Страница 28 из 40
Пентхаус Станислава был шикарен. Наверное.
Потому что как только мы туда зашли мне резко стало не до красот вокруг. Весь мир сошелся в одной точке, в его черных, пылающих страстью глазах.
Глава пятьдесят шестая
Хорошо, что из еды навынос Станислав взял закуски и суши, можно было не бояться, что все остынет. Потому что добрались мы до нее не скоро. Я цапнула сушу с икрой и сыром, закусила острым имбирным ломтиком, ммм… Пища богов!
У Станислава была крутая кофемашина, так что к суши я получила отменный латте с мятным сиропом и теперь пила его, смакуя каждый слой по отдельности через модные нынче металлические трубочки. Вопреки моим опасениям, на вкус кофе они не влияли.
Я сидела у барной стойки на небольшой по его меркам, всего-то метров пятнадцать квадратных, кухне. Стола здесь не было, так что места хватало даже на танцевать вальс.
— Люблю простор, — Станислав сделал кофе и себе и сел напротив меня, так, чтобы касаться своими коленками моих.
— Это заметно, — я фыркнула в чашку, невесомая пена взлетела и осела мне на нос. Нос мне тут же вытерли, а пену с пальцев Стас слизал. Это было так чувственно, что мне внезапно снова стало очень горячо.
Так, Алина, тебе вообще-то и так домой пора. И возвращаться в свою взрослую жизнь пора. Да, рядом с ним ты чувствуешь себя девчонкой, ветреной, юной и не обремененной всем тем грузом ответственности, что свалился на тебя в последние годы. Но не стоит в это все погружаться, выныривать потом будет очень тяжело.
Нам было хорошо вдвоем, нас обоих не тянуло за едой поболтать, мы предпочитали есть молча, но напоминать друг другу о себе через взгляды, улыбки и прикосновения и это сближало гораздо сильнее пустой болтовни о погоде, работе и прочем.
Суши кончились, кофе был допит, время близилось к вечеру.
— Мне уже пора, — я смотрела на часы, показывавшие 16.20. — Пока я доеду как раз будет время забирать Андрюшу из продленки. От свекрови пока нет вестей, Томе надо позвонить, рассказать как все прошло.
— Ты ее спроси, Борисыч же отставной генерал, может, связи сохранились, поможет узнать что с твоим бывшим мужем.
— И это тоже. Так не хочу обратно во взрослую жизнь! — Я легла головой на скрещенные на барной стойке руки. — Я девочка, я хочу на ручки и новое платье!
— Ну хочешь, — Станислав обошел барную стойку и встал рядом, гладил меня по спине, — на выходных я подарю тебе платье. Да и с “на ручки” тоже помогу.
— А хочу, — я сдула непослушную прядку, что лезла мне в глаза, встала и мы обнялись. — И платье хочу, и на ручки. И до школы на такси поеду.
— Я вызову, — Стас не стал слушать моих возражений, прервав их поцелуем, — я бы тебя сам отвез, но мне надо сегодня вечером быть в другом месте.
***
Вечером я заняла Андрея мультиками — так можно, особенно если ты мать-одиночка, — и занялась не слишком приятными телефонными звонками.
В приемном покое больницы дежурный отказался мне что-либо говорить, ссылаясь на врачебную тайну. Тома не брала трубку и я написала ей кратенько обо всем, что произошло, в мессенджер.
А вот свекровь мне сама перезвонила.
— Здравствуй, Алиночка. — По голосу было слышно, что она сильно расстроена.
— Анна Петровна, добрый вечер, как ваши дела? — Параллельно я была занята ужином, так что прижала телефон к уху плечом, — как там Виталик? Мне отказались говорить, как я и думала, но я завтра попробую по другим каналам узнать.
— Мне тоже ничего не сказали, только что ему назначили всякие обследования, но уже на следующей неделе. И что его не выпустят из больницы, пока эти обследования не проведут. Боже, боже, — она расплакалась, — у него был припадок, самый настоящий! Уже в больнице, когда я приехала. Это так ужасно, Алина.
— А что врачи говорят, — я поставила мясо тушиться на самый маленький огонь, и отошла на лоджию. Андрей был увлечен мультиком, но мне хотелось еще больше от него спрятаться — чем позже он узнает об этом всем, тем лучше.
