Страница 8 из 10
– Парню очень повезло, – сказал Стриженову один из спасателей, когда журналист брал у него интервью, – так везет не многим. Он при падении ногу сломал, так что уйти вглубь пещеры не мог. Это и спасло. Пошел бы, засыпало. А так лежал под лазом, в который провалился, и стучал палкой. Там в углу листы металлические, ржавые, полуразвалившиеся. Вот по ним он и стучал. Долго. Часов пять, может, шесть. Упорный парень и везучий. Услышали его. Раньше услышали, чем эти листы в труху рассыпались, раньше, чем он замерз, сдался или сознание потерял.
Дмитрий записывал слова спасателя и до конца не понимал, как повезло мальчишке. Он понял это гораздо позже, когда участвовал в других, менее удачных поисках. Когда, занимаясь журналистскими расследованиями, искал пропавших и смотрел в глаза людей, так и не узнавших, что стало с их близкими. Смотрел и ничем не мог им помочь. Но и тогда и сейчас он вспоминал слова спасателя, поднявшего мальчишку на поверхность: «Спасли, потому что искали, хотя шансов не было, а он спасся, потому что стучал, зная, что никто не услышит». Спасают тех, кто до последнего цепляется за жизнь, и тех, кого ищут. Поэтому сегодня Стриженов летел в Исландию. Он собирался искать Лису до последнего и знал: она тоже никогда не сдастся без боя.
Ближе к вечеру, когда дождливая серость за окнами сменилась полумраком, Стриженов поднялся на борт самолета. Сел в правый ряд возле иллюминатора и отправился в далекую снежную страну. В полете он читал путеводитель, просматривал карту страны и думал, что Исландия по количеству снега и суровости климата должна быть похожа на Сибирь, где он вырос. А судя по цифрам в путеводителе, все ее население в два раза меньше населения его родного города.
Но два-три часа спустя самолет оказался над островным государством, и Стриженов с высоты тысячи метров увидел, что Исландия не похожа ни на одну страну, где он бывал раньше. Обогнав солнце, Дмитрий прилетел сюда вечером, почти в то же время, в которое вылетел из Риги. В сером вечернем свете, глядя в иллюминатор, Дмитрий увидел бесконечное белое море снега, покрывавшее всю страну. Здесь не было высоких деревьев, лесов, больших светящихся городов или маленьких сел. Не увидел журналист и бесконечной паутины дорожного полотна, опутывающей весь остров. Из самолета ему открывалось только снежное море, голубые льдины и черные скалы, ощетинившиеся на темные воды океана.
Когда самолет коснулся земли и, теряя скорость, помчался по взлетно-посадочной полосе, Дмитрий увидел, что за бортом свирепствует непогода: сильный, почти штормовой ветер гнал куда-то огромные белые хлопья снега. Сотрудников аэропорта, одетых в яркие куртки с многочисленными светоотражателями, можно было различить на расстоянии пяти-семи метров от борта самолета, дальше они расплывались и пропадали за плотной снежной стеной.
– Как в таких условиях можно найти человека, пропавшего в горах? – в отчаянии пробормотал Стриженов. Потом глубоко вздохнул и мысленно приказал себе успокоиться.
«Два перелета и бессонная ночь не добавляют оптимизма, – мысленно рассуждал журналист. – Сегодня мне нужно забрать арендованную машину, добраться до отеля и выспаться. Завтра на свежую голову составлю план действий и начну поиски».
Стриженов подхватил свой ярко-зеленый походный рюкзак и вышел из самолета. Ледяной ветер мгновенно пробрал его до костей, забрался под одежду, обжег лицо, руки и шею. Дмитрий поднял повыше ворот куртки и быстрым шагом направился к автобусу, доставляющему пассажиров в аэропорт.
Терминал аэропорта не произвел на Дмитрия особого впечатления. Небольшой павильон, без излишеств и архитектурных экспериментов, достаточно удобный, по крайней мере, Стриженов сразу разобрался, куда идти. Внимание привлекали только стеклянный купол, поддерживаемый множеством металлических балок, да огромная карта острова на выходе из здания. Дмитрий поискал глазами злополучный перевал Эхси. Как же далеко он от Рейкьявика! Как Лису вообще могло занести в такую даль? И главное – зачем?
