Малышка

— Мы делаем то же, что собрался сделать ты, — отвечает Роман, — только до этого дня задания были не столь масштабны. В основном убирали дилеров и поставщиков.

О чем он, черт возьми?

— Я расскажу все, что знаю касательно этого дела, если ты согласишься на сопровождение, — напоминает он.

Выбор у меня не большой, и Роман это знает. Я не могу сейчас отступить и не собираюсь, так что мой ответ очевиден.— Я согласен. — Но решаю подстраховаться: — Но это не значит, что я в твоей группе, — предупреждаю я его. — Только эта миссия и только эти цели.

— Я согласен, только потому, что знаю, что в конце ты выберешь правильное направление, — усмехается Роман. — Но вначале немного о тех, с кем тебе придется работать. Мы не подчиняемся одному начальнику. У нас сеть свободных охотников, — продолжает он, и мне становится интересно. — Некоторые объединяются в группы и избирают себе лидера, скорее, я бы назвал его капитаном. Некоторые остаются одиночками. Принцип работы в том, что мы приходим на помощь друг другу, когда это нужно. На дело идем только после тщательного планирования. Самое главное — безопасность и, конечно же, секретность. Мы не светим своим исподним перед миром.

— Как вы выбираете цели? — задаю я самый важный вопрос. — Кто решает, кого «усыпить»?

— Не всегда приходится, как ты выразился, усыпить, — усмехается Роман. — Иногда хватает внушения или шантажа. Каждая команда работает по-разному. Но и без «усыпления» не обходимся. Как ты решился на то, чтобы спасти эту девушку? — задает он встречный вопрос.

— Я не знаю пока, кто они, — отвечаю, сам не понимая, зачем ему это знать, — но загонять ее как животное на охоте — это уже слишком. С момента, как я вывез ее из укрытия, мы и минуты в покое не сидели. Как итог, она ранена и нам некуда идти, — объясняю я. — Кто бы ни стоял за всем этим, он пытается скрыть свои секреты, уничтожая всех на своем пути. Он заслуживает быть уничтоженным в ответ.

— Согласен, — кивает Роман. — Тот, для кого не имеет ценности чужая жизнь, и на свою может цену не набивать.

— Ты знаешь, кто они, — не спрашиваю — констатирую я.

— Знаю, — соглашается мой бывший начальник, продолжая задумчиво за мной следить, - Те кого ты хочешь убать не просто люди. Это целая сеть раскинувшая свои щупальца на весь мир. И это не метафора чтобы привлечь твое внимание, а факт.

От его слов становится не по себе.

— У кого-то очень длинные руки. Перепродавать списанное оружие — это тебе не в песочнице искать, — присвистываю я. — Кто они?

— В нашей стране их пятеро, — сообщает Роман, выводя на экран новые фотографии, - Покрайней мере те о ком мы знаем. И поверь информация о них на дороге не валялась. Хвосты за собой они подчищают знатно, не подкопаешься.

— Это я уже понял, — вырывается у меня, когда я вижу знакомое лицо. — Подожди-ка, он же брат министра обороны, — доходит до меня.

— Именно, — кивает Роман. — Тут замешаны не только отдельные личности, но и вся верхушка минобороны в целом. Выгоду получают все.

— Остальные кто? — спрашиваю, и Роман начинает знакомить меня с теми, кто охотится за моей Малышкой, точнее, с теми, кто желает ее смерти, а значит, им самим недолго осталось жить.

— Второй — сын начальника генерального штаба, и трое заместителей министра обороны, — сообщает Роман, открывая еще одну фотографию, на которой несколько мужчин в окружении президента. — Об их участии мы знаем точно и их вина доказана.

Слов нет, одни эмоции! Перевожу взгляд на Романа когда он многозначительно замолкает. - Но я уверен в том что сами чиновники погрязли в этом говне не меньше чем их родня и подчиненные, - выдает Роман и это уже совсем не игра. Убрать должностных лиц без сучка и задоринки не получится, - Вот тебе и тема для размышлений. Ты же останешься до утра?

Мысли не дают покоя даже после того, как Роман ушел к себе, а я направился к Кире.

Осознавать, что ты всю жизнь сражался ни за что, все равно, что оказаться вдруг на краю пропасти. Заглянуть в пустоту и понять всю тщетность своих действий.

