Страница 2 из 11
Бесконечное презрение к человеку, который предал собственного сына, отправив его из столицы в этот глухой забытый угол. Словно выбросил на помойку.
И всё бы ничего, но на долгие десять лет он вообще забыл о существовании Петра, а сейчас вот явился, как ни в чём не бывало, и преспокойно гоняет чаи с дядюшкой. Поразительная наглость.
«Спокойно, Пётр! Не позорь дядю, позволяя чужим людям упрекнуть Демьяна Остаповича в том, что тебе не было дано соответствующее воспитание. Ты за всё сможешь выставить счёт, когда придёт твоё время. А пока, держи себя в руках».
Аккуратно приподняв полы сюртука, Пётр уселся в мягкое кресло, стараясь, чтобы между спиной и спинкой кресла оставалось чётко выверенное расстояние.
— Маруська! — гаркнул дядюшка. — Сколько можно там возиться? Где третий прибор? Или ты думаешь, что Пётр не голоден?
Равнодушный немигающий взгляд отца парень выдержал не то, чтобы спокойно, но глаза не отвёл до последнего. После того, как Захар Андреевич моргнул, Петя счёл, что это маленькая, но — победа, не заметив снисходительно опущенных уголков губ родителя.
— С днём рождения, Петя! — произнёс отец. — Я рад видеть тебя в добром здравии. Хорошо выглядишь, сын!
— Вашими молитвами, князь, — Пётр почувствовал, как холод старается проникнуть поглубже в грудь. На миг показалось, что произнеси он ещё что-то — изо рта вырвется клуб холодного пара. — Вот только не стоило свидетельствовать своё почтение лично. Достаточно было обыкновенной открытки, отправленной почтовым курьером.
Глаза Захара Андреевича на миг раздражённо вспыхнули.
— Это не тебе решать, — едко процедил мужчина. — Позволь мне тебе напомнить, Петенька…
«Для вас я — Пётр Захарович! Так что извольте не фамильярничать!», — захотелось заметить парню, но он сдержался. Не нужно накалять обстановку. Его цель — быстрее отсюда свалить, пока не случилось непоправимого.
—…что кровные узы никак не зависят от твоего желания. И что бы ты не сделал, ты всегда будешь носить фамилию Полозовых. Хочется тебе этого или нет!
— Родная кровь не водица, да? — нейтрально заметил парень. — Я много раз слышал это выражение. От прислуги, если мне не изменяет память, — он нарочито зевнул. — Вот только до сегодняшнего дня я так и не почувствовал в себе полозовской крови, Захар Андреевич. Так что, вопрос спорный.
В гостиной повисла тягостная тишина, нарушенная лишь шорохом юбки и сосредоточенным сопением Маруси, которая выставила перед юношей блюдце с чашкой. Налив в неё исходящий паром душистый чай, она упорхнула, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Будто чувствовала, как в комнате сгущаются незримые тучи.
Следя за тем, чтобы его движения выглядели безукоризненно, Пётр взял тремя пальчиками чашку, придерживая её за донышко, и с наслаждением сделал глоток.
— А вот стихийную силу крови Державиных…
Подобные эксперименты давались ему нелегко, но сейчас Пётр не имел права ударить в грязь лицом. Только не сейчас.
Сосредоточив в кончиках пальцев блуждающую силу, Пётр направил в чашку всё, что смог собрать. Почувствовав, как в ушах начинает гулко стучать, он не прекратил воздействия. Наоборот — постарался выложиться по-полной, уже прекрасно зная цену этой своей выходки.
Подобные эксперименты со стихией огня всегда для него заканчивались плачевно, награждая общей слабостью на несколько часов, но сегодня видно кто-то из предков ему благоволил, поскольку у него всё прекрасно получилось.
Поверхность жидкости в чашке дрогнула, а через миг уже попыталась выплеснуться из ставшей, вдруг, маленькой посудины, моментально вскипев. Удивлённо приподняв бровь, будто это у него вышло случайно, Пётр вернул чашку на блюдце.
С трудом подавив желание увеличить температуру настолько, чтобы чашка взорвалась мелкой шрапнелью и стёрла надменное выражение с лица родителя, Петя глубоко вздохнул, прикрыв веки.
— Прошу меня простить, — крепко взявшись за кресло, чтобы не было видно подрагивающих коленей, Пётр медленно поднялся на ноги.
