Страница 2 из 8
В первый день утром сосед зашел за ним, чтобы показать дорогу на лесопилку, но сначала сам он должен был заскочить к себе на работу, чтобы дать подчиненным необходимые распоряжения. Контора его была в стороне от лесопилки, и им пришлось сделать приличный крюк. Но вот, наконец пришли на лесопилку, сосед оставил его на новой работе и вернулся к себе в контору.
И все было нормально, соседкин сын сам теперь ходил каждое утро на работу и сам вечером возвращался домой. И только через несколько месяцев случайно выяснилось, что каждый раз он ходил на работу и возвращался домой по тому самому длинному маршруту, который в первый день утром показал ему сосед.
Щуки
Мы как-то ловили щук на дальней глухой речушке с моими давними приятелями – местными жителями. Мы ездили взад и вперед по этой речушке вчетвером на старой деревянной лодке с небольшим старым мотором на небольшой скорости, потому что ловили «на протаск» старыми спиннингами со старыми большими инерционными катушками, которые тормозить и останавливать надо было рукой. Каждый держал по удочке, а на удалении за кормой тянулись за нами под водой самодельные тяжелые и грубые блесны. Время от времени то у одного, то у другого из нас «садилась» на блесну щука, и ее с торжеством, но – по здешнему рыбацкому кодексу – молча вытаскивали из воды через борт и бросали на дно лодки.
На одном из изгибов реки стояли на берегу два мужика в сапогах и забрасывали блесны прямо с берега. Вид у них был не веселый. Нам они ничего не сказали. Мы тоже проехали молча и мне стало перед ними как-то неловко, что они там стоят, а мы тут мимо них ездим и ловим. На обратном пути один из них не утерпел и спросил: «Как улов?» Я было встрепенулся сказать, как есть, потому что такой рыбалки у меня еще никогда не было и меня распирало. Но тут один из моих приятелей, почти перебив меня, скучно ответил: «Да, так, не очень…» Они удовлетворенно промолчали.
А когда мы завернули за остров, я не выдержал и спросил у него: «Ты чего?», – потому что на дне нашей лодки ногу негде было поставить от щук. Он, помолчав, ответил: «Ну, чтобы не завидовали…»
Одежка
Сосед – бодрый еще пенсионер – ходил по огороду в своей рабочей куртке, а жена его – бывшая чиновница приличного ранга – в том приличном пальто и шляпке, в которых ходила раньше на работу – донашивать куда-то надо, потому что «на выход» у нее уже было куплено другое пальто.
Когда она работала лопатой – было не так заметно, но когда выпрямлялась и элегантно – в пальто и шляпке – катила по участку груженую тачку – картинка получалась очень смешная.
Стройка
Я купил в коттеджном поселке участок под застройку и при каждом удобном случае ездил туда, ходил по участку, прикидывая, где и что построить.
Когда на соседнем участке из недавно построенного дома появлялся хозяин, мы сходились с ним на границе у забора и начинали светскую соседскую беседу – о погоде, о видах на урожай, и я все старался незаметно подвести разговор к интересовавшей меня теме – строительству дома. Сосед был не против поговорить и об этом, но когда он начинал говорить о своей стройке и о строителях, он быстро переходил на отборный мат. Постепенно он все больше и больше распалялся от нахлынувших воспоминаний и, помогая своему рассказу, сильно размахивал руками. Чтобы как-то успокоить его, я сказал ему:
– Ну, зато теперь-то у вас совсем готовый дом…
Он остановился, посмотрел на меня и, подумав немного, сказал:
– Теперь-то?.. Теперь-то я вижу, что первый дом – это не дом… И что дешевая рабсила дорого обходится…
С этим я и пошел назад к себе на участок, сильно озадаченный и с трудом обдумывая сказанное.
