Страница 14 из 77
— А кому сейчас легко. Дальше пойдём. Нужен департамент Артиллерии. Пушки нужно лить и учить из них стрелять солдат. Нужен департамент Кавалерии. Там будут конезаводы и заводы по производству оружия кавалеристов. Холодного. И заводы ещё, которые будут форму шить для кавалеристов. Всё пока. И ещё департамент инфантерии. Там форма для пехоты, оружие огнестрельное и холодное. Следующий департамент Учебный. Это будет самый важный департамент в моём министерстве. Здесь будет Шляхетский корпус, где будут офицеров готовить для армии. Несколько отделений нужно. В Москве, в Санкт-Петербурге, в Риге и Киеве. Пока хватит. Зато в каждом губернском городе должны быть школы для детей солдатских и сирот, где будут готовить как бы янычар русских. Окончившие их с отличием могут попасть в Шляхетский корпус и стать офицером. Кроме того, при каждом полку должны быть сержантские школы, где грамотных и смелых солдат будут учить и после производить в унтер-офицеры. Последним заведением будет академия Генерального штаба, туда будут попадать на учёбу полковники и майоры, особо отличившиеся в сражении, и, главное, не храбростью, а хитростью и разумностью. Генералом в дальнейшем не сможет стать офицер эту академию не закончивший.
— А как же Государь или Государыня… сейчас, и она не имеет права. Вы, вон, Ваше Высокопревосходительство? — хитро сощурился Андрей Иванович.
— Государь имеет, нужно таких умников, как вы и я чинами одаривать. Но это исключение, вы же не полезете армией руководить. И я не полезу. Пусть специально обученные люди этим занимаются.
— Согласен.
— Последний департамент остался. Именно из-за него, можно сказать, я и вломился в ваш дом, Андрей Иванович. Это — департамент Специальных операций.
Миних Бурхард Кристоф
Событие двенадцатое
Остерман ломанулся на стук, впустил в комнату выстуженную жену и принял у неё поднос очередной с чашечками кофе. Красивые — настоящий фарфор. Севрской мануфактуры должно быть. Стоп. Нет. Её ещё не построили французы. Брехт же разбирался с нею, будучи в теле князя Витгенштейна. Тогда откуда фарфор? Мейсен, конечно. Это Саксония. Откуда-то оттуда и Остерман. Хотя мог просто купить. Брехт приподнял свою чашечку, ища клеймо снизу. Скрещенных мечей не было, но может быть они просто ещё не стали клеймом этой мануфактуры. И французы ещё не украли секрет у немцев, лет через десять только у них появится фарфор. Брехт, кстати, его — этот секрет, отлично знал. И на этот счёт нужно подумать. Всего-то и проблем, что к полевому шпату и кварцу следует добавить белую глину, залежи которой имеются близ Дрездена. Глину уже добывают, вон её следы в изголовье кровати Остермана, где валяется на атаманке его парик. Размолотой в порошок этой глиной сечас пудрят парики в Дрездене, Париже и тут в Москве. Через год будут пудрить и в Санкт-Петербурге. Или не будут. Вот, где надо попрогресорствовать.
— Что там? — поднял и свою чашку Андрей Иванович.
— Клеймо смотрю. «AR» («Augustus Rex»). Ага, как раз кстати. На департаменте специальных операций остановились. Рассказываю, что это такое, — Иван Яковлевич отхлебнул глоточек. Гадость. Не так чтобы совсем-совсем гадость. Невкусно просто, аромата почти нет и мёд, что ли, добавили, привкус странный. Научить придётся, а то будут каждый раз бурдою потчевать.
— Слушаю внимательно, — с улыбкою покровительственною кивнул Остерман.
Охренел! Ну, поправим. Расскажем товарищу, чьи в лесу шишки.
— Департамент будет готовить бойцов специальных, которые спецназом будут называться. Спецназ. Специального назначения. Люди эти будут проводить тайные операции. Например, когда нужно кого-нибудь устранить. Врага тайного. Ну, например, задумал граф Остерман пакость какую супротив Бирона или Государыни, и сообщники у него есть, тот же граф Миних, например. Так Бирон отдаёт указание своим спецназовцам, и они тайно проникают в это имение и убивают тихим способом, которому их предварительно обучат, слуг все. Ножами вырезают или из лука стрелами. Ночью всё это. Или рано утром, когда спят ещё все. Потом проникают в дом, режут и здесь всех слуг и скручивают хозяев. Вырезают им языки, чтобы не орали и начинают куски от тела отрезать. Пока не умрёт граф Остерман от боли. Отрезают затем голову его и тело на куски рубят. И из головы и кусков этих на полу, вот здесь, выкладывают слово «Иуда». Так же поступают и с чадами и домочадцами. Что с вами, Андрей Иванович? — у вице-канцлера глаза стали закатываться, — Нехорошо вам? Впечатлительный вы человек. На такой должности нельзя быть таким впечатлительным. Закалять нужно силу воли. Ни один мускул на лице ваших мыслей не должен выдать ваши эмоции при разговоре с дипломатами других стран. Получше? — Брехт похлопал Остермана по щекам.
— М…м…м…
— Понятно, получше. Это всё вино. Вино свинцовое. Не пейте его больше. Это — пример просто. Вы же, Андрей Иванович, не будете злоумышлять против Государыни матушки и её фаворита? Зачем это вам? Вы будете верным слугой и другом. И ничего этого с вами не случится. А наоборот — всё это случится с вашими врагами. Или с моими. О которых вы знаете, а я нет. Вы же, Ваше Сиятельство, поделитесь информацией с лучшим другом и заместителем вашим.
— М… м… и…
— Так я и думал. Ага, а мне, знаете, сейчас какая мысль пришла, Андрей Иванович, а не умыкнуть ли в Саксонии несколько мастеров, что сии чашки делают. Я их, мастеров этих, вам передам уже готовыми к сотрудничеству, а вы мануфактуру фарфоровую наладите. Есть ведь капиталец, чтобы начать чудные вещи и, заметьте, очень дорогие, начать производить.
— И… я… они…
— Договорились, значит, первым заданием департамента Специальных операций будет уничтожение Саксонской фарфоровой мануфактуры и доставка сюда нескольких специалистов. А заодно уничтожением и всех оставшихся мастеров. Станем единственными носителями секрета драгоценного.
— А так… Они…
— Они враги и конкуренты. Вы же за сильную богатую Россию? Ну, вот её и будем вместе делать.
— Ик.
— Конечно. Специальные операции на то и специальные. Никто не узнает. Пожар на мануфактуре. При работе с такими температурами не редкость. А двери закрыл кто-то. Или обвалилось чего и заклинило дверь. Беда. Столько народу живьём сгорело. Жалко.
— Это — чудовищно!
— Это — борьба со злом.
— Так нельзя.