Вытащив из кармана брегет от мастеров «Точного хода», он откинул серебристую крышку и взглянул на циферблат. — Совсем забыл, что у меня через полчаса назначена встреча. Так что, прошу меня простить, господа. Дядюшка? — кивок головы в сторону хмурого Демьяна Остаповича, который и не подумал останавливать юношу, понимая, что тот уже решения не изменит. — Господин Полозов, — здесь было достаточно кивок лишь обозначить, словно даже не равному. — За сим, разрешите откланяться. Дела!
Полозов-младший направился на выход из гостиной.
— Пётр, ты же помнишь, что на вечер у нас запланировано маленькое мероприятие в честь твоих именин? — догнал юношу голос. — Я очень тебя прошу уладить все свои дела и вернуться домой к пяти. К этому времени как раз успеют доставить твой подарок от всех Державиных и меня лично.
«Подарки ещё эти, — раздражённо вспомнил парень. — Совсем вылетело из головы, что в свой День рождения принято принимать подарки».
Поняв, что имела в виду Маруся, когда словно невзначай прижалась к нему пышной грудью, проворковав, что её сюрприз будет немного позже, Пётр только покачал головой. Таких сюрпризов ему не требовалось.
На миг мелькнула мысль сегодня вообще не возвращаться в поместье, но расстраивать Демьяна Остаповича Петя хотел меньше всего.
— Да, дядюшка. Я помню о нашем разговоре и к назначенному времени уже планирую быть дома, — не поворачивая головы ответил Петя.
— Ну вот и хорошо, — успокоился дядя.
— Боюсь, что Петенька не сможет к пяти, — сарказм в голосе отца чуть не заставил его сбиться с шага. — Дома он должен быть не позднее часу дня, так как уже в два мы должны будем находиться на железнодорожном вокзале. Я бы и рад попросить машинистов подождать его сиятельство, вот только боюсь, что даже моего влияния не хватит, чтобы в одночасье изменить расписание поездов.
— Каких ещё поездов? — тщательно удерживаемая Петром маска чопорности моментально разлетелась, и он повернулся к мужчинам.
— Я разве не сказал, — удивился родитель юноши. — Прошу простить мою забывчивость, господа. Сегодня в два часа пополудни мы с сыном отправляемся в столицу уладить кое-какие формальности. Так что, боюсь, запланированное мероприятие придётся перенести.
Он говорил что-то ещё, но Петя уже ничего не слышал. Мертвенный холод в груди требовал выхода, переплетаясь с предательской дрожью в ногах. Никто и никогда не узнает, чего ему стоило не выдать себя сейчас, развеяв прахом все прикладывая годами усилия. Одним выверенным ударом размазать Полозова-старшего по гостиной. И парень знал абсолютно точно — отцу нечего будет противопоставить ему. Только не ему.
Пётр сдержался. Только не здесь и не сейчас. Державины абсолютно ни при чём.
— Не знаю, куда вы там собрались, господин Полозов, — процедил юноша, — но даже не рассчитывайте на мою компанию. И я бы очень попросил, чтобы к моему приходу, вас уже здесь не было, как и десять лет до этого!
Со злостью толкнув ни в чём не повинную дверь и удержавшись от выброса силы, Пётр вывалился на улицу, успев в последний момент зсхватить стоящую около входа трость.
— Столица, — словно кобра прошипел Пётр, заставив испуганно шарахнуться садовника, который приводя в порядок кусты чайной розы вдоль дорожки, явно не ожидал появления белеющего от гнева юноши. — А не пойти бы тебе в задницу со своей столицей, князь?
Глава 2
Гомон улицы оглушил, как только Пётр покинул территорию поместья Державиных. Оно находилось практически в центре Светлореченска, и неспешная пятиминутная прогулка выводила на главную площадь города, где высились административные здания.
Пальцы механически провернули в руках тяжёлую лакированную трость из морёного дуба. Массивный набалдашник угрожающе загудел. Привычно вернув трость в исходное положение, Петя небрежно взмахнул рукой, подзывая припаркованный невдалеке паро-кэб.
Выпустив две толстые струи пара и неожиданно громко лязгнув раздолбанной подвеской, транспорт шустро поравнялся с тротуаром. Выскочивший с водительского места мужичок в залихватски заломленном картузе, угодливо открыл перед юношей дверь.