Страница 2 из 9
Сотрудничество СССР и Гоминьдана в военной сфере также получило отражение в отечественных постсоветских исследованиях. А.И. Картунова10 рассмотрела военный аспект политики ВКП(б)11 и Коминтерна 1923–1927 гг. как часть стратегии в отношении революционного движения в Китае, обусловленную осознанием особого влияния армии на политические процессы в этой стране. Прекращение военного сотрудничества А.И. Картунова связала с преувеличением «народности» НРА и несвоевременной радикализацией революционного движения.
Подготовке кадров для партийных институтов Гоминьдана и НРА посвящены исследования Д.А. Спичак12, А.Г. Юркевича13. В работах А.Г. Юркевича поднята проблема влияния Высшей военной школы Гоминьдана на о. Хуанпу (Вампу) на характер национально-революционного движения в Китае в 1920-х гг. и формирование режима Чан Кайши. Подчеркнуто существенное различие стратегий военного строительства НРА, разработанных Москвой и руководством Гоминьдана. В монографии В.Н. Усова14 представлен подробный анализ деятельности органов советской внешней разведки в Китае, раскрыта связь советских военно-политических советников при Гоминьдане с Коминтерном, ГРУ и ОГПУ. Большое значение для изучения советско-китайского сотрудничества в области военной авиации в 1930-х гг. имеет монография А.А. Демина15.
Характерной особенностью постсоветской историографии является усиление внимания к вопросу о сферах влияния на Дальнем Востоке СССР, Китая и Японии. Политика Токио на Дальнем Востоке стала предметом исследования А.А. Кошкина, Е.А. Горбунова, А.В. Шишова, К. Е. Черевко16. Их работы в значительной мере позволяют оценить реальность военной угрозы дальневосточным территориям СССР со стороны Японии в 1930-х гг.17
Зарубежные авторы также неоднократно обращались к теме взаимодействия СССР и Гоминьдана в 1920-х – начале 1940-х гг. Относительно советской внешнеполитической стратегии в западной историографии сложилось две основные точки зрения. По мнению британского историка И. Дойчера18, политика В.И. Ленина и Л.Д. Троцкого в отношении единого фронта была направлена на завоевание КПК руководящих позиций в национально-революционном движении, в то время как стратегия Сталина была ориентирована на Гоминьдан, даже в ущерб интересам КПК. К. Брандт и Р. Норс19, не отвергая полностью обозначенную выше точку зрения, в большей степени склонялись к мнению, что у В.И. Ленина и И.В. Сталина отсутствовал последовательный план в отношении Китая и они расценивали дискуссию по восточному вопросу скорее как средство внутрипартийной борьбы.
Большое внимание зарубежные исследователи уделяют японо-китайской войне20, концентрируя внимание в оценке советско-китайских отношений на геополитическом аспекте.
В частности, американский историк Дж. Гарвер21 выдвинул на первый план геостратегические интересы СССР и Китая на Дальнем Востоке, связав начало и окончание их сотрудничества с балансом между стремлением обеих стран к обеспечению своей безопасности и борьбой за сферы влияния в пограничных регионах – Монголии и Синьцзяне.
Для исследований в КНР длительное время было характерно высокое влияние идеологического фактора, отражающееся в завышенной оценке влияния КПК на внутриполитические процессы в Китае в исследуемый период. Ярким примером такого подхода является монография Пын Мина22. Однако в настоящее время происходит переосмысление роли ГМД в становлении китайской государственности и противодействии Японии. Режим Чан Кайши перестает восприниматься как враждебный интересам Китая. В связи с этим изменяются подходы к оценке участия в рассматриваемых событиях КПК и СССР.
В частности, Ло Сяохуэй23 называет советский фактор одним из наиболее значимых в формировании партийно-политической системы Гоминьдана. Ван Пэй24 обращает внимание на противоречие между теорией и практической политикой СССР. Лю Шили25, признавая большой вклад М.М. Бородина в формирование новой структуры Гоминьдана и его вооруженных сил, полагает ошибочной политику компромиссов Советского Союза с Чан Кайши после событий 20 марта 1926 г.