Дружба
Его лучший друг однажды по неосторожности сказал на людях что-то лишнее, чего не надо было бы говорить. Ничего особенного друг не сказал, но все-таки было неприятно, и он решил наказать его – в воспитательных целях не разговаривать с ним неделю – другую. «Подуюсь немного, а потом перестану» – думал он про себя. Но прошла неделя, и другая, а разговоры как-то не возобновлялись. Да и говорить вроде бы было не о чем.
Через месяц он с удивлением заметил, что и не тянет его к другу, и что он спокойно может без него обходиться. А потом понял, что может теперь и разговаривать с ним – в меру необходимости – совершенно свободно, как со всяким другим совершенно посторонним ему человеком – ровно и без какой-либо неловкости, словно и не было между ними никакой ссоры, но не было и никакой дружбы, и не знали они друг о друге столько, сколько не знал никто другой. Обида прошла и унесла с собой дружбу.
Друг несколько раз пытался объясниться с ним, помириться и вернуть былую дружбу, но натыкался лишь на холодное искреннее безразличие к нему. Сказать другу в ответ было совсем нечего, и разговоры эти затухали без каких-либо результатов. Это было поразительно – он и сам себе удивлялся и не мог понять, что с ним происходит. Но время шло, и они становились все дальше друг от друга. Так эта дружба и умерла – сама по себе, как будто ни за что и ни про что.
Неожиданность
Отец с матерью так дружно жили. Отец в ней души не чаял. Когда отца не стало, мамина сестра, с которой они всегда любили друг друга, предложила ей жить вместе – для компании. От чего мама отказалась с неожиданной мотивировкой:
– Я еще одна не жила, – прочувствованно сказала она.
Правда
Все, что есть в женщине – это красота, данная ей природой. Все остальное – это наше воображение.
Ревность
– Узнаю – убью, – сказал муж.
– То-то все убитые вокруг валяются, – сказала жена.
Вывод
– В зрелом возрасте я пришел к выводу, что женщина – это человек с пи*дой, – сказал мне как-то один мой знакомый. Но я с ним не согласился…
Зрелость
В молодости у него было много друзей. А к зрелым годам – вокруг уже никого не было – с чьей-то женой переспал он, а кто-то переспал с его женой. Не переспал никто только с женой одного друга, у которого жена была некрасивая. Этот друг ничего не знал и не понимал, почему они больше не дружат все вместе, как раньше. И каждый раз при случае приставал к друзьям: давайте встретимся, посидим, чего вы?..
Дом
Загородные дома после нашего небогатого прошлого строят у нас обычно в несколько этажей, с размахом. Когда я приезжаю к друзьям в их загородный дом, они водят меня по этажам и комнатам, показывая: здесь у нас то, а здесь – это. Я, конечно, хвалю и восхищаюсь. А про себя все думаю: как много пустых комнат. Перед отъездом не выдерживаю и спрашиваю деликатно: «Для чего так много места?» «Ну, как же, – отвечают мне с воодушевлением, – «дети будут приезжать, внуков оставлять…»
Навещая их время от времени, я все яснее вижу, что дети к ним не ездят, внуков не оставляют. И ходят они вдвоем по этому огромному трехэтажному дому, с опаской поднимая голову в сторону пустых верхних этажей и боятся громко сказать что-нибудь, чтобы не услышать гулкое эхо в ответ.
Гитара
Я позвонил матери на дачу и попросил вынести на берег речки мою гитару и телогрейку, а я, мол, скоро подъеду на лодке и заберу. Мать пообещала, но, когда я подъехал, ее на условленном месте не было. Я снова позвонил ей, и она сказала:
– Я пошла туда, но потом подумала: увидит кто, скажет – вон, баба на речку пошла посидеть с гитарой…
И я вернулась.
Мыслитель
Я зашел как-то к своему приятелю обсудить кое-что. Он поднялся мне навстречу из-за своего письменного стола и предложил мне не присесть, а пройтись по близлежащему лесопарку и поговорить там: «Я сейчас обдумываю одну научную статью для журнала, – сказал он, – что-то застопорилось – надо походить.»