.

И, не дожидаясь ответа, она поспешила к главной башне.

У входа призрак сметал паутину с подсвечников, и Серильда не стала подниматься на второй этаж у него на глазах. Вместо этого она прошла в парадный зал и рассматривала гобелены до тех пор, пока слуга не ушел. Убедившись, что рядом больше никого нет, Серильда стрелой бросилась вверх по лестнице, ведущей к той самой комнате с витражами, которую все называли залом богов. По сути, это был коридор с семью окнами из цветного стекла, каждое из которых изображало одного из древних богов. Сквозь стекла пробивалось слабое сияние Громовой Луны.