Пария

— Я с тобой в постель не лягу! — от такой наглости неосознанно перешла на ты.

— Ты уже лежала. — а в глазах смешинки, — И снова ляжешь.

— Пошел ты… — прошептала, вырываясь из его захвата, — И я с вами в постели не лежала! — снова перешла на вы.

— Сегодня ночью Мята, мы спали вместе. В твоём тесном спальном мешке, ты так доверчиво ко мне жалась, закинув ножку мне на бедро. У тебя кожа гладкая как шелк и пахнешь ты словно мёд. А если ещё раз, позволишь себе меня послать, я откушу твой смелый язычок и съем на завтрак. — совсем без злобы хохотнул шосс.

— Я вас в свою постель не звала! — резко развернулась, впившись в него гневным взглядом.

— Не мог спокойно смотреть, как ты дрожишь, маленькая колючка. — снова взял он меня за подбородок, проведя большим пальцем по губам, словно стирая с них несуществующую влагу, а затем чмокнул так быстро, что я и опомниться не успела.

— Кто бы говорил про колючки! И прекратите меня трогать! Я вам запрещаю! — задохнулась в возмущении, откидывая его лапищу со своего лица и вытирая губы.

— Хм, ну только до восемнадцати не трону. Привыкай к моим рукам, малыш. — снова этот добродушный смех и невероятно красивая улыбка. Его явно забавляла эта ситуация. Отвечать не стала.

На самом деле мне нравились его прикосновения, его близость, его мягкие губы, запах и это очень пугало. Не хватало еще для полного счастья влюбиться в самого опасного шосса, который никогда не ответит взаимностью, лишь поиграет. Который уже начал игру, судя по всему. Стало горько от этого осознания, быть его игрушкой мне не хотелось. А чего хотелось? На этот вопрос я не могла ответить даже себе.

— Как бы ты не старалась вытирать свои сладкие губки от моих поцелуев, я знаю, что они тебе приятны. — тихо прошептал мне в шею шосс, будто мысли прочитал.

Молча попыталась увернуться от его близости, но он крепче прижав к себе поцеловал шею, затем слегка прикусил мочку уха. Сердце пропустило несколько ударов, а Астарт довольно заурчал и отстранился.

Ускорив Гарона, мы нагнали прилично удалившихся вперёд Диссона с эльфийкой. В кое-то веке я была рада обществу Шало и тому, что больше хамоватый шосс со мной не заговаривал. Меньше всего сейчас мне хотелось его внимания и так на сегодня через край.

Всю оставшуюся дорогу до привала, я находилась в жутком смятении. Зачем он ночью пришёл ко мне спать, не верю, будто стало жаль, что я замёрзну. И к чему все эти разговоры, пошлые и непонятные. Он шосс, я человек, что ему за интерес уложить меня в койку? Трофей в копилку, попробовать все в этой жизни, даже человечку, так что ли?

И тут меня осенило! Это он так из жалости и в благодарности за спасение, отблагодарить меня решил? А самому противно от такой затеи? Тогда это объясняет его плохое настроение и неприязнь, а затем его пошлые предложения. Сыграть со мной в увлечённость, уложить в койку и дело сделано. Разве может человеческая никчема о большем мечтать? Представляю как глупо я выглядела в его глазах, заявив про сердце. Не трудно догадаться, что он понял все по-своему, став почти что ласковым. Напыщенный болван! Не нужны мне его подачки в виде выгодного любовника. При первой же возможности все ему выскажу, чтоб оставил свои попытки и напрягался.

Двигались мы вдоль гор уже наверное неделю, я проклинала тот день, когда согласилась на поиски этой книги, в этих богом забытых мёртвых землях. Жара ни разу не сменилась дождем, только пару раз ночью дул холодный ветер. Казалось куда не поверни отовсюду светит солнце.

Странное дело, но тут не было тени, совсем. Ничего не отбрасывало тень, мистика какая-то. Нужно было с собой зонт прихватить, я уже несколько раз обгорела, а шоссам и эльфийке все не почем, у них регенерация выше моей. Пожалуй в этом я им завидовала.

Неладное заподозрила, когда мы проехали мимо обозначенного на карте ущелья. Сначала даже не придала значения, может наша дражайшая Шало несколько иной путь видит. Но когда мы уже конкретно удалялись от маршрута, явно не в том направлении, меня порядком начало раздражать, ее откровенное враньё.

