Москва и мертвичи

Крампус (нем. Krampus, австр. Klaubauf)

Прямоходящий бес из альпийского региона. Рост от ста до ста пятидесяти сантиметров. Твердый шерстяной покров, окрас чаще всего черный, встречаются и другие варианты. Морда напоминает козлиную и защищена шерстью, глаза похожи на человеческие. Голова обычно имеет два небольших завивающихся рога и острый подбородок с бородкой, во рту расположен длинный кинжалообразный язык. Верхние лапы схожи по строению с человеческими, четырехпалый; нижние оканчиваются раздвоенными копытами. Питается мелкими и средних размеров дикими и домашними животными, человеческими детьми. Особенно активен в охоте первую неделю декабря, что связано с приходом ранних сумерек и началом рождественских празднований в Альпах. Вьет гнезда в темных и труднодоступных местах – пещерах, подземельях, на чердаках заброшенных домов. Отдельные особи были замечены в ношении колокольчиков. Впервые описан монахом Йоханнесом Пройслером в четырнадцатом веке. В австрийском фольклоре является спутником и одновременно антиподом Святого Николая: наказывает плохо ведущих себя детей, похищая особо провинившихся и съедая их в рождественскую ночь.

Работать мне было тяжело, да уже и не очень интересно.

Меня съедала депрессия, что не давала нормально функционировать, но я старался держаться бодрячком – ревел в туалете, потом выходил и улыбался всем, делал вид, что все нормально, пытался забыться в работе. Только начальство знало, что я попросил перевестись в оперативники, а сейчас готовился к экзаменам.

Странная штука жизнь. От смерти меня спас тот дневник паренька с шизофренией.

Я долго думал, как сделать это. Вышибить мозги из пистолета? Вдруг рука дрогнет, останусь в живых овощем-инвалидом. Выпрыгнуть из окна? Броситься под поезд? Неэстетично это все, да и тоже можно выжить. Повеситься? Как-то не хотелось, чтобы из петли вынимали мой обделавшийся труп.

Поэтому я решил уйти красиво. Набрал ванную с теплой водой, включил специально собранный плейлист, налил бокал зинфанделя, закинулся таблетками и полоснул себя вдоль запястий. Чтобы наверняка. Лежать надо было минут пятнадцать, так что я стал в последний раз скроллить телефон. Не соцсети, нет, прощаться было не с кем. Смотрел какие-то старые фотки с Леркой, поглядывал на часы, перелистывал треки на любимые места.

И тут мне пришла рабочая почта: «Гляди, какой парнишка забавный». И вложение – текстовый файл, озаглавленный «О некоторых особенностях моей работы и странностях Москвы». Сначала я хотел удалить, не глядя, но потом почему-то начал читать. Начал и понял, что хочу узнать, чем закончится его история. Тогда я тяжело вздохнул и выбрался из ванной, чтобы выблевать таблетки, попутно измазав кафель и белый унитаз кровью из слабеющих рук.

Зачем я стремился в оперативники? Искал опять смерти? Наверное. Надоела офисная рутина и сравнение себя с великим предком? Тоже да. Хотел отомстить? Немного, но сам понимал, что это все бессмысленно, да и мстить было некому. Ни одна другая смерть до этого мне так не била по башке, я стал относиться к своей жизни проще: как ни крути, у нас, людей, короткий век и один выход, ногами вперед, либо от естественных причин, либо не очень. Это те, другие жители Москвы, которых мы в шутку звали мертвичами, могли жить столетиями, еще и убивая таких, как я. Или Лерка.

Так что я давил апатию и скуку, отвлекаясь чтением, – изучал дневники моего деда из архива. Еще это обязательное чтиво для всех оперативников и часть программы их подготовки, так что это было нужно для будущих экзаменов. Методы самого известного Барченко в нашей династии помогли ему отловить за карьеру десятки гастролеров и тварей, нарушивших Пакт, а еще пересоздать Ленинградское отделение и вырастить сына, который унаследовал дар и тоже стал оперативником, погибшим при исполнении, когда мне было десять. И лишь я просидел полжизни штабной крысой в здании министерства, занимаясь мониторингом и работой с архивами и изъятой документацией.

Где-то в глубине души я вновь хотел обрести вкус к жизни.

