Страница 372 из 387
7. Развитие теоретической модели
Чтобы с самого начала не утратить связи с реальностью, воспользуемся конкретным примером, иллюстрирующим то, о чем пойдет речь. Начнем с общей экспозиции, т.е. с того, что в Европе внедрение в массовое сознание идеологемы богатого, среднего и бедного классов столкнулось с более сильным сопротивлением, чем в Америке. Причин тому много. Среди таковых, в частности, называют "пережитки феодализма", побуждающие людей в их представлениях о социальной структуре принимать в расчет не только собственно деньги, но и разного рода идеальные, включая престижные, соображения. Феодальным наследием, напомним, часто объясняют и факт, что в Европе сложились широкие социалистические течения, тогда как неведавшей феодализма Америке это не свойственно [11]. Социалистическая традиция – преимущественно марксистская по идеологии, и немало европейцев до сих пор предпочитает держаться марксистских представлений о социальных классах, не переходя к богатому, среднему, бедному. В некоторых же европейских странах при смене доминирующей классовой идеологемы не обошлось без серьезных побочных эффектов. Рассмотрим послевоенную Италию.
Вопрос о ней уже затрагивался в одной из наших статей (совместно с В.П.Любиным) [4], но здесь придется кое-что повторить, попутно внеся изменения и дополнения (кроме того, в печатный вариант статьи вкрались досадные опечатки, так что лучше смотреть сетевую копию: http://www.alestep.narod.ru/adds/euro_party.htm ).
Италию, как и Россию, относят ко "второму эшелону модернизации". Это означает, что ее экономическое, технологическое развитие осуществлялось по сценарию догоняющей модернизации. На фоне наиболее развитых европейских стран и особенно США, Италия середины ХХ в. страдала целым букетом болезней – экономических, политических, социальных, культурных, – которые в целом идентифицировались как "отсталость".
В пятидесятые-шестидесятые годы в Италии бросались в глаза следы недавнего кризиса: последствия войны, тоталитарного режима. На политической сцене, как ныне и в России, присутствовали пользовавшиеся широкой электоральной поддержкой коммунисты, что служило симптоматичным признаком состояния общественных умов. Почти полвека, вплоть до недавнего времени, Итальянская коммунистическая партия, ИКП, – вторая по силе в стране (после христианских демократов). Несмотря на это, альянсу прочих политических сил удавалось последовательно (с эпизодическими исключениями) отодвигать коммунистов от государственной власти, от участия в коалиционных правительствах.
В тот же период Италия встает на путь глубоких экономических преобразований. Процесс превращения технологически и социально отсталой страны в современную развитую осуществлялся под американским политическим и идеологическим влиянием (Италия – член западного блока, включая НАТО). Поэтому итальянские элиты принялись, в частности, энергично внедрять в общественное сознание идеал "общества потребления", "американскую" идеологему богатого, среднего и бедного классов (r = 3). Что получилось в итоге? Бросим взгляд на социально-политическую констелляцию, по-прежнему ставя акцент на ее идеологическом выражении, т.е. общественных представлениях.
Итальянский политический спектр отличался значительной пестротой, совсем не характерной для случая США (там, напомним, господствует биполярность: "республиканцы-демократы", m = 2). При всем разнообразии тогдашних итальянских партий, их совокупность, однако, может быть описана согласно общепринятым типам: консерваторы (с ними ассоциировались, в частности, национальные и народные монархисты и в немалой степени христианские демократы), либералы (ИЛП), социалисты (ИСП, ИСДП, УСП) и уже упоминавшиеся коммунисты (в глазах сторонников ИКП социалисты смотрелись "оппортунистами"). В действительности, конечно, позиции конкретных партий отнюдь не полностью укладывалась в точные рамки классических представлений о политических типах (наблюдались своеобразные смеси), но этого и не требуется, для наших целей достаточно и значимой представленности данных типов в реально существовавшем политическом спектре. Но отсюда вытекает вывод, что партийно-идеологическое поле послевоенной Италии описывалось значением m = 4. С учетом многочисленной, как и везде, "неприсоединившейся" группы населения n = 5.
Италия в этот период – парламентская республика, правительства формируются партиями и партийными коалициями (через депутатов), что свидетельствует о высокой степени независимости партийно-политической системы от влияния из высоких государственных кабинетов. Население, по крайней мере задающих правила игры севера и центра Италии, уже отличалось и массовой образованностью, т.е. выполнялась еще одна предпосылка нашей модели. В Италии тех лет, наконец, становятся массовыми настроения, которые выше именовались "авантюристичностью". Ведь старым политическим и экономическим элитам был нанесен серьезный урон во времена Муссолини, войны, последующей дефашизации, прежние классовые барьеры ослабли и "растворились", и многие люди почувствовали, что распахнуты двери небывалых экономических и социальных возможностей. Новые технологии, в свою очередь, способствовали образованию новых экономических и социальных ниш. Таким образом, по отношению к послевоенной Италии справедливо все то, что отвечает специфически современным социально-политическим системам и что было заложено в основание используемой теоретической модели.
Тогда, казалось бы, должно удовлетворяться условие (4), т.е. n = r , однако в Италии по каким-то причинам оно не срабатывало. Ведь число основных политических групп здесь, напомним, составляло по существу n = 5, тогда как число фигурирующих в массовом сознании ведущих групп социальных, согласно идеологеме богатого, среднего и бедного классов, r = 3. В результате в общественных представлениях зазияла явная "щель", которой предстояло чем-то заполниться. Возможность стабильности подобного варианта ранее нами не учитывалась, теперь модель требует дополнений. И здесь приходится вспомнить о таком специфическом феномене как итальянская мафия.