Страница 17 из 68
Понятия не имею, будет ли так же с кем-то еще и не хочу проверять.
К слову, в первые месяцы наших отношений мне почему-то казалось — еще чуть-чуть, и она меня бросит. Я очень постарался, чтобы она этого не сделала.
Потом страх забылся, у меня с ней все стало шоколадно. И я почему-то решил, что так будет всегда. А оно вон как неправильно в итоге сложилось. Одна паршивая командировка, один несчастный секс, которого я даже не помню. И все, звездец отношениям всей моей жизни.
Нет, не позволю.
Я подробно и не таясь объясню Марии все про Веру. Она поймет, она же умная женщина.
Она должна простить меня и принять обратно.
Все продолжаю вглядываться в прохожих на улице и вдруг вижу Марию с Давидом.
Мои дорогие, любимые.
Одеты легко, но оно и неудивительно — на дворе вторая половина мая, тепло и солнечно. Давид в черных брюках и белой рубашке. Мария в джинсах и кофточке.
Таю, пока смотрю, как они идут к школе.
У самых ворот Мария тянется к Давиду, обнимает его, и он уходит. Почти завидую сыну. Как бы мне хотелось, чтобы она вот так обняла и меня тоже или по крайней мере позволила мне прижать ее к себе.
Для меня наша размолвка — худшее, что могло произойти.
Пропускаю момент, когда Мария поворачивается и идет обратно к остановке.
Эдак я ее упущу!
Завожу машину и подъезжаю к перекрестку, паркую джип у тротуара. Успеваю выскочить как раз в тот момент, когда Мария проходит мимо.
— Стой, — прошу ее. — Давай поговорим, пожалуйста.
Мария округляет глаза, смотрит по сторонам, явно намереваясь от меня сбежать.
Не позволяю ей этого, в момент нагоняю, хватаю за руку.
— Ты не сбежишь, — качаю головой. — Мы поговорим, хочешь ты того или нет…
— Отпусти, — шипит она, при этом смотрит на меня испуганно.
— Ничего плохого тебе не сделаю, обещаю, — говорю примирительным тоном. — Просто побеседуем. Пойдем в машину, пожалуйста! Потом я отвезу тебя домой.
— Нет! — визжит она и старается вырвать руку.
Да что ж такое! Что за упертое создание мне досталось в жены.
— Мария, — говорю строже. — Ты прекрасно понимаешь, что нам нужен этот разговор. Можешь устроить истерику на людях, но ты со мной поговоришь!
Тут я лукавлю, конечно.
Мария не любит устраивать разборки при посторонних.
Подмечаю, как она оборачивается на прохожих, которые уже вовсю на нас косятся.
— Ладно, — говорит она, нахмурившись. — Но в машину все равно не сяду. Согласна на разговор только в людном месте.
— В людном так в людном, — киваю ей.
Мне сейчас все сгодится.
Оглядываюсь по сторонам, почти сразу вижу круглосуточный ресторан неподалеку. Мы даже сидели с ней там как-то, приличное место.
— Пойдем, — тяну ее за собой.
Мария вырывает руку.
— Сама, — твердит упрямо.
Гордо вскидывает подбородок и делает шаг вперед.
Ишь ты какие мы, за руку с мужем пройтись — ну никак.
Проглатываю и это, для меня сейчас главное — настроить ее на мирный лад.
Мы молча проходим полквартала, заходим в ресторан.
Тут пусто, прямо как было во времена карантина. Большие столы застелены белыми скатертями, сервированы.
Словно из ниоткуда появляется официант и спешит к нам:
— Здравствуйте, хотите позавтракать? У нас есть чудное меню для завтрака. Куда хотите присесть?
— Я не буду завтракать, — сообщает Мария недовольным голосом.
Шумно вздыхаю, киваю на дальнюю вип-кабинку, что находится в левом углу.
— Мы сядем там, принесите нам два кофе и минеральную воду.
Достаю бумажник, вытаскиваю оттуда пятитысячную купюру и вручаю официанту.
— Сдачи не надо. И не беспокоить нас.
— О, конечно, конечно. — Он спешит удалиться.
Мы с Марией усаживаемся за стол — друг напротив друга.
Внимательно слежу за женой.
Она молчит, на меня даже не смотрит. Кажется, ей милее выкрашенные в светло-лиловый цвет стены, их и разглядывает, причем очень внимательно.