Я наконец-то заставил себя приступить к обязанностям по мониторингу СМИ. Оперативников у нас всегда не хватало, поэтому о многих преступлениях всякой нечисти мы узнавали из новостей. Ну как узнавали, временами натыкались на какие-то следы нелегальной бесовской активности в перевранных донельзя новостях, а потом решали какие-то из них проверить и разработать. Как в «Людях в черном», когда Томми Ли Джонс набирает в ларьке пачку бульварной прессы и находит там подсказку о местонахождении пришельца.

Забавно, что и в третьем десятилетии двадцать первого века это работало. Соцсети, форумы и… бумажная пресса. Я регулярно шел в ларек и покупал свежие выпуски «Планеты криминала», «Криминального вестника» и «Тайн Москвы». Содержание их настолько желтое, специфичное и «узкоспециализированное», что никто даже не заботился о том, чтобы завести онлайн-версии или выкладывать что-то в соцсети.

В тот день мое внимание привлекли две истории. Сначала поиск не дал никаких результатов, я по привычке забил в строку «москва монстр» и сделал фильтр новостей за прошедшую неделю, но в рекомендованных оказалась лишь статья «Почему Москва – монстр? Как столица высасывает соки из всей страны» от одного известного уральского издания. Следом я просмотрел форумы и соцсети в закладках, там тоже было пусто, за исключением моей любимой анонимной клоаки, где присутствовал раздел про сверхъестественное.

Его содержание представляло собой неконтролируемую и неповторимую мешанину из городских легенд, выдумок начинающих графоманов, переводных западных страшилок, стеба и черного юмора, видоизменяющихся баянов времен зарождения интернета, и прочая, прочая. Найти что-то дельное там было весьма сложно, однако в треде «реальных историй, случившихся с аноном» я регулярно вылавливал что-то заслуживающее внимания.

Вот и тогда, отмотав полсотни постов с локальными постироничными мемами на тему ужасов, срачем на пустом месте и нерелевантным обсуждением нового голливудского хоррора, я обнаружил следующее сообщение:

«Сап снач. Надеюсь, ты достаточно ночной. Уж прости, что пишу не про палочника, попобаву и болотные механизмы, но это тред реальных историй, и эта реальная история произошла со мной. Я в ахере и не знаю, что делать. Честно, я первый раз в разделе, так как всегда был жутким скептиком и всегда смеялся над паранормальщиной, несмотря на то, что живу рядом с Калитниковским кладбищем (на Скотопрогонной улице, лол. Там рядом еще диспансер для шизанутых для полноты картины). Но похоже, что рядом со мной поселилась НЕХ, мало того, она знает, что я ее в чем-то подозреваю. Без долгих подводок: у меня появилась новая соседка, тянучка лет двадцати. Только взгляд у нее, как у старухи, а по ночам из-за стенки я теперь все время слышу то детский смех, то плач, хотя детей у нее нет…»

Дальше шло еще несколько абзацев текста, но я уже понял, что история стоит более глубокого изучения. Во-первых, описание нечисти было весьма знакомым, во-вторых, что редко для подобных историй, тут был указан район и практически адрес дома (я полазил в картах и обнаружил, что на Скотопрогонной всего несколько жилых домов). Сохранив текст и ссылку в отдельный документ, чтобы вернуться к нему позже, я перешел к своему любимому занятию – листанию свежей стопки журналов.

На меня обрушились кричащие желтые, красные и черные цвета, нарочито старомодный дизайн из девяностых, едкий запах дешевой типографской краски на копеечной тонкой бумаге и смесь смешных и кровавых заголовков с фото трупов и голыми девицами. Кайф! «Грядет суд над Гузеевой», «Матричные амулеты от ведуньи Светланы», «Грев красной зоны: пособие молодого бойца», «Вампиры и Сталин: как большевики переливали кровь молодняка», «Высоцкий оказался агентом ЦРУ, Элвис – ГРУ» – от каждого заголовка я заходился в беззвучном смехе, чтение этих журналов было моей отдушиной. Однако слишком веселиться и отвлекаться на голые груди было нельзя, пропустишь что-то важное. «В две тысячи четырнадцатом Януковича спасли от жертвоприношения?!», «За кикимору ответишь», «Был пацан, а стал пес», «Зверства в московском лесопарке». Так, стоп. Последние две – уже интереснее. Я углубился в чтение.