Страница 10 из 74
— Да. Да, ха-ха! Глупее противоречия я в жизни не слышал! Ну как такое можно было сказануть?
Фредерик всеми силами, всем видом говорил мне заткнуться. Он показывал глазами на выход. Показывал на людей, которые нас услышали! «Заткнись, Витя! Ты не представляешь, во что ввязываешься!», — наверняка пытался он сказать.
Но не-е-ет, я уже разогнался! И плевать, что все на нас смотрят!
— Глаза не созидателя, а разрушителя? А что есть созидание без разрушения, м, госпожа Лилия? Съедая кусок мяса, вы строите свой организм, но разве вы только что не разрушили чужой? А откуда добыли шёлк для вашего платья? Без разрушения мир переполнится, без созидания исчезнет. Это не плохое и хорошее — это две части обычного. ВЫ, Лилия, так живёте лишь благодаря НАМ! Как и наоборот! И кто считает иначе — просто лицемер!
Фредерик тяжело сглотнул. С каждым моим словом он всё больше жалел, что вообще меня сюда позвал, но…
Знаете, под конец его взгляд стал совсем иным. Он… оказался со мной согласен? Теперь он меня не стыдится — теперь он недоумевает, почему Лилия оказалась такой мандой с такой тупой причиной меня отшить.
И всё потому, что я, сука, прав.
Это же изменения я заметил и в аристократах, нас окружавших. Они закивали и зашептались, стоило мне закончить.
Лилия же заиграла скулами и неотрывно смотрела мне в глаза. Что она пыталась там отыскать? На что она рассчитывала? Я не знаю. И мне плевать. Строишь из себя философа? Любишь попиздеть? Ну давай попиздим, чё, посмотрим как ты переспоришь некроманта с тремя сотнями лет за спиной.
— Что вы думаете об этом артефакте, Виктор? — вдруг, ни с того ни с сего, она указала на чёрную чешуйчатую перчатку, — Это часть брони самого Тэоса Великого. Завораживает, не правда ли?
И что это? Чего она добивается? Впрочем…
— Бред, — ответил я.
— Прошу прощения?
— Это не броня Тэоса. Он бы такое не носил.
— Но археолог утверждает…
— Дебил ваш археолог. Тэос всегда следовал своей философии. Он верил, что святой облик столь же важен, как и святая душа, и святые деяния. Чёрный, чешуйчатый доспех с когтями? — хмыкнул я, оглядывая экспонат, — Бред. Кому как не Тэосу, паладину света, знать о важности обличия и веры.
— То есть, я правильно понимаю… вы называете организатора этой всей выставки… дебилом?
— Да.
— Понятно… — она оглядела перчатку, а затем улыбнулась, — Я тоже так считаю. А значит и выставка теряет ценность, — она отвернулась и пошла, — Увидимся в Академии, Виктор. Не забудьте зайти.
И, ещё раз оглядев экспонаты, она вздохнула, покачала головой, и окончательно скрылась в стороне выхода.
Мы с Фредериком встретились взглядом.
У него в голове явно зрел какой-то ответ, но француз банально не успел — меня тут же обступил честной народ.
— Не буду отрицать, что подслушивал. Но и не могу не восхититься вашим ответом, молодой человек, — ко мне вышел седой мужик и протянул, — Кирилл Огнев, приятно познакомиться.
— Э-э… Виктор. Виктор Князев, — пожимаю.
— Присоединяюсь. На мой вкус слегка резковато, но есть ли разница, если в точку? — ухмыльнулся мужчина помоложе, — Рад познакомиться, Михаил Рубанов.
Посыпались имена. Не одно и не два, а столько, что я перестал даже запоминать! Практически каждый начинал с комплимента моей речи, и заканчивал своим мнением, что это всё же дерзковато, но правильно.
Я почувствовал себя не в своей тарелке. Со мной знакомился весь высший свет. Меня нахваливала аристократия этой страны! И я даже примерно не знал, что им такого отвечать. Эм… ну… спасибо? Знали бы вы как мне насрать на ваше мнение, вы бы расплакались.
Но весь этот балаган прекратился, лишь стоило над ухом раздаться демоническому голосу:
— Босс, есть проблема. До девки домогаются.
И всё. Для меня это было словно спусковой крючок.
«Ох, твою мать!»
«Пугающее присутствие»
Весь мой образ, силуэт и тело наполняется энергией чистого Страха! Люди моментально от меня шарахаются, будто я только что пообещал вскрыть им брюхо. Проход освободился.
Я и ловко проскакиваю между людьми. Заворачиваю за колонну. Выхожу к месту, где сидела девушка.
И вижу.
Вижу парня, сидевшего на диване рядом с ней. В костюме, с печаткой. Аристократ. Выше и шире меня. Устроившись настолько близко, что их ноги буквально друг к другу прижимаются, он безостановочно ей что-то рассказывал.
Затем я осмотрел на девушку. И уж поверьте, я насмотрелся на её переживания. Я сразу узнаю, когда ей некомфортно.
И ей некомфортно. Очень.
Но лишь стоило сделать шаг, как меня остановил голос:
— Босс, есть вторая проблема. В зал вошли два человека с печатками Розы, о которых вы предупреждали. Та брюнетка и её парень.
Ох, ну да твою-ж мать!