Стриженов вздохнул, отошел от карты и в ту же секунду оказался во власти непогоды. Разъезжающиеся двери аэропорта выплюнули журналиста на улицу в холод и темноту. На острове сгущались сумерки. В тусклом свете фонарей Дмитрий заметил странную скульптуру. На куче камней красовалось огромное яйцо, из которого вылуплялся птенец самолета.
Поморщившись то ли от странного скульптурного решения, то ли от холода, Стриженов пошел к парковке напротив аэропорта и попытался отыскать свой автомобиль. Машину он арендовал еще в Питере. А через несколько минут после посадки самолета получил короткое письмо с номером автомобиля, местом, где он припаркован, и инструкцией, как добраться до города. Дмитрий машинально отметил, что сервис проката у островного государства явно на высоте, и отправился на поиски транспортного средства. Однако среди метели, сумрака и усиливающегося ветра оказалось непросто отыскать нужную машину. Минут пятнадцать Стриженов бродил, разбирался в маркировках секторов на парковке, пока, наконец, по чистой случайности, не наткнулся на арендованный темно-бордовый «рено-дастер». Дмитрий осмотрел машину, нашел на переднем колесе аккуратно спрятанный ключ и сел за руль.
Машина была совсем не новая, однако в хорошем состоянии и, судя по отзывам на сайте, подходила для зимних поездок по основным дорогам Исландии.
Это же сообщалось в памятке водителя, обнаруженной в бардачке, с одной лишь оговоркой. Под основным текстом мелкими буквами значилось: вождение по дорогам 578, F210, F323, F910 и F980 не рекомендуется.
Стриженов не знал, что это за дороги, где находятся, и изо всех сил надеялся, что они ему не понадобятся. Разобравшись наконец с автомобилем, Дмитрий включил навигатор и поехал по трассе в сторону Рейкьявика. По обе стороны от дороги переливались в свете фар и фонарей снежные поля, мелькали дорожные знаки и кое-где на горизонте огни невысоких домов. Для столицы государства в пригороде Рейкьявика было слишком пустынно и тихо. Машины на дороге практически не встречались. И у путешественника довольно быстро складывалось впечатление, что на улице или глубокая ночь, или он заблудился и попал в глухой, малонаселенный район. Борясь с этим ощущением, Дмитрий бросил взгляд на часы – восемь вечера, а затем на навигатор – по главной трассе острова до столицы оставалось около тридцати километров. Значит, вечер довольно ранний, а дорога верная.
«Это определенно не Москва и не Питер», – констатировал Стриженов и немного увеличил скорость.
Минут через сорок журналист добрался до города, такого же заснеженного, сонного и необычайно пустынного, как и пригородная трасса. Только из пары ресторанов в центре столицы доносились звуки музыки, голоса и ароматы еды.
Дмитрий сглотнул, он был голоден, но заезжать в ресторан не стал, сразу отправился в отель. Прежде чем ужинать, журналист хотел умыться, оставить вещи и посмотреть, где ему придется жить. Отыскав нужный адрес, Стриженов с трудом припарковал автомобиль и сквозь зубы выругался. Отелем узкий двухэтажный дом в переулке с пошлой неоновой вывеской можно было назвать с огромной натяжкой. Скорее это был хостел, рассчитанный исключительно на непритязательную молодежь. Стойка регистрации здесь располагалась в полуподвальном помещении, куда вела узкая крутая покрытая льдом лестница. За стойкой, конечно же, никого не оказалось.
«Отзывы нужно лучше читать», – отругал себя Стриженов за выбор жилья и постучал по кнопке звонка, вызывая администратора из глубин здания. Через несколько секунд тот появился. Худой, сутулый парнишка лет двадцати пяти, с бесцветными сонными глазами и спутанными лохмами на голове. Парень широко зевнул, вручил Стриженову ключи от номера 27 и на ломаном английском выдал дежурную информацию о завтраках, ключах, общем душе в конце коридора и полотенцах.
Дмитрий пропустил все это мимо ушей. Он собирался провести в хостеле только одну ночь, выспаться и завтра, закончив с делами, поехать на перевал Эхси, где пропала Лиса. Поплутав по коридорам и лестницам, Стриженов обнаружил наконец свой номер. Это оказалось довольно просторное помещение, с односпальной и двумя двухъярусными кроватями. В углу комнаты располагались стол блекло-зеленого цвета, деревянный стул и раковина с узкой трещиной на боку.