Кофе приносят быстро. Аромат тут же забирается в ноздри, обещает обласкать язык вкусом. Но ни я, ни Мария не тянемся к чашкам.
— Ты привел меня сюда помолчать? — она не выдерживает первой.
Нет, не помолчать, у меня для нее тысячи слов. Только как бы их сформулировать четче и понятнее? Чтобы наверняка дошло.
— Маш, — говорю с надрывом.
— Не называй меня так! — она тут же начинает злиться. — Говори, что хотел, и я пошла. У меня Лиана с мамой на работе, мне ее забрать надо.
— Мария, я облажался, — говорю как есть.
Эта фраза отчего-то очень ее удивляет. Она вскидывает бровь. Чувствую, как градус ее интереса растет с каждой секундой.
Спешу пояснить мысль:
— Мне надо было уволить Веру сразу после того, как увидел ее интерес. Надо было гнать взашей, а не вот это вот все…
— Почему же ты этого не сделал? — в ее голосе сквозит боль.
Шумно дышу, пытаясь подобрать слова. Но вот какое дело, как ни скажешь, все равно выйдет хреново.
Решаю говорить правду:
— Мне льстило, понимаешь? Что кто-то мной настолько заинтересован, даже при отсутствии какой-либо инициативы с моей стороны. Я как будто в молодость вернулся, появился какой-то драйв…
Мария кривит лицо.
— Айк, тебе двадцать восемь. Ты не старый еще, ты молодой мужчина! О какой молодости ты говоришь?
— Вот именно, о какой… — хмыкаю, отводя взгляд. — Не было у меня ее, Маш. Ни клубов, ни вечеринок, ни калейдоскопа приключений, что пережили мои одногодки. Я вкалывал все эти десять лет, рвал жилы, чтобы тебе было хорошо. А потом с работой устаканилось, пошел доход. Мне больше не нужно было ломать голову над тем, как выбиться в люди. Стало как-то не по себе, будто я что-то упустил. Мне хотелось каких-то новых эмоций, понимаешь? Внимания…
— Почему тебе вдруг стало мало моего внимания? — она говорит это с тоской во взгляде.
И тоски в ее глазах столько, что мне становится не по себе.
В то же время и свои эмоции в задницу засунуть не могу, выдаю свою обиду:
— А оно было, твое внимание? Ты вся в детях, в заботах о доме, а я на втором плане. Виделись редко…
— Мы виделись каждый день, Айк! — восклицает она. — И внимание я уделяла тебе каждый день, заботилась как могла, скрашивала твои будни. Мы каждую ночь спали рядом, утром завтракали, а вечером… Это не моя вина, что ты предпочитал проводить время в кабинете, пока я возилась с детьми. И потом, секс ведь был регулярный! Я не отлынивала от супружеских обязанностей…
— А кто был инициатором этого секса? — хмыкаю раздраженно. — Всегда я, только лишь я. Как будто мне одному это было надо.
Мария кривит губы и обиженно заявляет:
— Ты побегай целый день с детьми, Айк! Отвези Давида на кружки, погуляй с Лианой, приготовь еду для всей семьи, прибери дом. Я посмотрю, что ты там захочешь инициировать вечерами. Фейерверков ждал от меня ночами? Хотел взрыва эмоций? Так хоть раз в год свозил бы в отпуск, были бы тебе фейерверки! Но тебе же это было не надо — отпуск со мной, лучше командировки с Верой…
Напряжение нарастает. От Марии буквально веет страшной обидой. Того и гляди сорвется на крик.
Эдак мы ни до чего не договоримся.
Похоже, пора переходить к главному.
— Просто послушай меня сейчас, — прошу ее сдавленным голосом. — Секс был один раз. В Анапе три недели назад. Но я его даже не помню, Маш. Я смешал антигистаминные с алкоголем. Знаю, ты предупреждала, что этого нельзя делать. В общем, я облажался, признаю. Но будь я в здравом уме, ничего такого не натворил бы, я не по этой части. Честно, я даже не уверен, что этот секс вообще был…
— О, у тебя определенно был секс в Анапе, — усмехается она с болью во взгляде. — Я видела семя на твоем белье, когда разбирала чемодан.
Черт. Черт! Черт!!!
Так, спокойно.
— Мария, пойми, — стараюсь говорить ровным голосом. — Будь я тогда в адеквате, я бы никогда…