Оценивая советско-китайское сотрудничество в период японо-китайской войны, Сюэ Дэшу, Ай Хонг, Ли Яньлин, Чжоу Часянь, Ли Ланьфан, Чжан Хэ, У Чжансюй26 сходятся во мнении о высокой эффективности и значимости советской поддержки для сил сопротивления японской агрессии. Вместе с тем Ай Хонг, Ли Яньлин основным мотивом оказания СССР широкой помощи Гоминьдану называют стремление не позволить Японии завершить войну в Китае и перенаправить экспансию на север. Сюэ Дэшу указывает на двойственность политики СССР. По его оценке, готовность Москвы к оказанию военной помощи противопоставлялась стремлению избежать обострения отношений с Японией и прямого участия в войне. Не отрицая заслуг СССР в поддержке национально-революционного движения и движения сопротивления агрессии Страны восходящего солнца, китайские исследователи склонны видеть в политике Москвы готовность пожертвовать интересами КПК для укрепления отношений с Гоминьданом.
Таким образом, следует констатировать наличие обширного комплекса монографий, научных статей и иных публикаций, касающихся различных аспектов взаимодействия Советского Союза и Китайской Республики в военной и политической сферах. Тем не менее как в отечественных, так и в зарубежных исследованиях остается еще много дискуссионных вопросов относительно мотивов и целей советской политики в Китае, роли СССР в формировании политических институтов Гоминьдана и обеспечении боеспособности его вооруженных сил. Сохраняющееся в большинстве работ обособленное рассмотрение советско-китайских контактов в 1920-х и 1930-х гг. с проведением хронологической границы либо по распаду единого фронта в 1927 г., либо по конфликту на КВЖД в 1929 г. мешает целостному восприятию механизма внешнеполитических связей Советского Союза и Китайской Республики.
В связи с этим представляется необходимым еще раз в рамках этой книги проанализировать развитие военно-политического сотрудничества СССР и Гоминьдана в 1923–1942 гг. с точки зрения целостного и преемственного процесса. На базе широкого круга опубликованных и архивных документов из коллекций ГАРФ, РГАСПИ, РГВА, ГАХК, мемуаров, материалов периодической печати обратиться к следующим вопросам:
– как международная обстановка на Дальнем Востоке и внутриполитическая ситуация в Китайской Республике в 1920-х – начале 1940-х гг. повлияли на курс СССР в отношении Гоминьдана;
– как трансформировалась советская политика в отношении Китая на протяжении 1923–1924 гг.;
– какие меры были реализованы СССР в рамках поддержки, оказанной Гоминьдану в политической и военной сферах? И как они зависили от общего вектора советской внешней политики.
Хочется надеяться, что это позволит приблизиться к комплексной, всесторонней, объективной оценке процесса и результатов военно-политического сотрудничества Советского Союза и Китайской Республики в 1922–1942 гг.
Автор выражает искреннюю признательность всем коллегам за содействие в формировании документальной базы и выработке концепции, представление экспертных мнений и ценных замечаний, научное консультирование. Особая благодарность коллективу Института российской истории РАН, ФГБОУ ВО «Амурский гуманитарно-педагогический государственный университет» (ФГБОУ ВО «АмГПГУ»), доктору исторических наук, профессору, заместителю заведующего кафедрой истории по научной работе Института социально-гуманитарного образования ФГБОУ ВО «Московский педагогический государственный университет» (ФГБОУ ВО «МИГУ») С.В. Леонову, кандидату исторических наук, доценту кафедры истории философии и права ФГБОУ ВО «АмГПГУ» В.В. Иванову за помощь в работе надданным исследованием и вклад в профессиональное становление автора.
Глава 1
Факторы, определявшие курс СССР в отношении Гоминьдана в 1923–1942 гг
1.1. Международная обстановка на Дальнем Востоке и ситуация в Китайской Республике в 1923–1932 гг
В 1922 г. с окончанием Гражданской войны и иностранной интервенции на Дальнем Востоке перед РСФСР (СССР) актуализировалась задача выстраивания контактов с государствами Азиатско-Тихоокеанского региона. Учитывая сложности, с которыми столкнулся НКИД в Европе и Америке, азиатское направление становилось одним из приоритетных в советской внешней политике. При этом особое внимание уделялось Китаю27. Значение, которое Москва отводила ему в своей стратегии, было отражено в «Объяснительной записке к проекту русско-китайского договора» (1923): «Наша ставка в Китае весьма велика, так как от выигрыша ее во многом зависит закрепление нашего положения тихоокеанской державы и выход на мировые пути из европейского тупика»28. На характер взаимодействия с Китайской Республикой серьезное влияние оказывала специфика в ней внутриполитической ситуации.