— Ничего не говорят, — Анна Петровна всхлипывала, — мол, все только после катэ. Хорошо хоть эта его, новая девушка, оплатила ему платную палату. Он совсем сошел с ума, Алина, бежал драться с другими больными, кричал что они ему мешают и от них у него болит голова.
— Не плачьте, не волнуйтесь, если еще и вы угодите в больницу, то Виталику это не поможет. Завтра я попробую что-то сделать и разузнать. — На лоджии было прохладно, так что я не стояла, а ходила, хорошо, что она длинная. Упоминание о Татьяне меня все равно бесило, пусть это уже и было не мое дело. — Да, я вам вечером завтра наберу, а вы если что-то срочное сразу звоните, мой начальник в курсе.
Мясо едва не подгорело, макароны слегка переварились, но сын весь вечер с энтузиазмом рассказывал о продленке, о том, как ему было интересно делать уроки вместе со всеми, в какие игры они играли и что на полдник был ужасно смешной кисель с овсяным печеньем.
— Мамочка, — Андрюха состроил умильную рожицу, — а можно, я завтра тоже останусь. И вообще, буду оставаться на продленку почаще.
Мне ужасно не хотелось разрешать. Он все еще быстро уставал, а это могло плохо сказаться на сердце. Но завтра пятница, а мне так много надо сделать…
— Ну хорошо, — я потрепала его по волосам, — завтра! А потом посмотрим.
— Урааа!!!
Я смотрела вслед радостно убегающему в свою комнату сыну и морально готовилась.
Пятница обещала быть очень тяжелой.
Глава пятьдесят седьмая
В пятницу прямо с утра я попыталась прорваться в больницу к бывшему мужу, но меня не пустили. Пришлось показать паспорт, в котором все еще красовался штамп о браке. К сожалению, ничего нового мне не сказали, Виталик был на ЭЭГ (электрическое сканирование мозга) и с ним тоже не удалось увидеться.
Часов в десять, уже успев устать от этого всего, я ввалилась в здание, где у нас был офис, запаренная и красная как молодая свеклушка. Станислава я заранее предупредила, что задержусь, а вот вездесущая наше все МарИванна была недовольна. Она отловила меня в холле у лифтов, вся увешанная для разнообразия, не бусиками, а разномастыми браслетиками, что занимали ее руки почти до локтя.
— Вот ты наааглая, — старая швабра, опираясь на новую старательно пучила глаза и тянула гласные, — думаешь, если ты Таньку и своего вертихвоста безштанного из компании выперла, то тебе теперь все можно?! Совсем зарвалась, то тебя совсем на работе нету, то на полдня опаздываешь.
Признаться, у меня уже начали сдавать нервы. Этот божий одуванчик, прицепившийся ко мне как репей, причем не в первый раз, изрядно портил мои нервы. Да еще лифт не едет и не едет… Минуте на десятой мне надоело слушать перечисление того, чем же я плоха (всем) и как порчу окружающим жизнь одним своим присутствием.
— Знаете что, Марьиванна, если вас что-то здесь не устраивает, вы всегда можете уволиться. И не общаться со мной. — Тут лифт приехал и я зашла, а когда старая кошелка с возмущением попыталась зайти следом, не пустила ее, — нет, нет, не надо себя пересиливать, не надо со мной ехать в одном лифте! — И нажала кнопку закрытия дверей.
Принесла же старую каргу нелегкая!
Станислав носился с бумагами — работы было столько, что мы в ней буквально тонули, вздохнуть было некогда, не то что поговорить. Хотя в обед мне достался горячий поцелуй. Ну и картошка фри с прочими гамбургерами — ели мы тоже сильно на ходу. Я так замоталась, что едва не забыла об Андрюхе и бросилась звонить свекрови, не дозвонилась, в панике побежала звонить Томе — я не успевала не то что его забрать, но и доехать до школы.
Несколько долгих гудков едва не стоили мне половины седых волос, ей богу.
— Тома, Томочка, выручай! Я причитала, уже едва не плача. Забери пожалуйста Андрея из продленки, у нас тут совершенная запара, как бы завтра не пришлось выходить на работу, я не успела даже поесть, да еще эти проблемы с бывшим мужем!