Я не чувствительный ни разу, но при воспоминании тех, кто положил свою жизнь, друзей, которые остались на задании и больше не вернутся никогда, внутри будто лёд сковывает сердце. Тёмная, бездонная, бесконечная ярость.

Обнимая Малышку, вдыхаю её аромат, и сердце немного успокаивается, но мне ее мало, нужно больше.

Я нуждаюсь в ней, в ее тепле, и даже то, что она ранена, не может остудить моей потребности в этой женщине.

Медленно стягиваю с ее бедер трусики и задираю повыше футболку, чтобы не мешала. Шелковистая кожа обжигает мои ладони.

Через несколько минут настойчивых ласк и поцелуев она наконец с тихим стоном просыпается. Поворачивает ко мне свое сонное личико. Обхватив ее грудь ладонями, делаю поступательное движение бедрами, касаясь ее попки своим членом. Обозначаю, так сказать, свое намерение.

Какая же она красавица.

В который раз поражаюсь тому, как идеально её грудь вписывается в мои руки, будто создана для меня.

— Сава, — не протест, но напоминание.

— Ты мне нужна, — шепчу, пристраиваясь к ней со спины, лаская её шею губами.

Закидываю её ножку на свое бедро, раскрывая её для себя. Одной рукой продолжаю ласкать её грудь, а второй стремлюсь к средоточию её удовольствия. Малышка уже влажная для меня, горячая. Моя.

Её тихие, сдерживаемые стоны заставляют меня стремиться сорвать её скромность, заставить забыть обо всем и гореть для меня, точно так же, как я горю для неё.

Как же я хочу сейчас перевернуть её на спину и оказаться между её трепещущих ног. Окунуться в её сладость и заставить кричать свое имя, ловить её оргазм и кайфовать только от вида получившей бешеное удовольствие Малышки. Но рана на её плече не позволяет мне следовать за своими желаниями, и мне остаётся только ласкать её всюду, куда я могу дотянуться. Она слишком ярко реагирует на мои прикосновения, слишком быстро сдается, и это срывает мне крышу напрочь. Стоит только погрузить в её влажную узкую дырочку кончик пальца, как её тело в моих руках напрягается, сообщая мне о том, что она уже у финиша. Отступаю под ее стон-протест, чтобы ворваться в нее своим окаменевшим, жаждущим ее членом. Она настолько узкая, несмотря на то, что течет для меня, что я заставляю ее дырочку растянуться и принять меня полностью. Рай и ад одновременно.

Держу Малышку в крепких объятиях, не позволяя ей двигаться, в то время как сам тараню её в бешеном темпе. Дрожь ее мокрых стенок вокруг моего члена зовет меня в рай, но мне этого мало. Её слишком мало.

После того как Кира откидывает устало свою голову мне на плечо, я немного замедляюсь. Для меня это пытка. Но желание видеть, как она снова и снова сдаётся своей страсти, уступает свое тело и доверяет свое удовольствие мне, заставляет искать, как наркоман свою дозу, все новые и новые возможности толкнуть её через эту грань.

Мое терпение кончилось, и движения становятся хаотичными и быстрыми. Сознание отступает, отдаваясь на волю инстинктам.

Малышка кричит моё имя, забыв о своих страхах и смущении. Вот такой она должна быть: гореть от страсти в моих руках. Чувствую, что моя девочка снова подошла к краю удовольствия, но в этот раз я хочу упасть в эту пропасть вместе с ней. Ускоряюсь и меняю амплитуду движения, одновременно находя её клитор и нежно его полируя. Секунда, и моя отзывчивая девочка сжимает мой член до искр в глазах. Продолжаю таранить ее дрожащее тело, пока она дугой выгибается в моих руках.

— Сава! — её крик как спусковой крючок, заставляет меня отдаться своему оргазму.

Я умер. Я воскрес.

В глазах белые вспышки, и тело трясёт так, что, кажется, кровать подо мной ходит ходуном. Только с ней так.

Сжимаю ее в своих объятиях. Принимая как дар трепет ее тела, и рваное дыхание, и бешеный стук сердца под моей рукой.

Только с Малышкой секс превращается в нечто, отчего меня выворачивает наизнанку каждый раз.

Возможна, она слишком опасна для меня. Опаснее чем те, кто ей угрожает.