Я все яснее понимала, что не видит эта святейшая особа никакой путь, вопрос почему шоссы этого ещё не поняли. Или поняли, но по какой-то причине молчали и ничего не предпринимали. Все меньше мне ход их мыслей удавалось уловить.

Мне не хотелось им ни на что намекать, сами пусть глаза разуют. Да и не уверенна я была, что они меня слушать станут, уж больно много значимости этой Шало придавали. С какой только целью одним им известно. Будто не я тут ключевой герой по добыче книги. Обидно.

Хотя по факту, она нам совершенно не нужна, без нее с самого начала могли обойтись, покажи они мне карту. Возможно и правда эльфийку для других целей держат, но тогда все равно не понятно, почему не выбьют из нее правду и как вообще путь искать собрались. Если она его в упор не видит и ведет нас, черт знает куда.

Меня эта ситуация выводила из себя все сильней, я хотела как можно быстрее достать эту книгу и больше никогда не видеть эти зеленые глаза, которые все больше и больше меня волновали.

А эльфийка свое время проводила с максимальной пользой, то и дело пыталась меня принизить, выгораживая себя на моем сером фоне. Чем я так ей не угодила с первых секунд, до сих пор оставалось загадкой. Вот и сейчас она занималась своей любимой забавой.

— Ты знаешь, серая мышка. — обратилась она ко мне, пока шоссов не было рядом, — Я и не знаю, кого из них выбрать. Они оба совершенно точно уже сохнут по мне. Астарт в особенности, с трудом сдерживается. — выразительно смотрит в глаза, — Он так меня к себе прижимает, когда едем вместе. Ты заметила, он больше не хочет ехать с тобой? Ты ему вероятно до чертиков противна, просто деваться некуда, ты в поиске очень важна. Тяжело видать тебе, быть никому не интересной, разве что, его коню. — залилась она смехом от собственной шутки.

— Сколько же в тебе яда, любая кобра обзавидуется. — не отрываясь от чаепития, внешне спокойно ответила, а внутри была готова разрыдаться.

— Достаточно, чтобы травить таких ущербных отбросов как ты, серая, жалкая мышка Мята. — прошипела она.

Отвечать я не стала, что толку вступать в диалог с этой полоумной. Меня хоть и задевали ее слова, но опускаться и унижать ее в ответ я не собираюсь. Мне доказывать что-либо здесь некому и незачем, я здесь с определённой целью, найти книгу и попрощаться.

— Кстати, ты ведь знаешь о проклятии шоссов? — спросила меня мисс невинность.

— Нет, что за проклятье? Вернее я слышала, что какое-то есть, но подробностей не знаю. — тут уже мне стало любопытно и я решила разузнать.

— Ну, тогда во время войны, когда их всех почти перебили. Одна ведьма прокляла всех оставшихся в живых мужчин, женщин то не осталось. Шоссы ведь могут создавать пару лишь с избранной его зверем, это хоть ты знаешь?

— Угу. — буркнула себе под нос.

— Так вот, ведьмино проклятье гласило, что отныне ни один из живущих шоссов не сможет встретить свою спутницу и выходит, что не сумев продолжить род, они все таки вымрут как раса. Детей они могут иметь только с избранной. Но знаешь, это и к лучшему.

— Почему это? — опешила я от ее слов, — Ты желаешь их роду такой участи?

— Да нет конечно! — вскинула она руки в защитном жесте, — Просто, так они никогда не женились на других женщинах, пока не встретят свою. А сейчас у меня есть все шансы выйти за одного из них замуж. После этого путешествия конечно. Кто откажется скрасить своё одиночество с такой красавицей как я. Разумеется ни кто, еще гляди и подерутся, мне останется выбрать сильнейшего!

Я аж чаем поперхнулась, пролив немного на себя. Вот это самомнение, вот это себялюбие, мне бы так. Эта особа не перестает меня удивлять.

— Завидуешь, человечка, что я могу выбирать между Астартом и Диссоном, а ты нет? — скривилась в ухмылке Шало.

— С чего ты вообще взяла? Что кто-то из них мне интересен?

— Дурочку то не включай. Я не слепая, вижу как ты краснеешь при Астарте. Он тебе нравится, как бы тщательно ты это не скрывала.